Сильмариллион - Джон Толкин

После Нирнаэф Арноэдиад Морвен по-прежнему жила в Дор-Ломине, ибо Турину было всего восемь лет, и она вновь ждала дитя. Недобрые настали дни: вастаки, захватившие Хифлум, презирали уцелевших людей из племени Хадора, всячески их притесняли, отбирали добро и земли и обращали в рабство детей. Но таковы были красота и величие владычицы Дор-Ломина, что вастаки боялись ее и не осмеливались наложить руку на нее, либо ее домочадцев; меж собою они шептались, что она опасная чародейка, искушенная в магии, и что она в сговоре с эльфами. Все же теперь она была бедна, и никто не помогал ей; лишь Аэрин, родственница Хурина, которую насильно взял в жены вастак Бродда, тайно поддерживала ее; и Морвен опасалась, что Турина отберут у нее и обратят в рабство. Потому ей пришло на ум тайно отослать его и молить короля Тингола дать ему приют, ибо Берен, сын Барахира, был родичем ее отца и, сверх того, другом Хурина задолго до того, как пришла беда. И вот осенью Года Скорби и Слез Морвен отправила через горы Турина с двумя старыми слугами, повелев им, если то будет возможно, отыскать дорогу во владения Тингола. Так начала сплетаться судьба Турина, о которой с начала до конца повествует песнь, называемая «Нарн-и-Хин-Хурин», самое длинное изо всех преданий, повествующих о тех днях. Здесь эта история пересказана кратко, ибо связана с судьбой Сильмарилей и эльфов; названа она Повестью о Печали, ибо воистину скорбна, и в ней раскрылись самые лихие дела Моргота Бауглира.

В начале года Морвен произвела на свет дитя, дочь Хурина, и назвала ее Ниэнор, что означает Скорбь. Турин же и его спутники, преодолев множество опасностей, достигли наконец рубежей Дориафа; там повстречал их Белег Могучий Лук, глава пограничных стражей короля Тингола; он же привел их в Менегрот. Тингол принял Турина и даже сам усыновил его из почтения к Хурину Стойкому; ибо иначе относился он теперь к родам Друзей Эльфов. Затем на север, в Хифлум отправились гонцы, прося Морвен покинуть Дор-Ломин и вместе с ними вернуться в Дориаф; но она все еще не желала оставить дом, где жила вместе с Хурином. А когда эльфы уходили, она отослала с ними шлем, называемый Дракон Дор-Ломина, величайшую святыню рода Хадора.

Турин в Дориафе рос красивым и могучим, но была явственна в нем печаль. Девять лет прожил он во владениях Тингола, и за это время печаль его утихла, ибо время от времени гонцы Тингола навещали Хифлум и приносили оттуда добрые вести о Морвен и Ниэнор. Но настал день, когда посланцы не вернулись с севера, и Тингол более никого не посылал. Тогда страх за сестру и мать овладел Турином, и, ожесточась сердцем, он пришел к королю и попросил меч и доспехи; надев Дракон Дор-Ломина, он ушел сражаться на рубежах Дориафа и стал соратником Белега Куталиона.

Прошло три года, и Турин вернулся в Менегрот; он пришел из дебрей нечесанный, в изношенной опежде и иссеченных доспехах. В Дориафе же был некий нандор, доверенный советник короля; звали его Саэрос. У него давно уже вызывал зависть тот почет, которым был окружен Турин, приемный сын Тингола; и, сидя за столом напротив Турина, Саэрос начал насмехаться над ним, говоря: "Если мужчины из Хифлума так дики и необузданны, то каковы же их женщины? Неужели они бродят, как дикие лани, прикрытые лишь волосами?" Турин в величайшем гневе схватил чашу и швырнул в Саэроса, и ранил его.

На следующий день, когда Турин вышел из Менегрота, чтобы вернуться на рубежи, Саэрос подстерег его; но Турин одолел его и нагим погнал по лесу, как затравленного зверя. Саэрос же, в страхе убегая от него, свалился в расщелину, где бурлил поток, и тело его разбилось о камни. Подоспели спутники Турина и увидели, что случилось, а среди них был Маблунг; он велел Турину вернуться с ними в Менегрот и ждать королевского суда, прося милосердия Тингола. Но Турин, считая себя уже преступником и боясь быть схваченным, отказался выполнить приказ Маблунга и поспешил прочь; он прошел Завесу Мелиан и оказался в лесах к западу от Сириона. Там он присоединился в шайке бездомных смельчаков, каких много в те дни скрывалось в дебрях; они обращали оружие против всякого, кто встречался им на пути, будь то эльф, человек или орк.

Однако когда Тинголу все рассказали и разъяснили, он простил Турина, сочтя его несправедливо обиженным. В то время с северных рубежей вернулся Белег Куталион и, разыскивая Турина, пришел в Менегрот; и сказал Тингол Белегу: "Тяжко мне, о Куталион, ибо я усыновил сына Хурина, и моим сыном он останется, пока Хурин не вернется за ним из тьмы. Я не хочу, чтоб кто-нибудь сказал, что Турин несправедливо изгнан, и его возвращение я приму с радостью, ибо люблю его."

И ответил Белег:

— Я отыщу Турина и, если смогу, приведу его в Менегрот, ибо также люблю его.

Затем Белег покинул Менегрот и долго бродил по Белерианду, подвергаясь множеству опасностей и тщетно разыскивая Турина.

Турин между тем жил среди изгоев и стал их предводителем; он называл себя Нэйтан, что значит Оскорбленный. Они скрытно обитали в лесах к югу от Тэйглина, и когда прошел год со времени побега Турина из Дориафа, Белег как-то ночью наткнулся на их логовище. Случилось так, что Турина в то время не было в лагере, а разбойники схватили Белега, связали и обошлись с ним довольно круто, боясь, что он соглядатай владыки Дориафа. Вернулся Турин и увидел, что они натворили, и стыд за их лихие и необузданные деяния овладел им; он освободил Белега, и они возродили давнюю дружбу, и Турин поклялся впредь не воевать ни с кем и не грабить никого, кроме прислужников Ангбанда.

Белег поведал Турину о прощении короля Тингола и всеми силами пытался убедить его вернуться в Дориаф, говоря, что на северных рубежах королевства нужны его сила и доблесть.

— С недавних пор, — сказал он, — орки нашли путь из Таур-ну-Фуина: они проложили тропу через Теснину Анах.

— Я ее не помню, — молвил Турин.

— Так далеко от границ мы никогда не заходили, — отвечал Белег. — Но ведь ты видел вдали пики Криссаэгрима, а восточнее — мрачные склоны Горгорофа. Анах лежит меж ними, выше истоков Миндеба; дорога эта трудна и опасна, и все же множество орков проходит ею ныне, и Димбар, всегда такой мирный, под властью Черной Руки, и нет покоя людям Брефиля. Мы нужны там.

Но Турин в гордыне своей отказался от прощения короля, и слова Белега ничего не могли изменить. В свою очередь, он просил Белега остаться с ним в землях западнее Сириона, но этого Белег не хотел и ответил так:

— Ты упрям и неподатлив, Турин. Буду упрям и я. Если ты и вправду хочешь, чтобы Могучий Лук был с тобою, ищи меня в Димбаре, ибо я возвращаюсь туда.

На следующий день Белег отправился в путь, а Турин проводил его на расстояние полета стрелы от лагеря, но не сказал ничего. "Итак, мы прощаемся, сын Хурина?" — спросил Белег. Тогда Турин взглянул на запад и увидал вдали громадную вершину Амон Руд; и, не ведая, что предстоит ему, он ответил: