Призрак неведомой войны - Михаил Михеев

Увы, то ли он устал, то ли еще что, но Геворкян отделался потерянными зубами. Тут же вскочив, он схватился за оружие, и быть бы стрельбе, но один из четырех уцелевших киборгов третьего звена просто молча шагнул вперед и вырвал у майора руку с оружием. В буквальном смысле вырвал — как пострадавший кровью не истек, неясно. А подчиненные Геворкяна, потянувшиеся было за пистолетами, тут же вспомнили, что у них на сегодня запланированы совсем другие дела, причем далеко отсюда и очень срочно. Так срочно, что некоторые не побежали даже к дверям, а повыскакивали в окна, выбивая при этом стекла.

Скандал был серьезный, однако адмирал все замял. В конце концов, хотя драку начал Гренкин, но за оружие-то схватился Геворкян. Ну а с киборга взятки гладки — он защищал командира от нападения врага согласно действующей программе. На вопрос же, почему киборг посчитал майора собственной армии врагом, адмирал честно ответил, что предатели друзьями не бывают. Намек представители командования планеты хорошо поняли и скандал раздувать не стали. Пойдет наверх, газетчики растреплют и переврут — неизвестно еще, кому хуже будет. Проблемы никому не были нужны, и майора тихо выпнули в отставку, а эскадра и без того через несколько дней уходила. На этой ноте взаимного недовольства все тогда и кончилось, а на Новом Ереване Артур никогда больше не был.

Сон оборвался, как будто под ударом топора. Киборг резко сел — в голову будто ввинчивался здоровенный шуруп. Это было тоже не в новинку — в последнее время подобное случалось, нечасто, но случалось, и он не мог найти этому причин. Тестирование систем показывало, что он здоров, но вот поди ж ты… Впрочем, боль отпустила уже через доли секунды, тоже как всегда. Вот только спать уже больше не хотелось совершенно. И вставать, что интересно, не хотелось тоже.

Вновь опустив голову на подушки, киборг задумался. А вот кто из его товарищей по тому бою остался в конечном счете в числе живых? Адмирал Якубович, прикрывший тогда разошедшихся подчиненных от неприятностей, погиб месяц спустя в битве у Тантала, прикрыв броней своего линкора отступающие транспорты с эвакуированными детьми. Гренкин сделал головокружительную карьеру — таких асов, как он, было еще поискать. А буквально через два года майор Гренкин сгорел в своем истребителе — кто-то из противников оказался сильнее его. Шульц тоже дослужился до майора, потом угодил под трибунал за то, что собственноручно пристрелил какого-то полковника из интендантских. Был приговорен к пожизненной каторге, с которой совершил редкостный по дерзости побег — если верить слухам, не без помощи бывших сослуживцев и при откровенном попустительстве охраны. Сбежал, в одиночку сумев увести новейший, полностью вооруженный и оснащенный корвет, по какому-то непонятному совпадению во время перегона с верфей сделавший остановку именно на космодроме планеты-тюрьмы и оставленный без охраны. Дальнейшие следы беглого майора терялись, но как-то очень уж подозрительно совпадали по времени исчезновение Шульца и появление на космических трассах лихого пирата на военном корабле… Словом, герои битв гибли часто и, как правило, молодыми, а вот трусы вроде Геворкяна, прикрывшись чужими спинами, проживали долгую жизнь, оставляя после себя потомков, также следующих этому правилу. Ну а раз так, вообще непонятно, во что сейчас превратилось человечество. И, честно говоря, не хотелось узнавать — страшно было. Это только в теории киборги не чувствуют страха…

Однако же бездарно лежать Артуру надоело быстро. Пришлось вставать и, шлепая босыми ногами по гладким доскам пола, идти к мобильному терминалу. Разумеется, беспилотник находился с киборгом на прямой связи непрерывно, однако идущий таким образом поток информации был крайне мал — по сути, канал мог принять только сигнал тревоги. Основной же поток информации шел как раз на терминал — это было удобнее. Сигнал отсутствовал, но мало ли что упустил центр обработки данных, встроенный в разведчика, — как ни крути, а его возможности были весьма ограниченны. Так что стоило проверить, чем киборг плодотворно и занялся. Можно было, конечно, подключиться к аппаратуре дистанционно, но Артуру это не нравилось. Вот и еще одна эмоция, а ведь когда-то подобные мелочи были ему безразличны и способ приема информации определялся принципом рационально-нерационально.

Беглый просмотр снятого разведчиком материала ничего не дал, как, впрочем, и в предыдущие дни. Киборга это немного нервировало — привыкнув к совсем другим скоростям, он умом понимал, но не мог понять эмоциями, как это можно так медлить. С того момента, как он проснулся, вышел и набил всем морды, прошло уже два месяца, а карательную экспедицию еще не прислали. Хотя, конечно, оно и к лучшему, больше времени — больше возможностей для подготовки к теплой встрече.

Времени они даром не теряли. Стену замка восстановили практически до первозданного вида, поменяв бревенчатые времянки на дикий камень. Для этого в замок собралась целая толпа мужиков из тех самых деревень, которые были разорены войной. Поразмыслив немного, на военном совете пришли к выводу, что незачем деньги раздавать — пускай отрабатывают. Киборг думал иначе, поскольку считал, что в случившемся есть вина отца Карины. Он, как сюзерен, должен был защищать подданных, а раз не смог этого сделать, то нести материальную ответственность перед теми, кто ему долгие годы платил налоги. Однако в тот раз Артур остался в меньшинстве, и, как оказалось, его товарищи были правы — менталитет у крестьян был соответствующий, дареную помощь не поймут, а вот возможность заработать на стройке для них норма. Единственно, Артур настоял, чтобы платили им как следует. По местным меркам, естественно. Так что теперь поврежденный участок выделялся на фоне остальной стены разве что более светлым цветом — не успели его пока что дожди промочить да мох покрыть. Больше того, Вольфган ухитрился наложить на стену магическую защиту. Не того уровня, что раньше, конечно, да и потом двое суток в постели лежал, в себя приходил, а то чуть не надорвался, бедняга. Но ведь сделал? Сделал, за что честь ему и хвала, а также официальное утверждение в должности придворного мага. Это, кстати, были не пустые слова, а статус, сразу переводивший Вольфгана из разряда иждивенцев в категорию высокого начальства и как минимум придающий ему уверенности.

Варг — тот вообще развлекался как мог. Собрал по деревням крепких молодых парней из тех, кому не светило получить наследство или земельный надел, — младших сыновей из крестьянских семей, в основном. Сейчас молодой рыцарь занимался подготовкой своего импровизированного гарнизона. Разумеется, можно было нанять какую-нибудь профессиональную роту, но, на все том же военном совете, решили не рисковать. Наемник — он и есть наемник, и всегда найдутся те, кто сможет его перекупить. Ну а молодежь можно воспитать самим, просеять сквозь мелкое сито и отделить неблагонадежных. Разумеется, хороших солдат из деревенских увальней быстро не подготовишь, но стрельбе из арбалетов научить не так уж и сложно, лить на головы штурмующих кипяток и отталкивать от стен лестницы — тоже, а раз так, то необходимый минимум они выучить успеют. К тому же многие владели и луками — охотников в деревнях хватало. Вот и муштровал их сейчас Варг жестко, решительно и неумело, на собственном опыте постигая мысль, что уметь что-то и научить этому других — разные вещи. Хотя сейчас процесс вроде бы пошел, не без помощи Артура, сумевшего объяснить начинающему педагогу суть прусской системы подготовки. Она, конечно, во многом устарела, но для данного случая — самое то. Если уж по ней несколько столетий готовили бойцов школы карате, то уж ополченцев натаскать можно было и подавно.