Светлая Капелька в тёмной душе (СИ) - Вариун Юлия

— Я поняла, — шепчу в ответ и прижимаюсь к демону. — А несправедливость с магическими способностями Мироздание никак не хочет уравновесить? Чего это вам сильнее и интереснее магия полагается?

— Что бы защищать вас, капелька. Маленьких, слабеньких, светлых и беззащитных… Что толку вам давать магию, например смерти или боевую? Если вы не сможете ей пользоваться? Вам претит сама мысль о вреде кому бы то ни было. НО! В противовес магической слабости, вам дарована возможность манипулировать людьми, ведь во вред вы такой дар использовать не будете, а еще исцеление душ и тел, и конечно же дар всепрощения…

— А это что такое?

— А это не твой случай, капелька. Ты оказывается злопамятная, и ядовитая особа, — усмехается Кирилл. — Но есть исключения из правил, кстати. Бывают носители света совершенно неординарные. Если твой Свет с родни тёплому и ласковому свечению утреннего летнего солнышка… то есть Свет обжигающий и испепеляющий. Таким подвластна и магия посерьезней, например боевая. А бывает свет потусторонний, загробный, колючий, холодный, леденящий… Свет может даровать желание жить, как твой, а может холодить душу… Давай присядем, лучик.

Кирилл усадил меня рядом с собой на крошечный диванчик, почти лавку и я смогла немного осмотреться. Корзина, в которой мы летали, была великовата для обычных, виденных мною в кино воздушных шаров. Раза в два так больше, чем я себе представляла. Поэтому тут поместился и диван-лавка и маленький столик с фруктами и шампанским, а человек, управляющий средством неординарного передвижения, вообще не бросался в глаза и делал вид, что он не с нами, он нас не видит. Кажется, займись мы сейчас прямо тут любовью, и «водитель» отвернется, распространяя вокруг себя ауру невидимости. Лишь единожды Кирилл ему что-то маякнул, на что тот утвердительно кивнул и начал что-то подкручивать в горелке.

— Мы уже снижаемся? — Удивилась я.

— Думаю, тебе хватит на сегодня, — ухмыльнулся демон и протянул мне бокал с шампанским.

— Ты же за рулём, ты будешь пить?! — Снова моё удивление.

— Лучик, — смеется Чернов и притягивает меня к себе ближе, звучит звон стукнувшихся бокалов, — я не могу опьянеть от человеческого вина. Меня оно лишь слегка расслабляет… и дарит наслаждение вкусом… но не о каком опьянение быть не может и речи, выпей я хоть ведро самопляса. Не переживай.

И Кирилл опустошает свой бокал, показывая мне пример. Я пробую на вкус сладкое игристое вино. Ммм… никогда ничего подобного не пробовала… Из ведерка со льдом торчит лишь перевязанное салфеткой чёрное матовое горлышко и я не вижу, что это такое вкусное только что испила. Но мне и не принципиально. Главное очень вкусно…

— А что мы собственно празднуем? — Вдруг доходит до меня смысл всего происходящего.

— А разве нам нечего праздновать? — Удивляется Кирилл и наклоняется к моим губам. — Хотя бы наше слияние…

— Кирилл, — удрученно качаю я головой, — ну кто празднует наконец-то состоявшийся секс?

— Секс, капелька у тебя еще будет, — грозит мне Кирилл, — а у нас было слияние душ. В магическом мире… ну, это практически наше венчание.

— Мы венчаны? — Округляю я глаза. — Выходит…

— Да, любовь моя, ты теперь моя жена. И это не человеческими писульками заверено, а структурой намного могущественнее, дворца бракосочетаний.

Я молчу. Пошатываю между пальчиков пустой бокал, сосредоточено покусываю губу и молчу, думаю, уставившись в одну точку, где-то за горизонтом. Мы уже порядочно спустились, но всё еще были в воздухе. Поэтому вид был всё еще прекрасный, было на что засмотреться, пока переваривала информацию.

— Лучик, — моей руки касается горячая ладонь Чернова, — я бы хотел тебе кое-что подарить… — и на моё левое запястье ложится широкий, сантиметров пять в ширину браслет. Я не могла идентифицировать металл и инкрустированные в нём камни, словно они и не принадлежали нашему миру.

— Это брачный браслет моей матери, Лилия, — добивает меня очередным признанием Кирилл и защелкивает на моей руке украшение. — Он будет тебя оберегать, если меня не окажется рядом… И предупреждать всех вокруг, чья ты теперь жена…

— Как ошейник собаке надел, — грустно вздыхаю я, всё же отмечая тончайшую работу проделанную неизвестным мне мастером над этим «ошейником» Словно перламутровым кружевом с вкраплениями мелких искорок неизвестных мне камней, опоясывало моё запястье. Выглядит очень красиво и элегантно. Если бы не вот это его «…чья ты теперь жена…»

— Лилия, ну что опять за глупости в твою хорошенькую головку лезут, — возмущается демон, а я осознаю, что корзина наша как раз соприкоснулась с землёй, от чего мы все покачнулись. — Какой еще ошейник?! А у людей кольца обручальные! Но это ж нормально для них, никто не быкует, что это клеймо. А тут, что не так?

— Извини, — отворачиваюсь я, понимая, что сейчас если не промолчу, то обижу его. А обижать не хочется. Но и вот так вот вдруг узнать, что вышла замуж… Предложение-то мне никто не делал…

— Нет уж, — рычит Кирилл, — не прячься от меня, Лилия, не смей от меня закрываться и экранировать чувства!

Чернов резко и даже грубовато меня разворачивает к себе и впивается мне в губы поцелуем. Чувствую привкус сладкого вина на его губах и скользящий в мой рот язык. Это был очень грубый и очень властный поцелуй, расставляющий все в наших отношениях по тем местам, какие выделил Чернов. И что самое гадкое — мне нравилось всё! Даже эти своенравие и грубость. Бескомпромиссность. Он сказал, я его жена, значит, жена. И другой ответ его не устраивает. И вот его руки обнимают уже легче, а губы замирают на моих губах, словно он высказал мне всё, что хотел и сейчас даёт мне сказать свое слово в ответ. И я отвечаю. Никаких скандалов. Это претит моей натуре. Я ласково касаюсь его стальной груди, и аккуратно скольжу своим языком по губам мужа. Я твоя жена, демон. Ласковая и послушная жена. Не потому что ты так сказал, глупый. А потому что мне этого хочется. Быть твоей. Не смотря, на все дурости, слетевшие минутами раньше с моих уст, в душе мне хочется быть твоей. Женой, любовницей, другом, только твоей…

— Я люблю тебя, лучик, — выдыхает мне в губы Кирилл и ласково гладит по щеке. И мне бы засмущаться, опустить глаза, отвернуться, спрятаться на широкой груди… но я смотрю ему в чёрные провалы полные Тьмы и улыбаюсь…

— Я люблю тебя, — мой тихий шепот у самых его губ, — мой муж…

И меня уносит новой волной наслаждения от прикосновения его языка… от танца наших душ… где-то там глубоко внутри… и не разобрать, толи его демон резвиться в гейзере моего Источника, то ли мои искры фонтанируют в бескрайней мгле его души… потому, что они неразделимы теперь. Они одно целое, противоположности совмещенные воедино, но не смешенные до серости и однородности. Просто грани на стыках размыло…

— А где мы? — Удивляюсь я. Место, где нас выгрузил наш «пилот» было очевидно далеко от нашей точки отсчета.

— Наверное нас ветром сильно снесло. Воздушные шары очень конечно средство передвижения романтичное, но совершенно неуправляемые. Подвластны всем ветрам. Странно, что мы не были привязаны, — отвечает мне Кирилл и уже набирает номер телефона. И гадать не надо, кому звонит.

А уже через минут двадцать нашего романтичного блуждания вдоль полей в лучах заходящего солнца, нам навстречу из ниоткуда вышел Антон, начальник охраны Кирилла.

— Долго ты, — укоряет Кирк и обнимая меня за талию, заводит в открывшийся портал, вслед за лукаво улыбающимся другом.

— Машину твою пока нашел, пока водителя к ней переправил…

— Понятно. Ну, давай Антон, показывай дом, знакомь нас со своей женой! — Произносит совсем неожиданную для меня фразу Чернов, когда мы вышли из портала в каком-то саду.

— Идёмте, — улыбается мужчина, и улыбка у него сейчас не как всегда, а какая-то… счастливая, что ли. — Амеллия расстаралась для вас на славу… Весь день только и разговоров, что о гостях…

— Скучно ей тут, наверное, что ж ты ее запер вдали от цивилизации? — Спрашивает Чернов, подходя к высоким парадным дверям, выполненным из тяжелого тёмного дерева с искусной резьбой.