Порнографическая поэма - Майкл Тернер

Следующая часть ленты была снята из окна автомобиля, едущего на север по мосту Порт-Манн, в нескольких милях от дома.

Флинн перешел к секции своей папки, озаглавленной «Таланты».

— Тут некоторые из людей, с которыми нам предстоит работать, — пояснил он.

Мы просмотрели с дюжину прозрачных пластиковых страниц вроде тех, в которые вставляют фотографии в современных фотоальбомах. Только вместо семейных фотографий в них были вставлены крошечные снимки разных незнакомых мне типов. Это были самые стремные личности из всех, кого я когда-либо видел в жизни.

— Если ты вытащишь эти снимки, — сказал Флинн, доставая одну из фотографий, — то увидишь, что на обратной стороне каждого из них я написал необходимые данные.

Он подал мне фотографию — на ней была сердитая девушка со странной прической — и лупу. Взяв фото и лупу из его рук, я стал разглядывать девушку. В уголке рта девушки была небольшая ранка.

— Не так, на другой стороне, — сказал Флинн, переворачивая фотографию.

На обратной стороне оказалась надпись, сделанная самым мелким почерком, какой я когда-либо видел. От нее меня просто бросило в дрожь.

— На каждой фотографии я написал сотню или около того слов о том, кто на ней изображен, — сказал Флинн. Я стал читать информацию о Санди — так, оказалось, звали девушку на фото.

17.6а

САНДИ Д. 17 лет, 5 фт. 4 д.[49], 120 ф.[50]. Мал. соски. Узк. бедра. Упр. зад. Бол. часть ночей у Фресго. Би. Орал. Анал. Мульти. Делает 40+. Плохой харак. Только белые. Говорит по-фр. Место рожд. — 3R, Que. Вр. прив. не имеет. Отдается за $. Дружит с Джоел X., Тиной Ф., Ди П., кит. к., Мисси Б., Томом А., Алленом М., Эрдом Г., Крисом Л. Кражи в маг. Любит петь (а-ля Сузи Кваттро). Концерты. $ в пр. туфле. Дети: 1 г. (Сюзетт). Джоан (мама). Отец ум.

17.7

Дочитав до конца, я отдал карточку Флинну и получил взамен нее другую.

17.7а

ДЖОЕЛ X. 19 лет, 6 фг. 2 д.[51], 180 ф.[52]. Перец 7 д.[53] (эрег.). Атлет, слож. Волосы на гр. Сил. руки. Длин. ноги. Кругл, зад. По ID — гетеро, но еб. мол. муж. (только топ). Симпат. Солнечн. д.п. Дерется, если задет. Место рожд. — ТО. Chipper. Рез. в гост. «Аустин». Дружит с Санди Д., Тиной Ф., Томом А., Крисом Л., Кэндейс В. А., Таней С., Нодди Б., Шлемом, Тэдом и Энди, Робином Л. Кражи автомоб. Гитара. Нет записей. Собака: Зозо. Джоржетта (мама). Пит (папа). Брат Росс, сестра Отум.

17.8

Меня напугало, что Флинн знал так много об этих людях. И еще: ничто меня так не пугало, как этот бисерный почерк. Я вспомнил где-то виденную мной почтовую марку с полным текстом молитвы Господней. Кажется, я видел это в «„Хотите верьте, хотите нет“ Рипли»[54]. Я хотел сказать об этом Флинну, но он уже кому-то звонил. Пришлось подождать. Тем временем мне в голову пришли совсем другие мысли. Я думал о Флинне — как он быстр во всем, как не оставляет времени на размышления и вопросы.

17.9

— Узнали ли вы кого-нибудь из флинновских «талантов»?

— Таню. Она тоже была там.

— Что вы скажете о мальчике с усами? Знакомом судьи Смарта?

— Да, он тоже был среди них.

— Снимали ли вы впоследствии фильм с его участием?

— Нет.

— Но вы спросили о нем Флинна. Вы сказали Флинну, что этот мальчик заинтересовал вас как кандидат в актеры для ваших съемок.

— Да, было дело.

— И что ответил Флинн?

— Что этот мальчик — профессиональный музыкант. Но он не назвал группу, в которой тот играл.

— Вы прочли, что написал Флинн на обороте его фотографии?

— Нет. Флинн быстро отобрал у меня фото и сунул в карман. А в следующий раз, когда я видел папку, его фотография была заменена другой.

17.10

Флинн закрыл папку и положил ее обратно в портфель. Он сказал, что хочет посвятить остаток нашей встречи обсуждению схем раскрутки капитала. «Прекрасно», — подумал я. Мне было интересно услышать, что он собирается сказать. К тому времени я уже окончательно собрался порвать с этим парнем. Я решил изобразить интерес, дать ему закончить и после этого навсегда расстаться с ним.

По мнению Флинна, наилучший способ раскрутки состоял в том, чтобы делать короткие порнографические ленты и продавать их американцам для показа в порношоу. Совершенно глупая идея, конечно. Но не важно. Раз уж мы начали обсуждать все это, я чувствовал себя обязанным сказать ему, что я об этом думаю. Так что я рассказал о недавно прочитанной мной в «Хастлере» статье о том, что порношоу и порнографические кинотеатры заканчивают свое существование, поскольку на рынке появились видеомагнитофоны и через пару лет каждый желающий сможет смотреть порно у себя дома. Кроме того, спросил я, почему бы ему не использовать свои доходы от продажи наркотиков и прочих дел в качестве начального капитала нашего предприятия? В ответ Флинн сменил тему.

— Нет, — сказал он. — Сначала мы должны создать себе имя. А для этого нужно делать короткометражки.

— Но я думал, мы говорим о начальном капитале, — возразил я.

Флинн нахмурился. Но я продолжал. Потому что мне было что сказать еще.

— Кроме того, я думаю, снимать короткометражки очень глупо. Потому что если ты будешь все время показывать только секс без всякого сюжета — это то, что Анджела Картер называет…

Тут из глаз моих посыпались звезды. Из носа хлынула кровь. Флинн поднял меня на ноги и стал расшвыривать мебель и разбрасывать вещи. Он говорил мне, что я просто блестящ, что я нужен ему, что я его директор на дому. Потом он опять ударил меня, говоря, что я буду когда-нибудь великим режиссером и что он очень хочет разделить со мной мой успех. Он назвал мне миллион причин, почему я должен пересмотреть свое мнение о его предложении. Он даже сказал, что в нашем деле найдется место и для Нетти. Он сказал, что если я отдам ему следующие несколько лет своей жизни, то буду иметь все, что захочу, стану известным и богатым. Затем он ударил меня так, что я перелетел через всю комнату, опрокинув кофейный столик. В ответ я сказал, что все его доводы нисколько меня не убеждают, что с меня довольно. Но странная вещь — чем больше я распространялся перед Флинном, что не собираюсь с ним работать, тем меньше был в этом уверен. Или что-то в этом роде. Это было стремно. Я чувствовал неуверенность. И в конце концов сказал ему об этом. А он стоял рядом, слушая меня и улыбаясь. Совершенно как, бывало, делал мой папа, когда я был ребенком.

Я сел на диван, пытаясь при помощи платка остановить кровь из носа. Я подумал, что, может быть, надо просто встать и уйти, и стал прокручивать в голове, как это можно сделать и как это будет выглядеть. Я представил, как приближаюсь к двери, открываю ее, выхожу на улицу, сажусь в автобус, возвращаюсь домой, оказываюсь в своей комнате, сажусь на кровать и начинаю писать длинное письмо Нетти — о том, через что я прошел, о том, как я был не прав, что сразу не послушался ее, о том, каким Флинн оказался дерьмом. Я едва мог дождаться этого момента. Но как только я встал, собираясь осуществить свои фантазии, Флинн схватил меня за плечи и толкнул обратно на диван.

— Ты знаешь, я ненавижу делать такие вещи, — начал он мягким голосом. — Но поскольку ты стал таким наглым в последнее время, мне не приходится выбирать. — Он придвинулся ко мне вплотную, схватил меня под ребра и продолжил свою речь. Он сказал, что все мы вынуждены кому-то служить, что даже у него есть босс, еще более могущественный, чем он сам, босс, который способен на самые отвратительные вещи. — Он может взорвать машину, дом, — продолжал Флинн, стискивая меня сильнее, — он может пойти на человеческие жертвы.

Тут Флинн сжал меня так, что я подумал: «Мои ребра сейчас треснут».

— Ну как, есть идеи, о ком я говорю? — спросил он. — Кем бы мог быть мой босс?

Но я едва мог соображать. Чувак становился похожим на фанатика — как будто он говорит о Боге или о чем-нибудь в этом роде. Может быть, он был фанатичным христианином?

Я сказал ему об этом, и он захохотал. Он хохотал так сильно, так безудержно, что я мог бы в эту минуту удрать, я уверен. Но я не сделал этого. Я был слишком напуган. И то, что я услышал в следующее мгновение, вполне убедило меня, что не имеет никакого значения, как быстро я буду бежать и насколько тщательно буду потом скрываться, — он все равно рано или поздно найдет меня. Он мог убить меня, черт возьми! Что же он сказал мне? Он сказал, что его боссом был не кто иной, как Кай Рагнарссон. Я был полностью раздавлен. Это был шок. И Флинн, конечно, наслаждался эффектом, вызванным его словами.

— Ты знаешь, если бы я так сильно не нуждался в твоем таланте, — сказал он, — я бы с удовольствием показал Каю кое-что из твоих ранних работ. Ха-ха-ха!

В этот момент я взглянул на опрокинутый кофейный столик, и то, что я увидел, окончательно свело меня с ума. К нижней его части был приклеен небольшой стикер, на котором крупными черными буквами было написано: «Дизайн Рагнарссона».