Повелитель гроз - Танит Ли

Ральднор очнулся в темноте и увидел встревоженное девичье лицо.

— Лежите тихо, — прошептала она быстро, хотя он даже не шелохнулся. — Вы в Речном гарнизоне, — добавила она, хотя он ни о чем ее не спросил.

Вскоре появился врач. Он что-то бормотал себе под нос, и вид у него был вполне самодовольный. В конце концов Ральднор начал задавать ему вопросы, ибо не помнил ничего после того момента, как выбрался из вод Окриса и спрятался на крыше хижины. Ему снились какие-то смутные крики и огни факелов. Теперь врач объяснил ему, почему.

— Однако вы отлично поправляетесь. Правда, у вас останется славный шрамик, чтобы пускать дамам пыль в глаза.

Самым трудным теперь было переждать власть отвратительной слабости. Поскольку девушка и старый врач, видимо, все знали, он спросил их, не слышно ли чего об Астарис.

— Ой, она же отравилась! — простодушно всплеснула руками девушка.

Врач тут же схватил ее за плечи и затряс, поливая всеми бранными словами, каких набрался от солдат в гарнизоне, и еще кое-какими. Он слышал, как молодой человек бормотал в бреду имя — имя алого кармианского цветка, и подозревал, что здесь замешаны более глубокие чувства, нежели простая похоть. Но Ральднор лишь промолвил:

— Все лучше, чем костер.

В его сознании поселилась странная ноющая боль, оно постоянно кружило в поисках, но он искал не мертвую. В каком-то странном предвидении он ощущал, что она все еще жива, но далека, подобно звезде. Когда они ушли, оставив его одного, он зарыдал, но скорее от вызванной болезнью слабости, чем от отчаяния. Он чувствовал какую-то странную смесь надежды и опустошения, ибо снова оказался в состоянии неопределенности.

Вскоре его стали отправлять на крышу башни, подышать свежим воздухом. Его объявили братом служанки врача, приехавшим повидаться с ней.

Он гадал, когда же увидит своего спасителя, Крина, и недоумевал, что заставило того сохранить ему жизнь. Ничто не дается задаром — он отлично усвоил это правило за время своей жизни среди висов. Поэтому он оказался не готов к визиту Крина.

Широкоплечий мужчина, далеко не молодой, но все еще крепкий умственно и физически, вышел на закате на вымощенную террасу и сдержанно кивнул ему. Ральднор увидел лицо, изборожденное шрамами и морщинами — и совершенно необыкновенные глаза. В них не было ни малейшей нерешительности и глупости, равно как и ни малейшей скрытности.

Ральднор попытался встать, но Крин знаком велел ему сидеть и сам уселся рядом.

— Что ж, ваша честь, очень рад видеть, что мой гость чувствует себя намного лучше.

— Я обязан вам жизнью, мой лорд. К своему огромному стыду, сейчас я ничем не могу отблагодарить вас.

— А вот здесь вы ошибаетесь. Есть несколько тем, на которые я хочу поговорить с вами. Это может занять какое-то время, поэтому наберитесь терпения и выслушайте меня — это будет мне лучшей благодарностью.

Крин налил себе и молодому человеку вина из кувшина, стоящего между ними. Он пытался говорить с ним по-дружески, но обнаружил, что Ральднор беспокоит его — слишком много призраков стояло у него за спиной. Крин внезапно вспомнил, как поникла перед ним с запавшими ненакрашенными глазами его бедная Ломандра, бегущая от злобы Вал-Малы. Затем взгляд его наткнулся на обрубок мизинца, и ему вдруг подумалось: «Отлично зажило. Никогда бы не подумал!»

— Ральднор, — начал он. — Кто была ваша мать?

Молодой человек недоуменно взглянул на него.

— Нет, я не сошел с ума. Я просил вас набраться терпения. Пожалуйста, выслушайте меня. Это будет трудный, но необходимый разговор, уверяю вас.

Ральднор отвел взгляд, и его запавшие больные глаза странно блеснули.

— Она была заравийкой… Вы не могли не слышать разговоров, Дракон-Лорд.

— Пожалуйста, ваша честь, будьте так любезны и обходитесь без моего титула. Вы ведь прокляты точно таким же званием. Да, я слышал о ваших первых днях — мать умерла в родах в Саре, отец скончался немногим позже, потом вас усыновила овдовевшая тетка. Это правда или просто удобное вам изменение фактов? Нет, позвольте, я не собирался вас оскорбить. Могу я предложить иную версию вашей истории? Возможно, вас нашли в Саре, но родились вы не там. Какой-то путник обнаружил вас в младенчестве на Равнинах… рядом с заравийской женщиной. Она была жива или мертва?

— Мертва, — хрипло ответил Ральднор. — Ваши догадки совершенно верны. Охотник нашел меня, завернутого в плащ моей матери.

— Это не просто догадки, Ральднор. Я знал твою… мать. Ее звали Ломандра. Она была придворной дамой и, довольно долгое время, моей возлюбленной, — Крин помолчал, уловив некоторую иронию в только что сказанном. — Но, разумеется, я тебе не отец. Один из твоих родителей, как ты знаешь, был с Равнин.

Горящие глаза перед ним, казалось, вспыхнули еще ярче из темных ям глазниц.

— Вы мой хозяин, лорд. Я могу лишь удивляться вашему чувству юмора. Ни один человек не может считать себя в безопасности, когда его причисляют к народу Равнин.

— Знаю. Но ты же видишь — нас никто не слышит. Позволь мне продолжить, и многое станет ясным. У Ломандры были причины увезти тебя из Корамвиса. Она отправлялась на Равнины, и ей требовалась моя помощь, поскольку ее задача была очень опасной. Я дал ей в провожатые двух своих капитанов. Один из них любил ее; я счел, что это может принести им удачу. Она должна была послать мне весточку, когда окажется в безопасности — мы так договорились. Но я ничего не получил и отправил человека проследить их путь через Зарависс до Равнин. Он нашел обломки колесницы и тело возничего на заравийской границе, а чуть дальше — то, что осталось от еще одного человека, хотя тирр обглодал его почти дочиста. Лишь по чистой случайности ему удалось обнаружить неподалеку неглубокую могилу, маленькую, но достаточную для женщины. Он раскопал ее по моей просьбе, чтобы знать наверняка, и не нашел ребенка. Я не знал, убил ли ее тот, кто унес тебя, или нашел уже мертвой. Что же до тебя, то я решил, что ты попал в руки какому-нибудь работорговцу. Их караваны ходят повсюду. Найти тебя надежды не было. Кроме того, я слишком горевал о ней.

— Вы знали мою мать, — выговорил Ральднор, наклонившись вперед. — А кто был мой отец? Вы это тоже знаете?

Спокойные глаза Крина потемнели. В них плескалась нескрываемая тревога.

— Боги иногда играют с нами странные шутки, Ральднор.

Небо над ними темнело, наливаясь предзакатным сумраком, над рекой носилась стайка птиц, ловя серебристыми крыльями последние отблески невидимого солнца. Ральднор отчетливо слышал, как они рассекают воздух.

— Ральднор, ты когда-нибудь слышал о девушке из степного храма, которую Редон взял в ночь своей смерти? В ту ночь он зачал с ней дитя, хотя ходили слухи, что это ублюдок тогдашнего лорда-советника, Амнора.