Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра - Артур Лео Загат

– Земля! – ахнул Джимкорбин. – Это земля!

Мэрили смогла протянуть руку, дотянулась до Дикара.

– Дикар, – прошептала она. – Ты слышал, Дикар? Это земля, и мы спасены.

– Подождите, – сказал Джимкорбин. – Все подождите. Этот берег, чем бы он ни был, по крайней мере в двух милях от нас, может, больше. Нас несет параллельно ему или чуть в сторону от него. У нас нет паруса и, даже если бы был, нет ветра. Как нам до него добраться?

– Конечно, на двигателе, – сказал Дикар, удивленный тем, что Джимкорбин об этом забыл. – Включим двигатель и…

– Посмотри. – Джимкорбин подбородком показал на корму. Дикар посмотрел и увидел несколько изогнутых болтов, торчащих из расколотой доски, рваный шланг. И больше ничего. – Мотор давно ушел за борт, и боюсь, что весла тоже. Если бы у нас были крылья, может быть…

– У нас есть руки и ноги. – Дикар пощупал пояс. Нож по-прежнему на нем. – Сколько у нас времени, Джимкорбин, до возвращения урагана?

– Час, может быть. Или чуть больше.

– Достаточно времени, чтобы доплыть. – Нож уже перерезал ремни, освободив Дикара. – Но нужно торопиться.

* * *

Джимкорбин разрезал веревки, привязывавшие его к обломку мачты, Дикар тем временем освобождал Мэрили. Затем, освободив Бессальтон, Джимкорбин сказал:

– Акул нет, буря загнала их на дно. Есть шанс, очень небольшой шанс на то, что мы вывернемся.

Дикар срывал тряпки, в которые буря превратила его мундир.

– Раздевайся, Джимкобрин. Быстрей!

Девочкам не нужно было говорить. Они снимали мокрые саронги, увязывали волосы, светлые и черные, узлом на голове.

– Чего ты ждешь?

Джимкорбин смотрел на другую сторону лодки.

– Я… я… – запинался он, лицо его покраснело, – я знаю, что нужно, но…

– Но что? – спросил Дикар, удивляясь, что могло случиться с Джимкорбином. – Мы пойдем наперегонки с бурей, и нужно избавиться от всего, что может помешать.

– Я знаю, но…

Мэрили схватила Джимкорбина за руку и повернула его к себе.

– Идиот! – крикнула она. Такой сердитой Дикар никогда ее не видел. – Стыдишься увидеть меня и Бессальтон без одежды и самому показаться голым.

Дикар все равно не мог понять, что мешает Джимкорбину, как не мог понять, почему Уолт заставил Группу в Веспойнте одеться: Мальчиков в оленьи шкуры, Девочек в саронги. Чего можно стыдиться в своем теле?

– Тебе нужно стыдиться грязи, – говорила Мэрили. – Это она заставляет тебя стыдиться.

– Но… но, Мэрили…

– О, я знаю, – прервала она его. – Это не твоя вина. Тебя приучили думать, что тело, которое дал тебе бог, грязное и что его всегда нужно прятать. – Что ж, – она пожала плечами и отпустила его, – если предпочитаешь утонуть, мы с Бессальтон все равно увидим тебя обнаженным. Но не жди, что мы будем такими дурами.

– Ты победила.

Джимкорбин улыбнулся, как ребенок, которого застали за какой-то глупостью. И начал снимать мундир.

* * *

Дикар поднял руку над головой, опустил ее в воду и оттолкнулся ногами. Зажмурившись от соленой воды, он поднял вторую руку, опустил и оттолкнулся.

Он делал так бесконечно долго. Рука, отталкивание. Он устал, ужасно устал. Что-то вдалеке гремело. Возвращалась буря.

Какой смысл? Почему бы не остановиться и не погрузиться мирно в спокойную зеленую воду до возвращения бури?

– Посмотри! – услышал он голос Джимкорбина. – Посмотри туда, Дикар.

Дикар открыл глаза… Эта масса совсем недалеко – незнакомые деревья, наклонившиеся, с сорванными ветром ветвями. Волнующаяся масса зелени. Но рев бри быстро приближался.

– Идите! Иди, Мэрили! Все быстрей!

Быстрей, быстрей, забыв об усталости. Быстрей к земле, покрытой пеной, гудящей от ударов волн. Вода тысячью рук тащила Дикара назад. но он сопротивлялся ей.

Сопротивлялся и протянул руку Мэрили, помогая ей сопротивляться, когда неожиданно ощутил землю под ногами, вытащил Мэрили из гневной воды, и они были на суше, а не в воде, и он знал, что Бессальтон и Джимкорбин держатся за ним, а гром урагана приближается.

– Не останавливайтесь, – с трудом выговорил Джимкорбин. – Нам нужно найти убежище. Не останавливайтесь.

Они, спотыкаясь, шли по лесу от берега. Дикар чувствовал запах влажной земли, сломанного дерева, из которого течет сок.

Они пробирались через кошмарную путаницу зелени, перепутанных лиан, упавших деревьев. Необычные деревья, их стволы покрыты не корой, а красными волосами. Необычные листья, длинные, узкие, отходящие от центра, как растопыренные пальцы на руке. Или это быстро сгущающаяся тьма делает их такими странными. Зловещее сияние как небывалый свет в кошмарном сне?

– Я… я не могу идти дальше, – услышал Дикар близко за собой голос Бессальтон и ответ Джимкорбина:

– Ты должна идти. Мы должны опередить бурю…

* * *

Буря ударила! Она обрушилась на деревья, как чудовищный, воющий зверь, и лес вокруг них взорвался страшным ревом, заполнился треском падающих деревьев, градом летящих обломков.

Дикар крепче сжал Мэрили; он видел, что у нее открыт рот, но не слышал слов. В ее глазах был ужас, она схватила его руками, тащила, пыталась остановить.

Прямо перед Дикаром громыхнул гром. Нет, это не гром! На месте зелени, которую рвал ветер, лежал огромный мохнатый древесный ствол. Если бы Мэрили не оттащила его, ствол обрушился бы на них.

Ствол раскачивался, пытался катиться, раздавить их. Надо уйти от него, но он преграждает дорогу. Значит, назад! Но назад идти нельзя, за ними рухнуло еще одно дерево, сразу за Джимкорбином и Бессальтон, которые смотрели на него ошеломленными глазами, гротескно искривив открытые рты. Мощные стволы почти укрыли их от сплошной стены ветра, но раскачивающиеся стволы были еще большей опасностью. Если один из них или оба подвинуться хотя бы немного…

Дикар посмотрел направо. Деревья наклонялись друг к другу, преграждая выход. Значит, налево. В массе корней деревьев есть какие-то промежутки. Корни облеплены землей. Там, где их вырвало из земли, должны остаться глубокие ямы.

– Сюда! – крикнул Дикар, понимая, что даже прижавшаяся к нему Мэрили его не услышит. Он толкнул ее в нужном направлении, кулаками заставил Бессальтон и Джимкорбина понимать его. Он лихорадочно повел их между раскачивающимися деревьями мимо массы корней.

Ветер со всей силой ударил по ним; но в темноте Дикар видел, что бы прав. Действительно на месте корней, веками сидевших в земле, большие ямы. Он ухватился за Мэрили и Джимкорбина, и они вместе прыгнули вниз, приземлились в скользкой грязи на дне.

Ветер не такой уж страшный, над головой летели сорванные им ветки. Дикар выпутался из выпачканных грязью тел, поднял голову. И увидел с одной стороны темное отверстие в земляной стене, помигал и направился к нему.

И лихорадочно стал манить остальных, кричал, хотя они не могли его услышать.