Боливар - Иосиф Лаврецкий

В пути Боливар получал послания Сантандера, в которых вице-президент настойчиво убеждал его не нарушать конституционного порядка, не распускать самовольно конгресса, не отменять единоличным актом конституцию Кукуты. «Ваша обязанность, — писал Сантандер Боливару, — наказать Паэса, заставить его сторонников подчиниться существующим законам. Мы боролись не за то, чтобы первый попавшийся генерал мог нарушить, когда ему взбредет в голову, республиканские законы. Если Паэс останется безнаказанным, его примеру последуют честолюбивые генералы в других областях республики, законный порядок будет нарушен, и Великая Колумбия распадется. В таком случае Новой Гранаде выгоднее сразу же выйти из состава Великой Колумбии». Это был, по существу, ультиматум Боливару. Ему сопутствовала кампания печати в Боготе: газеты угрожали Боливару народной расправой, если он попытается установить личную диктатуру.

Но Боливар был не из робкого десятка. Он ответил Сантандеру:

«Наш спор должен решить народ. Конституция Кукуты вовсе не божественное творение. В подлинной демократии верховный суверенитет принадлежит народу. Пусть же народ скажет, какой конституции быть — нынешней или боливийской. Если Вы и Ваши друзья берете на себя смелость управлять страной с помощью существующей конституции, я откажусь от власти и предоставлю Вам сомнительную честь добиваться подобного чуда. Посоветуйтесь с Вашими друзьями и дайте мне ответ, с тем чтобы к моменту моего приезда в Боготу было ясно, кто возьмется править республикой — вы или я».

Непреклонная позиция Боливара заставила Сантандера и его друзей искать компромисса. Сантандер выехал навстречу Боливару. В городе Токайме, на полпути между Кито и Боготой, после пятилетнего перерыва встретились президент и вице-президент Великой Колумбии. Их теперь разделяла глубокая пропасть. Оба смотрели друг на друга с недоверием. Немало труда стоило Сантандеру рассеять атмосферу холода и враждебности, в которой его принял Освободитель.

— Генерал, — сказал Сантандер Боливару, — не надейтесь на смутьянов Эквадора и Венесуэлы. Они вас при первом же удобном случае продадут. Опирайтесь на новогранадцев, они всегда относились к вам с любовью, уважением, признательностью и преданностью.

— Я благодарен новогранадцам за их доверие. Я вижу, что и теперь они относятся ко мне с любовью. Но помите, Сантандер, будущее Америки требует не существования маленьких и слабых республик, которые будут раздавлены великими державами, а их объединения в мощную федерацию. Единственной гарантией, что такое объединение сможет просуществовать и можно будет избегнуть гражданских войн и анархии, является боливийская конституция с пожизненным президентом и с наследственным вице-президентом. Согласитесь с этим, и мы вновь станем друзьями.

Многие часы провели Сантандер и Боливар в зале старого здания муниципалитета города Токаймы, обсуждая будущее Америки. Оба они понимали, что разрыв между ними вызвал бы междоусобицу в Новой Гранаде и не принес бы лавров ни одному из них. Единственный выход — соглашение на основе взаимных уступок. Проговорив почти всю ночь напролет, собеседники наконец достигли такого соглашения. Сантандер одобрил идею принятия Колумбией боливийской конституции, однако оговорил свое несогласие относительно наследования и должности вице-президента. Он также обязался способствовать созданию Андской конфедерации. Боливар, со своей стороны, обещал не устанавливать личной диктатуры и добиться подчинения венесуэльцев правительству или наказания Паэса. Боливар и Сантандер условились, что новое учредительное собрание (как помнит читатель, срок действия конституции Кукуты истекал в 1831 году) будет созвано только с предварительного согласия действующего конгресса.

Оставив Боливара, которого по дороге в Боготу задерживали в каждом селении — население принимало его восторженно, — Сантандер спешно вернулся в столицу Колумбии. Ему с трудом удалось убедить своих единомышленников в необходимости одобрить сделанные Боливару уступки. И все же многие сторонники Сантандера продолжали в печати кампанию против «цезаристских» планов Боливара. Они подготовили меморандум для вручения Освободителю, в котором осуждалась боливийская конституция и содержалось требование примерно наказать венесуэльских «мятежников» во главе с Паэсом.

4 ноября 1826 года Боливар и его свита достигли Фонтибона, пригорода Боготы, где их встретил почетный эскорт, местные власти и друзья. Губернатор Боготы полковник Ортега произнес приветственную речь от имени правительства. Вместо приличествующих подобным обстоятельствам и привычных для слуха Боливара дифирамбов в его честь Ортега начал восхвалять гражданские доблести государственных мужей, подчиняющихся законам республики, и заверять, что новогранадцы останутся верными правительству (то есть Сантандеру), которому принесли присягу.

Речь Ортеги вывела из себя Боливара. Он прервал оратора:

— Я думал, что вы отметите великие подвиги колумбийской армии, а вместо этого вы нам преподали урок упажения к конституции. Но законы, приносящие вред народу, не заслуживают уважения.

Сказав это, Боливар, сопровождаемый свитой и друзьями, направился в свою резиденцию. Народ приветствовал его радостными возгласами, хотя развешанные всюду полотнища с призывами защищать конституцию показывали, что Сантандер и его сторонники не думают сдавать своих позиций.

В Боготе, которая тогда насчитывала двадцать тысяч жителей, Боливар поселился в особняке, подаренном ему городом еще в 1820 году. Расположенный в центре города, особняк одной стороной выходил на улицу. Это был одноэтажный колониального стиля дом из четырех комнат: библиотеки, столовой, приемной и спальни. Во дворе имелся небольшой бассейн, в котором Боливар ежедневно купался. Невдалеке протекала речка, через нее был переброшен мост, а за ним расположены армейские казармы.

Богота по сравнению с Лимой показалась Боливару запущенным провинциальным городком. На улицах росла трава, которую щипали тут же пасшиеся козы и овцы, строения из-за частых землетрясений строились одноэтажными глинобитными, президентский дворец походил на постоялый двор, всюду виднелись кучи мусора, бродячие собаки, оборванные нищие.

— Судя по внешнему виду Боготы, английского займа как будто и не бывало, — бросил Боливар едкую реплику в адрес Сантандера, намекая на ходившие слухи о присвоении вице-президентом значительной части полученного от англичан займа. И все же Боливар готов был придерживаться достигнутого в Токайме соглашения с Сантандером. На следующий день по прибытии в Боготу он объявил, что вступает в должность президента республики с неограниченными полномочиями в Венесуэле. Боливар подтвердил Сантандера на посту главы правительства Новой Гранады. Теперь следовало заставить повиноваться Паэса и его вольницу. Боливар приготовил армию для похода в Венесуэлу. Прощаясь с Сантандером, он сказал: