Боги войны. Запрещенная реальность. Зеленая машина. - Жерар Клейн

“Сегодня в Торонто приземлился самолет из Объединенного Лондона. Вслед за ним два больших летательных аппарата. Предположительно, связь Онтарио Нью-Йорк. Связные до сих пор неизвестны. Агент 10/5”.

Вельт приподнялся в кресле и опять сел.

— Бриджмен! — позвал он. Лицо его сильно покраснело.

Бриджмен вздрогнул.

— Да, сэр?

— Созовите внеочередное заседание Директории через час, понятно?

— Но, сэр, за час…

— Через час, я сказал! Можете также сообщить мистеру Киму, что я намерен вынести его предложение на утверждение.

Часом позже, во время внеочередного заседания Хуберт Ким уже не был больше таким самоуверенным.

— Это был совет, а не определение преследуемой нами политики. — Ким был высоким лысым мужчиной с густыми черными, нервно подергивающимися бровями. — Мне кажется, мы должны как можно скорее начать действовать.

Вельт мрачно посмотрел на него.

— Избави меня Бог от стратегов письменного стола.

Брови Кима взлетели и опустились, он покраснел.

— Но я действительно не вижу причин.

— Закройте рот и слушайте! — заорал Вельт.

Кто-то крикнул: “Тихо”, но без особого старания; и никто его не поддержал.

Вельт не обратил на выкрик внимания.

— Насколько мне известно, вы предлагаете наводнить Онтарио маломощными передатчиками?

— Да, хм… это, собственно…

— А как вы собираетесь доставить туда эти передатчики? Всем, очевидно, известно, что по военным масштабам у нас вообще нет воздушного флота. Немногие имеющиеся у нас самолеты — гражданские и для бомбовых ударов, на чем основана ваша затея, не приспособлены. Во-вторых, даже если бы такие машины были, как нам провести их через оборонительную систему, которая, как мы теперь знаем, защищает границы Онтарио?

Ответы остались за Кимом, а Вельт разбивал его план пункт за пунктом.

— Переоборудование наших гражданских машин для военных целей заняло бы на восемь недель больше, чем планы проекционного наступления, который уже находится в стадии осуществления. Пришлось бы создавать и изготавливать подходящие приборы, чтобы защитить эти машины от оборонительных систем. У нас нет пилотов с боевым опытом, никого, кто был бы в состоянии руководить операциями и, несомненно, очень мало добровольцев для такой миссии. То, что предлагает уважаемый коллега — возвращение в прошлое. Он хотел бы, чтобы мы переставили назад стрелки часов. Ему хочется величественных дел, с помощью которых мы завоевали бы мир, переделали бы его и снова прибегли к помощи обычного оружия, которое наш недоразвитый — пусть даже численно превосходящий — противник мог бы поднять почти на равный уровень. — Он сделал паузу, задыхаясь и покраснев от гнева. Он был чрезвычайно раздражен, так как почти что пришел сам к этой же идее. Позже, конечно, после детальных размышлений, ошибки стали отчетливо видны, но сначала… — Есть какие-нибудь вопросы? — свирепо воскликнул он.

Никто не отозвался, никто не встретился с ним взглядом, но он почувствовал, как его ненавидят. Ну да, это основано на взаимности; каждый ненавидит, презирает или чувствует отвращение к кому-нибудь. Он спросил себя, что же связывает их друг с другом: страх, чувство превосходства, общая злокачественная болезнь или все это, вместе взятое?

Проблема как раз в том, что они слишком, хорошо себя знали. Ничего невозможно скрыть, нет никаких загадок и тайн.

Так было не всегда. Его мысли вернулись к тому времени, когда он был совсем молодым. На самом деле молодым, а не неизменным сорокатрехлетним последних двух столетий.

Тогда он много и громко говорил, броско одевался и пенился идеями. Большинство его идей должны были быстро сделать его богатым, и все без исключения либо были на грани законности, либо ставили его в конфликт с законом, либо оказывались невыполнимыми. И в конце концов, ему приходилось зарабатывать свой хлеб в качестве мелкого служащего. Но он обладал способностью втираться в доверие и скоро выдвинулся на ответственный пост.

И тут, благодаря умению считать, он так успешно и разнообразно подделывал бухгалтерские книги, что двое других служащих были уволены за мошенничество, прежде чем проверяющие нашли настоящего виновника.

Он получил восемнадцать месяцев. Судья давал ему два года, но Вельта выпустили досрочно.

После этого Вельт годами менял одно сомнительное занятие на другое: продавал из-под полы краденые автомобили, устраивал игорные дома и заводил пивные. Для настоящего преступления у него не хватало таланта и смелости. Он был пограничным обитателем придонного мира, всегда в прыжке, всегда спасающийся бегством при малейшем признаке опасности.

И однажды во время одного такого обходного маневра, меняя транспорт, он обнаружил…

В некоторых отношениях у него было своеобразное методическое мышление. Так, например, у него всегда была с собой карта улиц. Он вышел из поезда на маленьком вокзале, проехал дальше на омнибусе, вышел из него, прошел пешком по другой улице, где царило оживленное движение.

Участок, который он выбрал, был около шести миль длиной и змеился, следуя старой улице, по лесистой и все еще слабо заселенной местности.

На полпути он наткнулся на туман. Туман плавал на низком холме струящийся, ярко-красного цвета. Он было испугался, но прежде чем успел повернуться и побежать, раздался голос:

— Не пугайся. Я буду тебе помогать.

ГЛАВА 19

Вельт, все еще испуганный, подумал о суевериях, о религии, о голосах из горящих кустов, и спросил себя, какую жертву ему придется принести — что было типично для него.

— Бежать отсюда не в твоих интересах.

Голос звучал совершенно безучастно и нейтрально, но Вельту слышалась в нем угроза.

— Я могу дать многое. Я здесь, чтобы давать. Во всяком случае, ты не должен забывать, что должен будешь нести последствия своего выбора, если этот выбор окажется неумным. Идем.

Дрожа и все еще внутренне спрашивая себя, не предусмотреть ли ему какую-нибудь жертву на всякий случай, он ступил в туман и мгновенно увидел, что это никакой не туман. Он почувствовал свет, пространство, он услышал голоса — и это было все.

— Чего ты хочешь?

Вопрос был для него неожиданным, и он пробормотал что-то глупое о желании — смесь религии и сказок все еще довлела над ним.

— Недостаточные данные. Пожалуйста, точнее, — сказал голос.

Ему понадобился почти час, чтобы разобраться, что это не фея, которая может превратить тыкву в золотую карету. Это было и не божество. Оно не могло выполнять глупые и совершенно невозможные желания, но что-то это все-таки было. Оно могло давать техническую информацию.

Странно, но Вельт никогда не спрашивал себя о причине. В то мгновение, когда он понял, какие сокровища перед ним появились, поток жадности вытеснил всякое любопытство.

Его первая мысль была направлена на то, чтобы оставить это сокровище только для себя, и два последующих часа он потратил на то, чтобы торопливо исписать свою записную книжку, пока голос давал ему указания по созданию относительно простого прибора. У Вельта были только начальные познания в электронике, но голос, очевидно, был готов выражаться предельно понятно и обучать его.

Четыре часа спустя он отдал свои последние деньги за радиоэлектронные детали, а час спустя опять вернулся и построил прибор по простым, но вполне достаточным наброскам в своей записной книжке.

У него хватило самообладания, чтобы сосредоточенно работать, но нетерпение делало его руки неуверенными и выжимало пот на лбу. Кто-нибудь мог вдруг пройти мимо, прежде чем он…

Наконец, прибор был готов, и он нервно нажал кнопку.

Не было слышно ни звука, но кружащийся красный туман вдруг исчез, и то место, где он находился, превратилось в обычный ландшафт. Ничто не указывало на то, что тут что-то находилось, что-то, преподнесшее ему на серебряном блюдце всю Землю.

Вельт почувствовал поднимающуюся в нем волну триумфа, опьянение безграничной властью. Он был хитрым, по-настоящему хитрым; он всегда знал об этом, но это был первый удобный случай в его жизни доказать это. Его действия были гениальными. Он вымолил себе светопреломляющий прибор, который делал эту штуку невидимой для всех остальных. Все принадлежало ему, только ему, так как никто и никогда этого не найдет.

Истощенный и опустошенный, он вернулся обратно в город. Успокоившись, он начал строить планы.

Вельт действительно был не глуп. Он быстро понял, что масса технической информации, которую предоставил в его распоряжение Голос, даже тогда превосходила возможности его восприятия, когда тот переводил ее в простейшие понятия. Поэтому ему пришлось найти различных специалистов, которые могли бы реализовать то, что он открывал.