Собрание сочинений в шести томах т.2 - Юз Алешковский

Выжил, как видите. Остался после взрыва калекой первой группы с трясущейся правой рукой и покривлением позвоночника. Язык во рту не помещается…

Потом теща создала для меня невыносимые условия проживания, хотя остался я богатым человеком. Заставила под угрозой развода стать осведомителем при домоуправлении, чтобы не шататься с дружками без дела по пивнушкам. Я и осведомлял представителя КГБ о настроениях рабочего класса и обывателей. Они там какой-то доклад для Брежнева печатали особый в связи с событиями в Польше, где в любой момент могли подорвать ворюг из компартии и Совета министров, как меня в «Волге-24».

Скажу честно: видеть я больше тещу не мог органически. Это правильно определил мой первый следователь Фиш-ман. Душевный был человек и везучий, не то что я. Теща у него, как знаете, подохла, и он уехал в Израиль, не докончив моего дела. А если бы не уехал, то неизвестно, как все повернулось бы…

Одним словом, запил я горькую. Теща же в это время сводила мою Дашу то с одним тузом из области, то с другим. Пришлось поломать ребра председателю колхоза «Красный трубач» Морозову.

Дали мне год за хулиганство. Отсидел. Даша на свидания ко мне приходила. Но в лагере было тяжело. Люди узнали во мне мясника бывшего и осведомителя-сексота.

Бить не били, но пакостей много подстроили за год. То керосина подольют в продуктовую передачку, то в сапоги сходят ночью по малой и большой нужде, то в баланду хвост крысиный бросят. Так что намаялся я с лихвой.

Освободившись, естественно, начал устраивать Даше скандалы на почве ревности и тещи, которая выгоняла меня с милицией из дому. Я вынужден был ночевать у отца, который давно порвал со мной, как с подлецом, все отношения. Но ночевать пускал. Отец все же…

В общем, психика моя приняла окончательное решение после того, как Даша отказалась разменяться с матерью, предав, наконец, любовь к мужу ради слепой привязанности к старой ведьме. Решение я принял справедливое: убить сначалу жену, потом главную виновницу нашего несчастья Полежаеву, бывшую директоршу тира в парке культуры, и последнюю пулю пустить лично себе в сердце.

Если бы я был трезвый, то все было бы в порядке. А так я, вернувшись домой, пошумел, бросал жене обвинения – поводов хватало для ревности, а остальное рассказывать нечего.

Надо было мне дождаться тещи, а тогда уж зачинать расправу. Поспешил я в помрачении сердца и ума, и вот – истинная убийца сидит в первом ряду, словно член политбюро на концерте Райкина, а я последнее слово говорю.

Хочу честно заявить, что если вы меня не приговорите к смерти, то из лагеря я тут же убегу и такую казнь устрою Полежаевой, что весь социалистический лагерь очумеет от удивления. Она разбила две жизни любивших друг друга людей, а меня изуродовала морально к тому же. На ваш приговор мне наплевать, потому что самое страшное наказание для меня позади. Раз твоя теща сумела тебя обезоружить, значит, ты не достоин более носить звание человека и члена общества охотников.

И смеяться тут, граждане судьи и товарищи зрители, не над чем. Тут, извините за выражение, плакать надо и даже выть… Выть…

ПРАВДА ДЛЯ МАРСИАН

Утекшев признан виновным в том, что он на протяжении ряда лет систематически занимался спекулятивной деятельностью, скупая и переправляя мотоциклы и автомобили.

Граждане судьи, поскольку вы отмели мое желание вести суд за закрытой дверью, так как я желаю говорить интимные вещи о нашем государстве и советской власти, то мне придется говорить открыто. А иначе, как вы поймете причину моей так называемой деятельности? То есть я не сомневаюсь, что она известна вам не хуже, чем мне, но в протоколе-то нужно правду отобразить. Непременно правду. Почему? А потому что для историков это необходимо в светлом будущем и еще за ним подальше. Или вдруг заявятся к нам в Ригу личности с другой планеты и решат познакомиться с тем, как при социализме судят людей, чтобы наш опыт перенести в космос. Что же они обнаружат в протоколах судебных заседаний? Как они увяжут слова прокуроров, что нету у нас в стране социальных причин для спекуляции, проституции, изнасилований при исполнении служебных обязанностей – это случилось с техником-смотрителем ЖЭКа Пасиной, – растрат и так далее вплоть до подделывания денег? В общем, я решил говорить для историков и инопланетян только правду. Увязать решил свое преступление с тем, что его породило, хотя, конечно, мог я устоять морально, имея большую силу воли, так как уважаю Павку Корчагина с детства и даже бросил в тюрьме грызть ногти на ногах и курить.

Я, можно сказать, начал снабжать автомобилями население нашей области и некоторых союзных республик задолго до постройки завода-гиганта в городе Тольятти. Ведь после войны «Победу» спокойно можно было купить из-за отсутствия у людей, оглушенных ужасом войны и культа личности, интересов к передвижениям по дорогам. Чего передвигаться, так сказать, если тебя в любой момент могут взять и передвинуть куда следует?… Но потом приостыли люди от страха, прибарахляться начали, бурная тяга к мещанству появилась, и тетка покойная – чтоб ей корячиться на том свете – совет мне дала не проморгать момента.

Денег у нас с войны скопилось больше миллиона, поскольку, имея один всего глаз – другой соседом выбит в тридцать седьмом году, – мы у эвакуированных за молоко, сметану и масло меняли ценности, а потом продавали их в Грузию и Ташкент. Но тут Сталин реформой по нам вдарил. Все почти пропало к чертям. Тетка и говорит:

– «Победы» скупать новые надо. Через пару лет они в десять раз вырастут в цене. К мотоциклам приглядись тро фейным. Помни мое слово: как погонимся за заграницей, так и навар появится на разные товары, которых советской нашей власти, будь она проклята, вечно будет не хватать.

С того и началось. Машин на себя накупили и на родичей в деревне по доверенностям. Права была тетка, Царство ей Небесное, – начали расти машины в цене, а купить их становилось все трудней.

К тому дню, когда страна наша завод-гигант вымахала в Тольятти, мы уже порядком с женой разбогатели на продаже «Волг» жителям Кавказа и хлопководам с пастухами Средней Азии. Можно было спокойно дом в Сочи купить и загорать себе до самого крематория. Но не тут-то было. Я же не так просто обделывал дела. Я был и с ГАИ связан по рукам и ногам, и с ОБХСС, и еще кое с кем, кого лучше тут не затрагивать.

– Нет уж, – говорят, – мы с тобой повязаны, мы тебе доверяем, и давай продолжай свое дело…

А народ советский просто взбесился от этих проклятых «Жигулей». Если раньше завидовали соседу из-за телика или холодильника, то теперь его тыкнуть в рыло «Жигулем» захотелось. Я даже думать начал, что наплевать всем стало на Павку Корчагина.

Присмотрелся и сообразил, что денежек-то честных на машины мало у кого есть. Значит, воровать больше стали для удовлетворения потребностей в нормальной жизни. Начальник ОБХСС, снятый теперь который, по пьянке так мне и сказал:

– Резко возросло количество хищений соцсобственно-сти из-за появления магнитофонов, цветных теликов, пианино, а особенно машин и мотоциклов, одновременно с их нехваткой. Просто, Миша, беда. Кучу народа пересажал я за два года, а меня в обком дергают и говорят: «Ты что, очумел? Прекрати сажать директоров магазинов и рабочих номерных заводов, потому что пускай лучше один человек ворует, чем на смену ему новый вор-расхититель придет. Честных людей и так не напасешься. Нам и без тебя известно насчет небывалого расхищения соцсобственности. Значит, мы богаче становимся, а если бы было наоборот, то и воровать-расхищать было бы нечего».

Признаюсь, что некрасиво мы поступали, выписывая «Жигули» на померших людей, и затем их перепродавали на три-четыре тыщи дороже. Погорели, конечно, случайно. Если бы не гражданка Чеидзе, которая на документах на машину увидела фамилию своего мужа, с которого алименты получала до его смерти, то сидел бы я сейчас в кино и смотрел бы фильм о прилетах на Землю личностей с других планет, ради которых говорю всю правду, как есть. Одним словом, есть у нас в стране социальные причины для каждого преступления, и если бы Павка Корчагин был жив, он бы поставил этот вопрос где положено. Впрочем, и ему бы, небось, рот заткнули, извините за выражение…

Прошу конфискованные у меня с женой суммы инвестировать в отечественное автомобилестроение, за что рассчитываю на снисхождение. Прошу также учесть, что сам я ни разу в жизни не сидел за рулем и во время выборов в Верховный Совет и в нарсудьи расставлял урны для бюллетеней в своем избирательном участке. А если уж вы хотите, чтоб не было злоупотреблений и спекуляции на фронте продажи автомашин и мотоциклов, то лучше навели бы контроль и порядок там, где они распределяются. И лично я думаю, что народный заседатель Черпиков, используя свое грозное место в нарсуде, поимел за два года трех «Москвичей», одного оставил, а двух, думаете, засолил?… Я знаю, что он мне додаст пару годиков лишних за эти показания. Пусть и ему сейчас, как и мне, будет стыдно перед историками и инопланетянами. Уверен, что они-то и вскроют все так, как было, да и спекулировать к тому времени будет незачем. При коммунизме всем хватит и «Жигулей», и мотоциклов, если мы его все-таки построим, о чем мечтал Павка Корчагин.