Французские сказки и новеллы - Шарль Перро

Ночью я пустил сундук так быстро, как только было возможно: казалось, он летит быстрее ветра. На рассвете я выглянул в одно из отверстий, чтобы осмотреть места, над которыми пролетал. Я видел лишь горы, пропасти, бесплодные степи, мрачные пустыни. Нигде мой взор не приметил ничего похожего на человеческое жилье; так я летел весь день и всю следующую ночь. Наутро я увидел внизу дремучий лес, а за ним — весьма красивый город, расположенный на широкой равнине. Я остановил сундук, чтобы получше рассмотреть город, а в особенности великолепный дворец на самом краю равнины. Мне очень захотелось узнать, где я нахожусь, и я все думал, как бы это сделать, и вдруг заметил внизу крестьянина, пахавшего свое поле. Я опустился в лес, оставил сундук там, а потом направился к пахарю и спросил, как называется город.

— Юноша, — отвечал он, — сразу видно, что вы чужестранец, если не знаете, что этот город называется Газна. Здесь правит могучий и отважный король Багаман.

— А кто живет в том дворце на краю равнины?

— Король выстроил его, чтобы держать там взаперти свою дочь, принцессу Ширин, ибо гороскоп принцессы предсказывает, что она будет обманута мужчиной. Дабы не дать этому предсказанию сбыться, Багаман выстроил мраморный дворец и окружил его рвами с водой. Ворота дворца сделаны из китайской стали, и ключ от них есть только у короля. Кроме того, ворота днем и ночью охраняет многочисленная стража, чтобы во дворец не мог проникнуть ни один мужчина. Раз в неделю король приезжает навестить дочь; затем он возвращается в Газну. Все общество Ширин в этом дворце составляют ее воспитательницы и несколько молоденьких рабынь.

Я поблагодарил крестьянина за его подробный рассказ и направился в сторону города. Приближаясь к нему, я вдруг услышал топот копыт, и вскоре мне навстречу выехало множество великолепно одетых всадников на породистых конях и в богатой сбруе. В этой блестящей кавалькаде я заметил рослого человека в золотой короне; одежды его были украшены алмазами. Я подумал тогда: это король Газны, он едет повидаться с дочерью; и позже в городе узнал, что не ошибся.

После того как я обошел весь город и отчасти удовлетворил свое любопытство, я вспомнил о сундуке и, хоть он и находился в надежном месте, ощутил сильную тревогу. Я покинул Газну и не мог успокоиться, пока не добрался до сундука. Тут мои страхи как рукой сняло, я с большим аппетитом съел всю оставшуюся у меня провизию; вскоре стемнело, и я решил заночевать в лесу. Можно было надеяться, что глубокий сон не замедлит овладеть моими чувствами: ни мои долги, ни затруднительное положение, в котором я находился, особенно меня не тревожили. Но уснуть я не мог: мысли мои снова и снова возвращались к тому, что я услышал о принцессе Ширин. Возможно ли, спрашивал я себя, чтобы король Багаман испугался какого-то вздорного предсказания? Зачем было строить новый дворец и запирать там принцессу? Разве она не была бы в безопасности в чертогах своего отца? А с другой стороны, если астрологи могут заглянуть в непроницаемое будущее, если по звездам они узнают о грядущих событиях, то как бы мы ни старались избежать предсказанного, оно неминуемо должно сбыться. Нет таких предосторожностей, которые могли бы отвести от нас беду, предначертанную звездами. Если принцессе ширин суждено увлечься мужчиной, все попытки уберечь ее будут напрасны. Я долго размышлял о Ширин. В моем воображении она представлялась прекраснее всех виденных прежде дам, — хотя в Сурате и Гоа я видел много особ, которых можно было назвать красавицами и которые не мало способствовали моему разорению, — и наконец я решил попытать счастья. Надо прилететь на крышу дворца, где живет принцесса, сказал я себе, и попробовать проникнуть в ее покои: вдруг я сумею ей понравиться. Быть может, я и есть тот отважный и удачливый смертный, о коем звезды поведали астрологам.

Я был молод и, стало быть, легкомыслен; смелости мне было не занимать. Приняв это дерзкое решение, я исполнил его немедленно: поднялся в воздух и направил сундук в сторону дворца. Ночь была непроглядно темной, это отвечало моим желаниям. Незамеченным пролетел я над головами воинов, которые безотлучно стояли на страже у дворцовых рвов. А затем опустился на крышу в том месте, где виден был свет.

Выйдя из сундука, я влез в окно, оставленное открытым для доступа ночной прохлады, и попал в богато убранный покой, где на обитой парчой софе спала принцесса Ширин. Красота ее показалась мне ослепительной; я нашел, что она прекраснее образа, созданного моей фантазией. Я приблизился, чтобы получше ее разглядеть, но не смог равнодушно созерцать столь дивное зрелище: опустившись на колени, я поцеловал ее прекрасную руку. Она мгновенно проснулась и, увидев мужчину в позе, внушающем тревогу, громко вскрикнула. На этот крик тут же прибежала воспитательница, которая спала в соседней комнате.

— На помощь, Мапейкер! — воскликнула принцесса. — Здесь мужчина: как смог он проникнуть в мои покои? Быть может, вы пособница его злодеяния?

— Кто, я? — возмутилась та. — Ах, принцесса, вы оскорбляете меня таким подозрением, я поражена не меньше вас, видя здесь этого дерзкого юнца. Но даже если бы я и захотела помочь ему в его безумном предприятии, разве удалось бы мне обмануть бдительную стражу, охраняющую дворец? И потом, вы же знаете: чтобы войти сюда, надо открыть двадцать стальных дверей, а каждый замок запечатан королевской печатью, и ключи от него есть только у вашего отца; не понимаю, как молодой человек преодолел все эти препятствия.

Пока воспитательница рассуждала таким образом, я раздумывал, что бы им сказать, и мне пришло в голову внушить им, будто я — пророк Магомет.

— Прекрасная принцесса, и вы, Мапейкер, — начал я, — не удивляйтесь, видя меня здесь. Нет, я не один из тех возлюбленных, которые не жалеют золота и пускаются на любые хитрости, лишь бы поскорее добиться желаемого, во мне нет вожделений, опасных для вашей добродетели, всякая дурная мысль чужда мне. Я пророк Магомет. Я не мог без сострадания видеть, как вы проводите лучшие годы в темнице, и вот даю вам слово: я избавлю вас от власти предсказания, столь напугавшего короля Багамана. Отныне ваше будущее не должно тревожить ни его, ни вас, оно будет исполнено славы и счастья, ибо вы станете супругой Магомета. Как только разнесется эта весть, властители всего мира станут трепетать перед тестем великого пророка, а все принцессы будут завидовать вашей судьбе.

Когда я закончил эту речь, Ширин и ее воспитательница переглянулись, как бы спрашивая друг друга, что обо всем этом думать.

Признаюсь, я не без причин боялся, что они мне не поверят; но женщины так любят чудеса! Мапейкер и ее повелительница приняли мою небылицу за чистую правду. Они поверили, что я Магомет, и я злоупотребил их доверием. Я провел с принцессой почти всю ночь и вышел из ее покоев только перед рассветом, обещав однако, следующей ночью навестить ее вновь. Я быстро забрался в сундук и поднялся довольно высоко, чтобы стража не могла меня заметить. Опустившись в лесу, я оставил там сундук и отправился в город, где купил еды на неделю, великолепные одежды, красивый тюрбан из индийского полотна в золотую полоску, богатый пояс, а также всевозможные эликсиры и лучшие духи. На эти покупки ушли последние деньги, но я не беспокоился о будущем: мне казалось, что после такого увлекательного приключения я ни в чем не буду нуждаться.

Весь день я провел в лесу, тщательно наряжался и душился. как только стемнело, я влез в сундук и прилетел на крышу дворца принцессы Ширин. И вошел в ее покои так же, как накануне. Было затемно, что принцесса ждала меня с нетерпением.

— О великий пророк! — сказала она. — Я уже начала волноваться, боялась, что вы забыли свою супругу.

— Любезная принцесса, — отвечал я, — оставьте эти страхи. Я ведь дал вам слово, разве этого мало, чтобы убедиться в моей неизменной любви?

— Но объясните мне, отчего вы так молодо выглядите? Я всегда представляла себе Магомета почтенным старцем.

— И не ошибались, — сказал я, — меня должно представлять себе именно в этом облике, и, если б я появился перед вами таким, каким порой являюсь правоверным, когда хочу оказать им эту честь, вы увидели бы длинную белую бороду и самую что ни на есть лысую голову. Но мне подумалось, что вы предпочли бы увидеть особу, не столь обремененную годами, и потому я принял облик молодого человека.

Воспитательница вмешалась в нашу беседу, сказав, что я поступил правильно, и что, выступая в роли мужа, красотой дела не испортишь.

И снова я покинул дворец на исходе ночи, опасаясь, как бы пророк не был разоблачен. Следующей ночью я опять побывал у Ширин и по-прежнему вел себя так ловко, что ни у нее, ни у Мапейкер не возникло и тени подозрения. Надо сказать, принцесса мало-помалу увлеклась мной, и именно это заставляло ее верить всем моим словам; ведь когда мы расположены к человеку, нам не приходит в голову усомниться в его искренности.