Княжич Соколов. Том 1 - Роман Саваровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, здешних гуру ментальной магии можно обойти, но для этого надо тщательно подготовиться и знать наперед каждый их возможный вопрос и интонацию. Разумеется, у Холмского нет ни единого шанса успеть это сделать за ночь. А если он не сдаст меня утром, то станет соучастником за сокрытие и молчать придется вечно.
— Повесят нас обоих, Артур Михайлович, — заключил я вслух очевидный факт, до которого Холмский и сам дошел, судя по окутавшему его тело темно-синей дымкой эфиру.
Сжатые кулаки, дрожащие плечи, стиснутые до крови зубы и безысходность в глазах. Таким Холмский мне нравился куда больше, чем пару минут назад.
— Теперь, полагаю, наш разговор действительно закончен, — невозмутимо проговорил я, убедившись, что меня не попытаются убить на месте в отчаянном порыве.
После чего вышел прочь, оставив Артура Михайловича Холмского полыхать эфиром в бессильной молчаливой ярости.
Глава 26
Яркие лучи сентябрьского солнца нагло пробивались сквозь настежь распахнутое окно. Утренний ветерок лениво колыхал бежевые шторы, привнося в светлую просторную комнату осеннюю прохладу и освежающий аромат хвои.
До ушей доносился мерный шелест листвы вперемешку с мягким щебетом птиц.
Но все это умиротворяющее великолепие, самым грубым образом, перебивал настойчивый стук в дверь.
Поначалу слышавшийся бесконечно далеким эхом, стук приобретал все более яркие и громкие очертания и нарастал, пока, наконец, окончательно не выдернул меня из такого долгожданного сладкого сна.
— Сейчас... Сейчас... — недовольно буркнул я, разлепляя глаза.
Время на часах показывало десять часов. Вполне приемлемо, учитывая, что сомкнул я глаза на этой чрезвычайно мягкой белоснежной кровати около пяти утра.
Для полного восстановления мозга и восполнения источника одаренного, пяти часов сна более чем достаточно, а неминуемую сонливость отогнать поможет кофеин.
Настойчивый стук не прекращался и уже перерос в попытки выломать металлическую преграду силой.
А ведь Камила убеждала меня что номера в этом элитном корпусе общежития, который она сняла на все три года обучения охраняют по высшему разряду. Однако, стоит признать, артефактные двери тут действительно прочные.
Простые и на секунду бы не задержали Анну Звереву.
Я выхватил из разбросанной по полу кучи одежды свои брюки и, натягивая их на ходу, подошел к двери и щелкнул замок.
Распахнулась металлическая громадина мгновенно, впуская внутрь привычно раздраженную блондинку в строгом деловом наряде под бело-золотым пиджаком с лицейским гербом.
— Собирайся, тебя уже ждут, — с жаром бросила Анна Зверева и покосилась на лежащую посреди огромной двуспальной кровати обнаженную девушку.
— Не в тюрьме же мне было опять спать, — осуждающе хмыкнул я и заботливо укрыл спящую синеволосую красотку одеялом.
— Так уж и спать, — едко подколола Анна Зверева.
— У молодого тела и помимо сна есть крайне важные для функционирования потребности, — мудро заметил я, застегивая свою рубашку.
— Она вообще живая?
— Вполне, — уверенно ответил я, — измотана только. Понимаешь, девушки ее типажа весьма ненасытны...
— Довольно!! — закатив глаза, резко перебила меня Анна Зверева и торопливо вышла в коридор.
— Сама начала, — невозмутимо отозвался я, как раз закончив одеваться, и проследовал за ней.
— Ты ведь уже в курсе, где я был вчера? — предварительно отрезав все воздушные потоки вокруг, спросил я, когда мы остановились у лифта.
Янтарные глаза Анны Зверевой выглядели обеспокоенно и чересчур сосредоточенно для утра. Да и занятия в царском лицее сегодня начинались только в полдень, а девушка бросила взгляд на часы уже третий раз за минуту.
— Да, — коротко ответила Зверева, и я облегченно выдохнул.
Все же иногда ее маниакальное отслеживание моих перемещений имеет свою пользу.
— Тогда ты понимаешь, что мне нужно было алиби, — спокойно пояснил я, — факт того, что столик был забронирован от имени Елецких знает только Артур Холмский и распространятся он не будет, по очевидным причинам. Однако, внутри ресторана меня видели и другие аристократы. Нужно было дать им причину моего появления там и вести себя так, как ожидают от молодого провинциального княжича, только вчера оказавшегося в столице.
— И ты решил подцепить Озерецкую?
— Скорее она меня, — усмехнулся я, — поймала у бара и ни на шаг не отходила.
— Ты ведь нарочно выбрал именно ее, да, Соколов? — с холодным осуждением спросила Зверева.
И частично была права.
Камила Озерецкая мне сразу понравилась тем, как влияет на Звереву одним своим появлением. Вводить в ступор мою обычно непрошибаемую телохранительницу это крайне полезное и уникальное умение.
— Отнюдь, — выдохнул я, — и вообще, Камила сама решила подобраться к своей ненаглядной наставнице через меня. Как тут было устоять. Столичные аристократки могут быть весьма убедительными.
— Так я тебе и поверила, Соколов.
— Я абсолютно серьезно, — приготовился оскорбиться я, — Камила действительно много о тебе говорила. Но у нее было весьма яркое и развязное поведение, благодаря которому нас заметили и запомнили пьяной парочкой первокурсников, отмечающих день знаний. Согласись, это куда лучше звучит в отчетах наблюдателей чем одинокий подозрительный княжич, приехавший в два часа ночи в центр города чтобы поесть лобстера и уехать. К тому же, у Камилы был личный водитель, куча охраны и личный номер с мягкой кроватью в защищенном как крепость общежитии, — добавил я и тут же нахмурившись добавил, — хотя, последнее сомнительно, раз ты здесь.
— Ага, трахнуть ты ее решил именно из-за наличия водителя, — закатила глаза Анна Зверева.
— Каюсь, тут виноват отдел евгеники рода Озерецких. Выведение такой красоты заслуживает щедрого пожертвования в их благотворительный фонд. Как думаешь?
— Решил платой за секс выставить старшую внучку адмирала Российского флота проституткой? — подняла бровь Зверева, — тебе врагов мало, Соколов?
— Да я же не в этом смысле, — обиженно отмахнулся я.
— Ты точно сумасшедший, — потирая виски тяжело выдохнула Анна Зверева, — зачем ты вообще полез к Артуру Холмскому в одиночку?
— Вообще-то, — поднял я палец, — со мной были гвардейцы.
— Соколов!
— Ладно, — вздохнул я и усилил давление эфира на окружающий воздух до максимума, — Юрий Ноготков, Тарас Суворов, Архип Лыков, Глеб Одоевский — все как один молодые и недолюбленые внутри своих родов детки. Можно сказать, изгои без талантов и каких-либо перспектив получить влияние внутри собственных
