Реальности Лёлика - Артем Валентинович Клейменов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фролов: Хорошо. Можете быть спокойны. Да и с сегодняшнего дня, вам лучше поездить с охраной.
Гóрдон: Ок! Договорились.
Владимир Петрович Фролов человек ответственный, поэтому его обещания с поимкой напавших не просто слова. Он побеседовал со всеми своими друзьями, которые могли бы оказать помощь в этом в целом не сложном деле, заручившись поддержкой везде, где только мог. Система заработала на него. Алиса находилась под колпаком. За ней организовали постоянную слежку, даже телефон прослушивали. Владимир Петрович был в курсе её встречи с Лёликом, а имя «Лёлик» занёс в рабочую тетрадь, как, впрочем, номер телефона и адрес. Отправная точка поставлена. Дальше дело техники! Как говориться: шах и мат!
Фролова мучил интересный вопрос, сколько можно вытащить денег с Гóрдона? Тот же сам заикнулся о деньгах. А значит, ситуация обрела статус неформального взаимодействия за рамками стандартного контракта. Мозг Владимира Петровича работал с утроенной мощностью. Деньги для Владимира Петровича не пустой звук. А лох-иностранец показался лакомым куском. Результат-то точно будет! Вопрос — сколько взять денег? Алчность мешала определиться с суммой гонорара. Владимир Петрович так и не разобравшись с суммой, решил подумать о спектакле за эти потенциальные деньги. Собственно, само шоу и нужно для Гóрдона. Чтобы оценил! Фролов знал, что главное в работе с Гóрдоном — причёсывание его самолюбия. А самолюбивые люди любят наслаждаться шоу, у Фролова не оставалось иллюзий поэтому поводу. К тому же, он умелый постановщик таких шоу. Может кто и удивится, но профессионалы, в любой профессии — это те, кто умеет делать именно шоу. Профессионализм — хорошее умение не просто качественно выполнить поручение, но и правильно подать свою работу. Красиво. Как нечто большее. Фролов сделал себе чаю. Осталось только одно, написать сценарий маленького или может даже большого спектакля.
Лёлик провожал певиц домой. Они уже немного оклемались. Девчонки, конечно, далеко не в лучшей форме. Страдали маленько и однозначно понимали, что им нельзя столько пить. И это, кстати, хороший вывод! Правда вывод пока не озвучен, но он подразумевался! Витал в больных головах, как белый флаг над поверженным городом. Вера думала, что влюблена в Лёлика. Так ей по крайней мере сейчас казалось. Девушке нравилось в нём всё. Она расчёсывала волосы видавшей виды массажной щёткой и забивала свой мозг всякой романтической ерундой. Вера отчаянно грезила и строила планы. Планы? Впрочем, девушки всегда строят планы. Девушек без планов не бывает. Водка — большая помощница в образовании любви. Сколько людей она свела! Сколько детей родилось благодаря её неумеренному оптимизму! Но водка и необыкновенная шалунья, похмелье отзывается не только головной болью. И вот Вера кажется влюбилась. Да и Бог с ней!
Лёлик Ирина и Вера вышли на улицу. Улица немного освежила. И что приятно, приехали Джеймс и Понтч. Они, как знали. Или знали? Они подъехали на джипе Дорна, лихо припарковались и вылезли на улицу с невозмутимым видом.
Понтч: Привет!
Лёлик: Привет. Знакомьтесь, Вера, Ирина. А это мои друзья: Понтч и Джеймс.
Понтч: Твои звезды?
Джеймс: А ведь хороши! В смысле, красивые девчонки.
Понтч: Джеймс, ты контролируй себя!
Джеймс: А ты можешь себя рядом с ними контролировать?
Понтч: Рядом с ними не знаю. Но как-то я пытался контролировать игральные аппараты в подпольном казино!
Джеймс: Чего ты опять несёшь?
Понтч: Мне нужно было срочно разбогатеть, примерно в десять раз.
Джеймс: А сколько денег у тебя имелось?
Понтч: Двадцать баксов. Но мне требовалось двести баксов, а ещё лучше триста баксов, а ещё …
Джеймс: Слышь, угомонись или по крайней мере считай сразу по миллиону баксов, а то я умру, пока ты назовешь нужную сумму.
Понтч: Короче, я продул все свои бабки! Это какие-то неконтролируемые игровые автоматы. Они меня круто подставили.
Джеймс: А зачем тебе понадобились деньги?
Понтч: Хотел девчонок напоить и соблазнить!
Джеймс: Ну, я бы мог и не спрашивать. Ну, и как, обломался?
Понтч: Я у тебя занял бутылку виски и курицу. К тому же, у меня ведь был ключ от твоей старой квартиры.
Джеймс: А я всё думал, куда делось виски? Потом, это была не курица, а попугай! Ты сожрал моего попугая, подонок!
Понтч: И я тогда тоже подумал: «Странно откуда у тебя может быть живая курица». Не огорчайся, попугай это или курица, но на вкус — настоящее дерьмо. Я всё равно, потом её выбросил.
Джеймс: Ну, ты их хоть трахнул?
Понтч: Мы выпили всё виски, пока гуляли, потом пришли к тебе, а ты был уже дома.
Джеймс: Значит, мы их вместе трахнули?
Понтч: Да нет, ты достал ещё бутылку и они напились до зоологического состояния и буянили.
Джеймс: Точно, вспомнил, потом мы их в окно выбросили. Чтобы долго не провожать! Я тогда, как раз на первом этаже жил.
Понтч: Выходит зря.
Джеймс: Что значит зря?
Понтч: Зря я тогда в игровые автоматы двадцать баксов просадил. Да и попугай зря помер.
Джеймс: Вот так мы и живём, но вы не бойтесь, мы в окно больше никого не выкидываем, я сейчас слишком высоко живу.
Ирина: Это, конечно, сильно меняет дело! Вы просто истинные джентльмены!
Джеймс: Спасибо за добрые слова и иронию, мы за это даже по домам вас развезём.
Ирина: И вправду, джентльмены!
Понтч: Мы ещё и мужики классные, не то что этот скорострел Лёлик!
Ирина: А он вам что-то рассказывал?
Понтч: Точно нет, но если есть чего рассказать — поделись!
Ирина: Потом, может быть, потом…
Понтч: Носом чую, будем дружить!
Ирина: Посмотрим! Мне пока ещё кажется, что вы полные идиоты.
Джеймс и Понтч умели нравится, какую бы дикую чушь не несли. Девушки сразу очаровались, даже Вера. Она вдруг подумала, а так ли сильна её влюблённость к Лёлику? Может, мелькнувшее чувство — просто минутная слабость? Во всяком случае, не стоит торопиться с выводами о Лёлике. Мысли и сомнения одновременно болтались в её мало что соображающей голове. Всё уж больно запутано. Потом Вера собралась, взяла себя в руки и остановила суетливый внутренний диалог. Не слишком ли много мыслей для одной девушки? На том и успокоилась. И правильно! Надо же понять, что ещё такого особенного предложит жизнь! А жизнь, вот она, кипит бурлит и выплёскивается за края…
Егор Семёнович Дорн и Наум Наумович Кирарас
