В вихре страсти - Кристи Келли

— Он сказал, что хочет привязать меня к кровати и… — Она умолкла и постаралась изобразить крайнюю степень смущения.

— И?.. — задыхаясь, потребовал Харди. — Что он хочет сделать с вами?

— Он выразился очень грубо.

— Скажи мне, Энн! Скажи скорей!

Он прижался к ней, и она почувствовала, насколько он возбужден.

— Я не могу, Маркус, это ужасное слово.

Ей не удалось увернуться. Он прижался губами к ее уху и приказал:

— Говори! Я хочу слышать, как ты произнесешь это слово.

Борясь с подступившей к горлу тошнотой, она лихорадочно пыталась сообразить, как остановить его.

— Он сказал, что хочет… Хочет…

Харди схватил ее за руки, заставил сесть на край стола и, раздвинув ей ноги, всем телом подался вперед.

Виктория оцепенела от ужаса. Теперь ее уже ничто не спасет. Ну почему она не прислушалась к предостережениям Энтони?

Харди оторвал мокрые губы от ее шеи:

— Скажи мне, что хочет сделать Сомертон!

— Я скажу тебе, что хочет сделать Сомертон, — раздался низкий голос за спиной у Харди.

Глава 21

Энтони — вместе с Николасом — вошел в кабинет и едва не ослеп от ярости при виде бедственного положения Виктории. Он ринулся вперед, схватил Харди за горло и прижал к столу.

— Мне следовало бы убить тебя за то, что ты пытался с ней сделать.

— Сомертон, отведи миссис Смит в вашу комнату, — ровным голосом произнес Николас.

— Нет, — прохрипел Харди. — Она больше не хочет быть с ним. И говорила ему об этом.

Энтони усилил хватку так, что у Харди глаза вылезли из орбит.

— Она моя. Ты понял? Харди слабо кивнул.

— Если ты еще раз приблизишься к ней, я тебя убью! — прорычал Энтони и быстро вытащил письмо.

Полузадушенный Харди только судорожно хватал воздух ртом и ничего не заметил. Энтони отпустил его и обратил свой гнев на Викторию:

— Отправляйся в нашу комнату и жди, когда я приду и разберусь с тобой.

Она не шелохнулась и только молча смотрела на него.

— Сейчас же!

Виктория поджала губы и кивнула. Ее глаза были полны слез, но Энтони изо всех сил старался не обращать на это внимания. Дело, прежде всего.

Виктория вышла за двери, и он вновь повернулся к Харди:

— Не смей ее трогать. Не смей заговаривать с ней. Не смей даже смотреть на нее.

Он направился к выходу, а Николас — как и было заранее оговорено — подошел к Харди, схватил его за лацканы сюртука и принялся отчитывать:

— Вы вели себя как трижды осел. Ведь я предупреждал вас! Он страшно ревнив, и вам лучше держаться от нее подальше.

Все идет по плану. Теперь Харди не сможет определить, кто именно выкрал письмо.

Энтони закрыл за собой дверь кабинета, направился в бальный зал и, коротко переговорив с Ханной, вышел в холл.

Ну вот, теперь настало время побеседовать с Викторией. Впрочем, не стоит особенно спешить. Пусть она еще немного помучается в тревожном ожидании.

Энтони медленно поднялся по лестнице, неторопливо прошел по коридору и открыл дверь.

Виктория стояла у окна и смотрела на падающий снег.

— Ну, скажи это, — не оборачиваясь, произнесла она.

— Что именно?

— Что я была круглой дурой, когда пошла в кабинет с Харди. Что только сумасшедшая могла так рисковать. И что я должна была слушаться тебя и не лезть не в свое дело.

Энтони подошел к ней и принялся вынимать шпильки из волос.

— А если я скажу, что почти все твои действия были совершенно правильными?

Она изумленно посмотрела на него: — Как?

Он пропустил между пальцами длинные шелковистые локоны.

— Одно плохо — ты не предупредила меня и решила действовать на свой страх и риск. К счастью, я разгадал твои намерения, и мы с Николасом были наготове.

— Но… Я… Как же ты мог предвидеть, что я стану делать?

Глядя на ее ошеломленное лицо, он улыбнулся:

— Просто я знаю тебя, Виктория. Мы очень похожи. На твоем месте я поступил бы точно так же.

— Ты не сердишься на меня?

— Нет.

— И все-таки не могу понять, как ты догадался? Ведь я совершенно случайно оказалась рядом с Харди именно тогда, когда лакей передал ему письмо.

Энтони снова улыбнулся:

— Я стоял практически у тебя за спиной. И все видел. Уголки ее губ скорбно опустились.

— Мои старания ни к чему не привели. Мне не удалось раздобыть письмо.

— Вот это? — Энтони вынул свой трофей из жилетного кармана.

Виктория распахнула глаза:

— Откуда оно у тебя?

Он наклонился и улыбнулся у самой ее шеи:

— Не ты одна умеешь залезать в чужие карманы.

— Сомертон, это действительно то самое письмо, за которым ты охотился?

— Да. Я уже прочитал его. Тут точно указано, где будет совершено покушение на принца.

— И что теперь?

Энтони посмотрел в окно. Погода никак не располагала к путешествиям.

— Придется подождать до утра. Надеюсь, снегопад прекратится и мы завтра же доберемся до Лондона.

— А нельзя ли выехать прямо сейчас?

— Тебе так не терпится поскорее избавиться от меня? Виктория покачала головой и прикусила губу.

— Нет. Просто мне хотелось бы оказаться подальше от Харди в тот момент, когда он обнаружит пропажу письма и захочет вернуть его.

— В такую погоду, да еще ночью, мы далеко не уедем. Харди не осмелится на жесткие действия в доме Фарли. Кроме того, Николас обещал присматривать за ним. Так что до утра мы совершенно свободны.

Подойдя к бюро, он достал из ящика заряженный пистолет и положил на ночной столик. На всякий случай. Виктория прерывисто вздохнула:

— Ты думаешь, тебе придется пустить его в ход?

— Надеюсь, что нет. Но лучше подстраховаться. Раздался стук в дверь, и Виктория оцепенела.

— Все хорошо, не волнуйся.

Энтони впустил в комнату лакеев. Они втащили впечатляющих размеров медную ванну (спасибо Ханне, она выполнила его просьбу!) и ведра с горячей водой.

Когда слуги ушли, Энтони запер дверь и улыбнулся:

— Ваша ванна, миледи.

— Я уже принимала одну сегодня утром. Правда, она была гораздо меньше.

Он развернул ее спиной к себе и, расстегивая платье, проворчал:

— Уж и не знаю, каких размеров ванна нужна после общения с этим вонючим ублюдком.

— Действительно, — согласилась Виктория, дожидаясь, пока он распустит шнуровку корсета. А потом повернулась и, перешагнув через упавшую на пол сорочку, спросила: — Ты составишь мне компанию? Там хватит места нам обоим.

Именно на это он и рассчитывал.

— Чуть позже. Забирайся в воду, я помою тебя.

Ее небесно-голубые глаза стали сапфировыми. Ему хотелось дарить ей ожерелья из сапфиров и рубинов. И одеть ее в драгоценные шелка и бархат. Чтобы она купалась в роскоши… Но сейчас нужно просто искупать ее.