Русская фэнтези 2011 - Лора Андронова

— Конечно, — согласился он. — Что, разве не заметно?

— А почему от тебя нужно держаться подальше?

— Потому что от ненормальных нормальные люди подальше и держатся.

— А тебе тогда почему от меня нужно держаться подальше?

— Потому что… чтобы я тебе не причинил вреда.

Он уже причинил ей вред. Это из-за него она поперлась на стройку — и в первый раз, и сегодня. А не только из-за своего писательского любопытства. Если б она с ним не познакомилась, об убийстве скорее всего бы даже не узнала: мало ли в столице каждый день гибнет людей! Не обо всех же трубят в СМИ.

Глеб обнаружил, что они стоят в конечной — или начальной — точке их встреч. Возле ее дома. И Мила, сложив молитвенно руки, таращит на него свои голубые глазищи.

— Глеб, у меня к тебе очень большая просьба, просто огромная!

— Ну? — настороженно спросил он. Что ей надо? Чтобы он вместе с ней посидел в засаде возле логова? Чтобы рассказал ей про свои… фазы?

— Глебушка! — задушевно сказала писательница. — У меня в холодильнике кончились продукты!

Он моргнул, не сразу переключаясь.

— Что кончилось?

— Все кончилось! Не поверишь, я их все сожрала! Я ненавижу супермаркеты, Глеб! У меня на них идиосинкразия! Слушай, будь добр, сгоняй туда снова? Я тебе деньги все до копейки…

— Ну ты и жрать… в смысле, есть здорова!

Мила истово закивала.

— Да-да-да! Мое счастье, что я магазины ненавижу, а то разнесло бы меня…

Глеб машинально окинул ее оценивающим взглядом: Мила была не худой и не толстой — справненькой. Аппетитной, подсказал зверь. О, заткнись!

Ну ладно, сейчас он накупит ей продуктов — чтобы она подольше не выходила из дому, проведет душе- и телоспасительную беседу — и уберется из ее жизни.

Навсегда.

Мила, мурлыча, разбирала пакеты. В этот раз Глеб запасся на целый полк: наверное, боялся, что она, голодная, вскорости вновь бросится к нему в ноги. Вынула бутылку красного вина, с интересом изучила этикетку. Крикнула:

— Глеб, у нас сегодня намечается вечер при свечах?

Глеб пришел из ванной, приглаживая мокрой пятерней волосы. Озадаченно взглянул на бутылку, на улыбавшуюся Милу. Пробормотал:

— При свечах? Не знаю, как хочешь. Это чтоб расслабиться, нервы поправить… после сегодняшнего.

Он явно считал ее чувствительной девушкой, забывая про закалку реанимацией. Она бы предпочла водку. Хотя, может, он говорит о своих нервах?

В эту фазу Глеб то ел безудержно, то испытывал к пище отвращение — до тошноты. Сегодня было как раз второе — в него лезло только вино. Он грел им рот и желудок, наблюдая, как Мила поглощает всякие вкусности из супермаркета.

— Как там твоя книга?

— Движется. Хотя не так быстро, как хотелось бы. — Мила улыбнулась. — Появились отвлекающие факторы!

Он молча показал бокалом на себя.

— Ну да, изменяю с тобой своему звездному капитану!

— Надеюсь, он тебя все-таки простит.

— А куда ему деваться? Авторша у него одна. Вот, блин! — Мила вытерла руку о кухонное полотенце и опять растревожила ссадины. Притащив аптечку, скомандовала: — Помогай давай! Буквально из-за тебя пострадала!

Вообще-то, строго говоря, она могла справиться с пластырями и с повязкой сама. Но хотелось кое-что проверить — кажется, или он специально избегает прикасаться к ней? Однако Глеб сосредоточенно и старательно делал все, что ему велели, точно ответственный медбрат на первой практике.

Он и не думал, что запах крови может быть таким притягательным. Он же не вампир, в конце-то концов! Но сейчас ему хотелось вдыхать и вдыхать, прижимать к лицу горячую ладонь, слушать, как пульсирует в ней хрупкая жизнь… Жизнь, которую он может так легко, так быстро остановить… Он чувствовал, как пульс женщины передается ему, становится громче, громче, заполняет голову колокольным звоном, красным колокольным звоном, а сознание ускользает, падает вниз, проваливается в темный колодец…

И зверь радостно идет ему навстречу.

— Глеб, что с тобой? Глеб?

Глеб обнаружил, что сидит на кухонном диванчике, низко склонив голову. Лицо мокрое от пота, в ушах затихающий звон… Напротив на корточки присела Мила, озабоченно вглядывается ему в лицо.

— Ты как? Нашатырь не нужен? Сказал бы, что боишься крови, что тут такого?

— Я не… — Глеб откинулся на спинку диван. — Не знал.

Не знал, что у него такие сложные отношения с кровью. Наверное, это появилось после прошлого полнолуния, когда зверь наконец-то вырвался на свободу…

— На-ка, выпей!

Глеб послушно выпил вина и сморщился, как от микстуры. Лицо и кончики пальцев у него покалывало — отходняк. Мила и сама осушила бокал, проворчала:

— Пугаешь меня!

Он усмехнулся. Ты меня еще страшным не видела! Поставил пустой бокал, сказал хрипло:

— Знаешь, Мил, у тебя теперь тоже проблемы. С кровью.

— Эффектное начало! — оценила писательница.

— Ты наследила рядом с… норой.

— Ну да. И ты тоже. И еще куча народу.

— Но только ты там оставила свою кровь.

Ее глаза сузились и в тени ресниц потемнели, стали почти синими.

— И что?

Она сразу все поняла. Только пока не верила. Глеб отвел взгляд и набулькал в бокал еще вина.

— Если это тот, о ком мы думаем… он будет тебя искать.

Пауза.

— По запаху? — уточнила Мила деловито. — Это возможно — найти в миллионном мегаполисе одного-единственного человека лишь по запаху крови?

Возможно. Если это твоя кровь. Она будет гореть на кончике языка жгучей каплей, покалывать компасной стрелкой, неизменно и верно выводящей на цель. На тебя.

— Да, — кратко ответил Глеб.

Она усмехнулась через силу:

— Медикам бы такую точность анализов! Что я должна делать?

— Ты можешь некоторое время просто не выходить из дома?

— Некоторое — это которое? Пока людоеда не поймают?

— Да.

— А когда его поймают?

— Не знаю.

— Миленько!

— Я мог бы приносить тебе продукты. — Он вспомнил, что с ним самим будет на следующей неделе, и выругался про себя: как все не вовремя!

— Работать с редакцией я, конечно, могу и по инету-телефону, — размышляла Мила. — Кое-какие встречи отложить… Но, Глеб, я же не могу неделями не выходить из дома! Я сама озверею!

— Давай думать о ближних перспективах. И еще не забывай запирать окна и балкон на ночь.

Мила смотрела на него, как на чокнутого.

— Это что же за собачка, которая может замахнуть ко мне на второй этаж? Или это вообще горилла какая-нибудь? Или со зверем поработали маги, крылышки ему приделали?