Противостояние (СИ) - Сагайдачный Вадим

— Совершенно верно! — поддерживает брат. — До весны у нас времени более чем предостаточно. Удары будут нанесены на Скалистый Берег и Оршик. Сорвем вторжение здесь и это изменит общую картину.

Разговор Даниэля и Игана Велни вскрывает очевидную вещь. Я за нее ухватываюсь:

— Тогда имеет смысл открыть Драную гору и Остров теней для Оршика! Вступить с ними в союзничество!

— После того как Малор Горан убил отца? Да ты с ума сошел! — тут же вскипает Даниэль.

— С северянами мы справимся, а что будет с Оршиком? В одиночку им не выдержать нападения Южан и Долины.

— И пусть… Пусть! Не придется квитаться за смерть отца!

— Да при чем тут это?! — в сердцах возмущаюсь я. — Падет Оршик, Мелиссар падет тем более. Дальше осадят Великий город, и мы останемся одни! Вы что, не понимаете? Я только сейчас нашел Драную гору и Остров теней. Альбиносы там давно. Может быть год или еще больше. Вы только представьте, насколько они смогли подготовиться за это время. Мы должны помочь Оршику. В конце концов они умеют делать сильное оружие. Этим они могут нам помочь…

— Даже не хочу о них слышать, — перебивая, категорически не соглашается Даниэль. — Решающая сила — это рыцари. Остальные воины служат лишь для зачистки местности. К весне мы создадим сотни рыцарей. Пусть альбиносы и южане готовились несколько лет. Ничего страшного. Зато мы за несколько месяцев упорного труда их перещеголяем. Днем и ночью будем работать на результат. Другого выхода у нас нет. Они готовились к войне здесь, а мы поступим иначе. Когда будем готовы, мы ударим по ним в другом месте. Выбьем их с горы и острова. Тогда нас уже никому не победить. Ни-ко-му и ни-ког-да.

— Совершенно верно! Великолепнейшая идея! — восторгается консильери. — Захватив Остров теней, мы лишим южан быстрого прогресса. О Драной горе говорить нечего. Захватив крепость и перебив там мастеров, мы уничтожим артефакты. Вообще все их артефакты! Со смертью мастеров все что они сделали лишится магической силы. Мы одержим победу еще до начала войны. Обладание двумя местами силы — это ключ к тому, о чем мечтал Трол. Сначала мы заберем у Тебриона Имрича Великий город и всю Равнину, а потом… Боюсь сейчас сглазить, но после мы можем захватить весь мир!

От речей Игана Велни лицо брата вытянулось, но глаза горят. Сказанное консельери его цепляет. Сейчас он, наверное, мысленно представляет, чего можно достичь в будущем.

Даниэль тут же передергивается, как будто стряхивает наваждение.

— Перестаньте. Настолько далеко заходить сейчас не стоит. Сначала нужно выбить с мест силы южан и альбиносов. Потом будем строить планы.

— А для этого я бы все-таки рекомендовал вам обратиться к Оршику. Да-да, именно к Оршику. Естественно, речь идет об ограниченном сотрудничестве. У нас много маны. Заключим с ними сделку: мы им магические эссенции, они — оружие. А после, уже с их оружием мы сможем захватить Остров теней и Драную горы. Тем более у нас есть отличный переговорщик.

Иган кивает в мою сторону. Я же застываю, суматошно обдумывая идею брата. А ведь он прав, выбив южан и северян с мест силы, мы лишим их всего на что они рассчитывали. Это станет если не победой, то переломным моментом. Победить их станет делом времени.

— Ну если только так… Оршиком займемся чуть позже. Не сегодня и не завтра. Нам нужно обосноваться на наших базах. Запастись теми же эссенциями. Начать подготовку воинов. А после можно будет отправить в Оршик Рея. Или не отправлять. Посмотрим по обстоятельствам. Если на этом все, тогда закончим. На сегодня и так у всех занятий предостаточно, — заключает брат и тем заканчивает встречу.

Глава 28 Интерлюдия

В темном зале, уходящем сводами далеко вверх, стояла гробовая тишина. Первый сын ныне покойного Генри Лойда — Мартин Лойд в одиночестве сидел во главе овального стола, занимавшего место в центре. Если бы не огромные размеры помещения, стол можно было назвать большим. За ним запросто могло разместиться до полусотни человек. Однако стол предназначался лишь для шестерых. Именно столько кресел было к нему приставлено.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На высоких спинках изображались гербы королевств Юга, Севера, Гор и Долины. На кресле, предназначавшемся для Верховного жреца, красовался Дагор.

Мартин уцепился за него взглядом и поморщился. Создатель Великой Системы не любил роскошь, а его изобразили золотым на золотом фоне. Надо было хотя бы из серебра или вообще сделать железным. Верховный жрец будет недоволен. Он золото любит, очень любит, но положение обязывает придерживаться скромности.

— Плевать, здесь не будет лишних глаз, — вслух успокоил себя Мартин и откинулся на спинку кресла. Сухие руки легли на гладкие подлокотники. Морщинистые веки закрылись.

Как же ему хотелось убить всех этих ничтожных людишек, что сейчас здесь соберутся. А вместе с ними всю собственную родню, начиная от многочисленных братьев, сестер с семьями и заканчивая дальними родственниками.

Но так нельзя. Это Мартин понимал очень хорошо. И дело вовсе не в том, что для него это было невозможным. Если бы он захотел, давно всех перебил. Сейчас его войска, пожалуй, добивали бы остатки южан, северян, горцев и прочий сброд, успевший ускользнуть от основных сил. Год или два и весь мир стал бы перед ним на колени.

Но вот что дальше? Одиночество? Ожидание пока кто-то из собственных детей или подручных исподтишка нанесет смертельный удар и тем отправит диктатора к Куну Робею?

Гулким эхом раздались торопливые шаги. Слуга старался издавать меньше шума, но своды, будь они не ладны, слишком высокие своды все равно в разы усиливали шаги, превращая в громкий топот.

Мартин Лойд открыл глаза именно в тот момент, когда слуга приблизился к нему с поклоном.

— Ваше святейшество, осталось пять минут. Все прибыли. Ожидают за дверью.

— Пусть войдут через две минуты.

— Слушаюсь.

Теперь шаги превратились в громкие шлепки. Срываясь на бег, слуга устремился обратно.

«Я должен закончить начатое отцом. Должен сделать в точности, как он велел», — мысленно проговорил себе Мартин и сухие пальцы с силой вцепились в деревянные подлокотники, как будто намереваясь их сжать.

Генри Лойд был умным человеком. Человеком с далеко идущими планами. Настолько далекими, что они намного превосходили его собственную жизнь, жизнь его детей, внуков, правнуков и так до бесконечности, пока кто-то не нарушит задуманный им порядок. Одна жизнь — ничто, преуспевающая жизнь всего рода — вот что двигало Лойдом старшим.

Дети редко превосходят родителей. Если говорить о великих — никогда. То же самое с внуками, правнуками и всеми последующими поколениями. Наследственность оставляет на потомках разве что внешнее сходство. Ум, изощренность, находчивость, в конце концов, харизму и многое прочее, что делает великих великими никогда не передается. Это нужно нарабатывать самому, приобретать или выуживать из внутреннего потенциала.

Именно в этом крылась задумка великого Генри Лойда — наплодить потомков, а после заставить работать над собой. С тем чтобы сначала заслужить место в совете, затем в тайной ложе пяти и в завершение за право стать необъявленным властителем альбиносов, которого, впрочем, в случае утраты доверия могли в любой момент лишить высокого положения. Это чтобы в семье не появился диктатор.

Ну а нежелающих развиваться ждало лишь презрение родни, перед которой тем приходилось выслуживаться в надежде получить крошки пожирнее, в ином случае скромное жалование в сотню золотых, чтобы смогли свести концы с концами. Ведь у них могли появиться талантливые дети или внуки. И уже они смогли бы сделать карьеру в среде альбиносов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Две минуты ожидания пролетели быстро. Старый альбинос не успел ими насладиться. Раздались многочисленные голоса, шарканье ног и прочие звуки. Вверх понеслись необъятного размера мотыльки. Благодаря исходящему от них свету зал стал быстро светлеть и тем открывать великолепное убранство.

Белоснежный мрамор разбавлялся золотом и полудрагоценными камнями. На стенах висело много больших полотен с пейзажами разных мест мира. Как раз чтобы каждый из приглашенных сегодня гостей мог увидеть кусочек родного уголка. Даже паркетный пол был необычным. Он собирался из разных пород дерева в виде цветов и напоминал пеструю поляну.