Планета Скарсида - Марина Казанцева

Но гуманоиды явно не соглашались с таким оборотом дела. Они усиленно показывали на свой катер и разводили руками вокруг.

— Они желают знать, на чём мы сюда прибыли. — догадался Заннат. — Послушай, Цицерон, что ты можешь тут сделать? Видно, расхищение икры поставлено на поток. Давай миром всё решим. Они нас накормят, а мы пока помолчим про то, что видели.

— Это голод делает тебя малодушным. — буркнул Цицерон и первым направился к столикам, а вся компания с тяжёлым котлом — за ними.

Осёл нахально пересадил бурдючок с ножками на стул ко второму бурдючку — для этой пары и одного-то стула было много. Он уселся в раскладное креслице с ногами и решительно взял со стола большой кусок аппетитно выглядящей пищи.

— Нечего с ними церемониться, с мерзавцами. — буркнул он. — Садись, Заннат.

Заннат занял первое попавшееся кресло и тоже взял с блюда кусок. Это был не хлеб, но что-то похожее. Вкус Ньоро вполне устраивал. Не успел он слопать первый кусок и взяться за второй, как притащились гуманоиды с котлом. Они поставили посудину на специальную подставку и принялись перекладывать икру в посудины поменьше. Наверно, решили, что связываться с дикими туристами себе дороже — накормить их, и избавиться от них.

— Кырлымырлывырлыдырлы. — сказал один из них Заннату.

— Простите, не понял. — вежливо ответил тот и взялся за второй хлебец.

— Вовзвовзмобсгобс. — сказал второй гуманоид, очень похожий на человека, и со всякими знаками, демонстрирующими дружелюбие подал Заннату кусок хлеба с толстым слоем свежей икры.

Ощущение от поедания икры оказалось невероятным, возбуждающе-очаровательным — крупные икринки лопались на языке, оставляя чуть маслянистый, солоноватый, богатый вкус. Все за столом усердно чавкали. Маленькие бурдючки с ножками имели большие рты и ловко жрали бутерброды. Тощая мартышка лопала икру и пихала в себя хлеб, словно сто лет голодала. Гуманоиды ели аккуратно и с достоинством, и только черепах ещё тащился к столу. Он молча подполз, тронул гибким отростком на своём горбу одного из гуманоидов за ногу, тот наклонился и подал несчастному большой кусок. На маленькой змеюкиной головке разверзлось большое жерло, куда, словно в преисподнюю, улетел бутерброд. Внутри черепахи что-то улькнуло, и он раскрыл свой рот, требуя второго куска.

— Даже не жуёт. — заметил осёл.

— Откуда они такие взялись? — согласился с ним Заннат.

Гуманоиды снова подложили икры на опустевшее блюдо, и пиршество продолжилось. Бурдючки уже раздулись от обжорства, они даже тихо постанывали, но, едва перед ними на тарелочке оказывался очередной бутерброд, тут же торопливо совали его себе в глотки маленькими отросточками, заменявшими им руки. Обезьяныш обтрескался до безобразия — он отвалился на стульчике и только таращил глазёнки, провожая жадными взорами каждый кусок, что плыл мимо его рта. Лысый гуманоид с некрасиво выкаченными белками методично смаковал икру, подлизывая её с хлеба длинным бледным языком. Двое туристов, очень похожих на людей, только с длинными острыми ушами с кисточкам на концах, довольным фырканьем сопровождали каждый проглоченный кусок, они облизывались от уха до уха, показывая тонкие розовые языки. Человек от них не отставал, так же явно испытывая необыкновенное удовольствие. Черепах молча поглощал горбушки с вынутым мякишем и набитой внутрь икрой.

На столике светила маленькая лампа, похожая на патрон, в её слабом свете молчаливое деловитое обжорство походило на таинственное религиозное действие, на сакральное священнодействие. С последними кусками туристы оживлённо завозились. Человек достал из машины что-то маленькое и, держа его в ладони, вернулся к столу. Оказалось, что это было нечто вроде кинокамеры. Обжоры принялись позировать поодиночке, парами и даже целым коллективом. Бурдючки обнимались маленькими своими щупальцами и высовывали языки. Обезьяныш соорудил отвратительную мину и с ужимками сожрал перед камерой бутерброд. Потом все сели вместе, пригласив с собою и гостей и зажав во ртах по куску хлеба с богато положенными последними остатками икры. Так закончилось это безобразное пиршество, после чего туристы молчаливо принялись собирать вещи.

Бурдючки первыми забрались в катер, уселись на специально собранных для них креслицах и принялись издавать жалобные вопли. Обезьяныш, качаясь, направился к своему месту и свалился без сил на сидение. Он продолжительно и громко икал. Черепах пытался влезть, да ножки были коротковаты. Заннат пожалел инопланетянина и подсадил его через борт. Однако, бедному было никак не залезть в высокое кресло, явно не приспособленное к его анатомии. Поэтому добрый Заннат поднял тяжёлого, как камень, черепаха вместе с его змеюкой и положил в коробку, куда тот так стремился.

— Благодарю. — отчётливо сказала змеюка на горбу монстра.

— Что? — Ньоро даже опешил от изумления.

— Приятно видеть столь любезное отношение. — немного механическим голосом ответил черепах. — Вы, очевидно, изумлены, но я освоил ваш язык, пока мы приятно проводили время за усвоением еды. Таковы способности нашего народа. Наших представителей охотно берут в путешествия разные расы — мы служим переводчиками.

— Скаргарлувллав? — спросил что-то человек, занося в машину складную мебель.

— Он спрашивает: откуда вы. — перевёл черепах.

— Это неважно. — уклончиво ответил подошедший осёл. — Мы проездом.

— А на чём вы прибыли? — спросил лысый гуманоид.

— Да своим ходом. — небрежно отмахнулся Цицерон. — А я смотрю, фирма процветает. Народу всё больше и больше.

— А вы хотите с нами прокатиться? — радушно предложили ушастые с кисточками. — Места есть.

— Следующий пункт турне — планета головоногих моллюсков. — подтвердил всеобщее доброжелательство человек. Он внёс в катер опустевший котёл и сел на переднее сидение, отделённое от пассажирского помещения низкой перегородкой — он явно был пилот этого маленького кораблика.

— У нас есть как раз два свободных места. — благосклонно сообщил обезьяныш, делая при этом зверские гримасы. — Я оплатил три места, а товарищи не явились.

Все они оказались весьма неплохими ребятами.

Заннат в сомнении посмотрел на Цицерона, ему очень хотелось посмотреть, как живут инопланетяне.

— А нам что за разница? — рассудил тот, отлично понимая друга. — Мы путешествуем.

И они приняли приглашение туристов, сели на два пустых задних кресла и пристегнулись ремнями. Катер стартовал с места почти без перегрузок, но даже и такой взлёт вызвал у негуманоидных туристов взрыв негодования. Капризные ксеноиды на все лады крыли пилота, который по их мнению, слишком грубо вёл машину. Видимо, он был тут не столько участником группы, сколько служащим. Человек терпеливо выносил все выходки пассажиров, добродушно улыбался и делал своё дело. Машина вылетела за пределы атмосферы, оставив далеко внизу рассвет, наползающий на глубокие зелёные воды океана.