Чудо купальской ночи - Татьяна Алюшина

И простым экспериментальным путем выяснилось, что им уютно молчать вдвоем, потому что на самом деле Полинка, хоть и обладала чудесным голосом и даром рассказчицы, но большую часть времени, так же как и Клим, проводила в молчании. Если она вязала сложный рисунок, то его надо было держать весь в голове, внимательно следить за узором, а порой и считать петли, если вышивала, то нити были настолько тонкими, что приходилось очень внимательно относиться к каждому стежку и требовало особой концентрации. Иногда она включала избранную классическую музыку.

Лишь позволяла себе включить иногда фоном телевизор, когда делала что-то объемное и не такое сложное, как обычно.

Вот так и получилось, что они устраивались в гостиной – Клим в любимом кресле, подставив под ноги пуфик, рисовал эскизы к новой задумке, обдумывал что-то, считал, а Полина на диване с рукоделием в руках.

Не единожды за эту неделю Клим звонил Надежде в Германию, и каждый раз она отговаривалась какой-то новой помехой. В конце концов Ставров решил – хватит! И собрался лететь сам – ну, всем известно про Магомета с его горой и про то, что это нужно Климу и совсем не нужно Наде.

Самолет у него вылетал рано утром. Почти ночью, еще даже не светало, Полина проводила Ставрова. Постояли, пообнимались молча на крыльце, она его перекрестила, поцеловала и благословила в дорогу. И пошла досыпать.

А где-то около двух часов дня кто-то позвонил в калитку. Полина посомневалась, открывать ли, она пока никого здесь не знала, даже с коллективом Клима не познакомилась еще, но звонок настойчиво и громко пиликал, и девушка пошла к воротам.

– Кто там? – спросила осторожно Полина.

– Меня зовут Надежда Ставрова, я жена Клима, – ответил ей спокойный, приятный женский голос.

Полина отперла и распахнула калитку. Женщина была эффектной и выглядела потрясающе! Блестяще! Как-то сразу становилось ясно, что перед вами обеспеченная, благополучная, холеная европейка – прическа, одежда высокого класса, макияж, аксессуары, манера держаться.

Полинка тут же пожалела, что она в домашнем платьице, пусть и от очень известной фирмы, к тому же без макияжа, коса, все по-простому, почти по-деревенски. Хотя, чего там «почти»!

– Но Клим улетел к вам, – отступая в сторону и пропуская гостью, сообщила она.

– Да, я знаю, что он так вам сказал, – холодно улыбнулась женщина и прошла вперед.

Поднялась на веранду, провела рукой по спинке плетеного кресла с задумчивым видом, вошла в дом, осмотрелась в просторной прихожей, прошла без приглашения в гостиную, походила по ней, рассматривая, трогая вещи. Полина следовала по пятам, как прислужница какая за барыней.

– Ну что, вы и есть его очередная любовь? – спросила дама, иронично улыбнувшись, отодвинула и села на стул возле большого стола.

– Давайте позвоним Климу, – предложила Полина и пошла за телефоном в кухню.

– И что вы ему скажете? – усмехнулась гостья (или правильнее: хозяйка дома). – Что я здесь, или спросите, где он? Я именно для этого и пришла, чтобы все вам объяснить.

– Что объяснить? – вернулась из кухни с трубкой в руке Полина. Но так и не набрала номер Клима.

– Сядьте, – отдала приказание Надежда.

Полина приподняла одну бровку, показав мимикой удивление с усмешкой по поводу тона указаний гостьи. Или все-таки хозяйки?

– Пожалуйста, – исправила первоначальную жесткость дама.

Но Полина не села, прислонилась бедром к высокому подлокотнику дивана, скрестила руки на груди и ждала объяснений.

– Ну хорошо, – улыбнулась действительная жена Клима. – Собственно, я пришла сюда только из-за вас. Как бы вам ни казалось все изумительно прекрасно в отношениях со Ставровым, увы, вы не первая и, думаю, не последняя женщина, которой он рассказывает сказочку о злой жене, бросившей его на целых три года и уехавшей в Германию. – Надежда присмотрелась к лицу Полины и удовлетворенно кивнула: – Вижу, что именно это он вам и говорил.

– Ближе к сути, – попросила Поля.

– А мы уже в ней, дорогая, – усмехнулась Надежда. – Ставров рассказывает это женщинам, так же как и то, что я никак не могу и не хочу приехать и дать ему развод. Потом объясняет, что развестись со мной сложно, потому что я гражданка Германии, оформлять расторжение брака надо по обоюдному согласию и сразу в обеих странах. И тянутся эти отговорки и объяснения ровно столько, сколько он увлечен своей новой пассией. Периодически Ставров сбегает от них ко мне, мы прекрасно проводим время вдвоем, затем он возвращается обратно. Он ведь уже сказал вам, что я год не была в России? Ну да, а как же, – кивнула она и снова усмехнулась. – Только Клим забыл сказать, сколько раз за этот год он сам приезжал ко мне и как часто летал все эти годы. Такая тактика: правда, наполовину. Но наш Климушка замечательный мужчина, он уговаривает женщин переехать к нему жить, показывает свой не обустроенный женской рукой дом, предлагает навести в нем уют и стать хозяйкой и даже называет женой. То есть дает женщине полную и уверенную надежду на свои серьезные намерения. Но увы! Через пару-тройку месяцев, бывало, правда, и полгода, – со всей честностью заявила она, сделав подтверждающий жест ладонью, – не буду врать, было и полгода как-то раз, но потом женщина становилась ему неинтересна и он с ней расставался, признаваясь, что оказалось, все это время любил только свою жену и теперь это выяснилось, и мы решили попробовать жить вместе, начать все сначала… И тогда Ставров едет ко мне. Вы, как я понимаю, находитесь в начальной стадии этих отношений, от вас Клим только первый раз сбежал, сказав, что полетел в Германию требовать от меня развода.

Полина молчала. Позы не меняла, стояла, слушала и изо всех сил старалась держать лицо. Чтобы ни одной черточкой, ни одним дрогнувшим мускулом не выдать, как страшная, черная, холодная жуть пробирается в сердце.

– Вы не могли бы принести мне стакан воды? – продолжая холодно улыбаться, попросила жена Ставрова.

– Нет, – ответила Полина, тщательно контролируя свой голос. – Вы здесь хозяйка, идите и налейте сами.

– Ну, по сути верно, по форме хамовато. Впрочем, какая разница.

Надежда грациозно поднялась со стула, проплыла в кухню, чем-то там погремела-пошуршала, вернулась со стаканом воды и уже не садилась. Сделала несколько глотков, внимательно поразглядывала Полину и продолжила словесную экзекуцию:

– Понимаю, как не хочется вам в это верить. Ведь наш Ставров – он такой необыкновенный! Герой, настоящий мужчина, спаситель, великий кузнец, гений, немногословный и сдержанный, честный, порядочный! И если дал обещание, то исполняет его. Все это миф, дорогая! Как много обещаний он дал лично вам, кроме своего коронного «все будет хорошо»? Вижу, что немного, – кивнула она, помолчала и с сочувствием в голосе продолжила: – Понимаю, у вас нет оснований мне верить. Только, когда Клим вернется, посмотрите его загранпаспорт, и увидите, какое количество виз выезда и въезда в Германию там стоит. У меня дома он проводит больше времени, чем здесь. Или спросите его коллег, от них ничего не скроешь, уж они-то знакомы со всеми его бывшими женщинами. Одна из них живет, кстати, в этом поселке. Зовут ее Марина, вы можете спросить и у нее. Проверьте его записные книжки, он ведет такие старые, бумажные, и держит их в тумбочке. Удивитесь, обнаружив там множество женских имен с датами. Это даты длительности их отношений, иногда рядом записаны адреса этих женщин. Впрочем, не стану вас убеждать. Мне хотелось честно предупредить вас, потому что Ставров сказал, что вы совсем молоденькая, и не обманул. Мне просто вас жаль. А поверите ли вы мне или нет, это уже ваше дело. И как поступать – тоже.