Запомни, ты моя - Любовь Попова

в притоне где-нибудь на окраине Европы. Думай, — тыкает он мне пальцем в голову и уходит. Тут же подлетает пылающий гневом Никита.

— Он тебя ударил.

— Нет, — посмеиваюсь я, только вот радости нет. — Это он меня так думать всегда учил. Мы с ним давно знакомы.

— Насколько давно?

— Мы еще в гареме познакомились в Арабских Эмиратах.

Никита замирает, словно забыл, что я там была.

— Он тебя…

— Боже, Ник, мы в бывшем лагере нацистов, в любой момент нас могут убить, мне скоро рожать, а ты только и думаешь о том, кто меня трахал? Серьезно?

Никита прикрывает глаза и возвращается к своим обязанностям, а я продолжаю выполнять свои.

Если честно, я правда думала, что нас быстро найдут, договорятся о выкупе, потому что для этих людей важнее всего деньги.

Но прошло уже две недели, а мы все еще здесь.

Работаем, едим отбросы, ночуем в своих камерах и переговариваемся урывками. Только сегодня впервые работаем рядом. И у меня есть жгучее желание сказать Никите, что ребенок от него, но я не знаю, какой реакции от него ждать и чем это может закончиться. Но вот рассказать, что он у меня второй, действительно стоит.

— Сделай вид, что тебе плохо, — прошу, проходя мимо Никиты, и он тут же мешком падает на пол. Омар влетает в палату и с подозрением смотрит на меня, поднимает тушку Ника и просто опускает на кушетку.

— Не подведи меня, Лина… — шепчет на арабском Омар, а я хватаю его за руку.

— Хочу, чтобы ты ушел с нами. Хватит тебе в этом дерьме копаться.

Я не волнуюсь, что нас услышат. Прелесть гаремов в Арабских Эмиратах в том, что они многонациональны. И за пару лет пребывания у тебя есть возможность освоить несколько языков, что в дальнейшем мне помогло осваивать язык той страны, где я жила. А значит всегда найти способ поговорить, избежав того, что подслушают.

Омар смотрит на меня внимательно, оглядывает лицо, словно пытаясь найти каплю сомнения.

— Надо все подготовить. Но если твой бойфренд будет падать в обморок каждый раз, когда видит кровь, то его лучше убить.

— Он не сам. Это я. Оставь его на осмотр, а меня на ночную смену.

Омар хмурится, дергает рукой, но кивает.

* * *

— Мне он не нравится, — произносит Никита, когда после работы я наконец могу осмотреть его. Хотя проблема там не в вестибулярном аппарате, а в мозгах.

— Если бы ты больше думал верхней головой, то понял бы, что он единственный, кто нам помогает.

— А почему он нам помогает? Не потому ли…

Не удержавшись, бью Никиту уткой по голове. И пусть скажет спасибо, что не полной.

— Ты реально идиот? Сколько можно меня натягивать на каждого мужика, которого видишь?

— Я не специально, — трет место удара Никита и продолжает смотреть на меня, нередко опуская взгляд ниже. — Когда тебе рожать? Живот уже огромный.

— Не маленький, иначе бы мы с тобой давно сбежали.

— По трубам? — понимает Никита, и я киваю. Именно так я сбегала раньше, когда была маленькой и хрупкой. Но сейчас я не уверена, что и Никита пролезет.

Спустя еще пол часа молчания, сопровождаемого бурчанием Никиты, я приношу марлю, чтобы делать повязки, а тем временем собираюсь с духом. Я продолжаю писать книгу, уже с измененными именами, но все же. Мне нужно все это записать и забыть, как страшный сон. Но вот рассказать, как оно было, Никите гораздо сложнее. Но он должен это услышать, чтобы понять, что в этом месте нельзя думать членом. В этом месте надо думать только головой. И если он этого не осознает, ребенка заберут, а наши тела превратят в секс-игрушки.

Глава 49. Юра

— Юра? — стучит в дверь кабинета Лисса. Он резко отрывает голову от стола и убирает с щеки прилипший лист. — Я покушать принесла.

Последнее время они не ссорятся, в доме как будто все затихло. И даже возращение детей не принесло покоя.

Никита и Алена пропали, а как их найти, Юра не знал.

Он уже задействовал все силы, какие были в его распоряжении, потратил немало денег на частных детективов, но понятия не имел, кому и зачем могли понадобиться дети.

Для него они были именно детьми. И последние три недели Юра регулярно корил себя, что считал их взрослыми. Корил, что не занялся поисками Алены, как обещал сыну много лет назад.

Теперь ему как никогда хотелось поверить в чудо, о котором она говорила.

О том, что она беременна его внуком, даже думать не хотелось. А том, что их уже нет в живых, тем более.

Юра ждал сообщения о выкупе, но его все не приходило, словно похитители чего-то выжидали, скорее всего, рождения ребенка Алены. Либо, чтобы получить больше денег, либо, чтобы загнать мальца подороже.

Юра, почти не глядя, съедает все, что стоит на подносе, пока Мелисса стоит рядом.

Ей тоже плохо, но рядом с детьми она может держаться. Сцена того, как она встречала мокрых детей на причале, навсегда останется в памяти Юры. Теперь он прекрасно понимал Максима, который оборвал все связи с преступным миром.

Несколько лет назад его жена была беременна третьим сыном, и когда пошли слухи об участии Максима в спасении детей, ее похитили. Ребенка она потеряла, и Максим больше не захотел участвовать в миссии, которую для себя придумал Юра.

Наверное, Юре нужен был этот удар под дых, чтобы понять парня, которого он считал сыном. И осознать, что его поведение не трусость, а элементарный инстинкт самосохранения.

В Юре он напрочь отсутствовал, иначе он бы ничего в жизни не добился. Никогда не боялся рисковать и идти против людей, имеющих гораздо больше власти и связей. А еще всегда был уверен: его семью никто тронуть не посмеет. И если говорить о партнерах, того же Ломоносова и Мордасова, то и не посмели.