Пыль дорог - Ксения Баштовая

Мощная оплеуха опрокинула менестреля на пол:

— Ты пьян,— брезгливо обронил Каренс— Иди проспись.

Новая хмельная ухмылка. А когда музыкант скрылся в своей комнате, мошенник одним глотком осушил стоявшую на столе кружку вина, стараясь на обращать внимания на то, как дрожат руки.

Поутру, когда солнце несмело пробежало по крышам домов и заглянуло в окна, менестрель медленно спустился со второго этажа в общий зал. Голова болела так, словно вчера он выпил не меньше бушеля вина.

К удивлению музыканта, привыкшего, что джокера раньше полудня не поднимешь, тот уже сидел за столиком и, уставившись куда-то вдаль, неспешно цедил из кружки.

— Будешь? — мрачно поинтересовался Каренс, подталкивая к заспанному певцу початую бутылку.

Найриду стало дурно от одного запаха:

— Нет!

— Как хочешь,— пожал плечами мошенник.

Музыкант опустился на соседнюю лавку, провел ладонью по встрепанным после сна волосам, а потом, вопреки недавнему заявлению, отобрал у мошенника кружку и отхлебнул:

— Что я тебе вчера понарассказывал?

— Много чего,— хмыкнул Каренс и, не дожидаясь, пока помрачневший менестрель просчитает все возможные варианты вчерашнего диалога, сообщил: — Хотя в принципе, ничего нового я почти не узнал. В столицу идем или ты решил здесь задержаться?

— Идем, конечно. А где же моя гитара? — расстроенным голосом спросил Найрид.

— В твоей комнате. Я туда отнес.

Менестрель столь поспешно рванулся в свой номер, что чудом не опрокинул стол.

Новое неприятное открытие ждало музыканта, когда он расплачивался с трактирщиком. Отобрав у мошенника деньги, он так и не удосужился вернуть их обратно, а во вчерашнем загуле как-то незаметно все спустил. Осталась лишь пара монет, чтобы заплатить за ночлег да купить еды в дорогу. Мошенник готов был его придушить.

В паре кварталов от городских ворот, у крошечного неприметного дома, собралась целая толпа. Сновали любопытные зеваки, застыли гордыми статуями стражники.

— Что происходит? — протолкался вперед мошенник.

Заинтересованно подпрыгивающий гоблин, пытающийся разглядеть хоть что-то через головы собравшихся, бросил короткий взгляд на пропыленного мужчину и обронил:

— Два трупа нашли.

— Криминальные?

— Да нет, похоже. Ни ранений, ни магии. Больше задавать вопросов джокер не стал.

Из города путешественники вышли ближе к полудню: пока налоги уплатили (в Корели явно не понимали, что проще собирать с входящих, чем с выходящих), пока через ворота прошли.

До столицы оставалось всего ничего. Мошенник думал, что ближе к рассвету они сделают привал и, отдохнув, двинутся со свежими силами. Но злобный и коварный мастер заявил, что лучше дойти до Алронда сейчас — остановиться ночью в пригороде, а с рассветом пройти через ворота. Тем более что в столице заработать денег с утра будет намного проще.

При упоминании имеющейся экономической проблемы у мошенника возникло подозрение, что менестрель над ним издевается.

На рассвете, стоя перед воротами столицы, музыкант пожал руку приятелю:

— До встречи.

— Ты не пойдешь в город?

— Пока прогуляюсь по пригороду, — поморщился менестрель.— Здесь слушатели не настолько избалованные. А тебе удачи с поисками ученика.

— Отстань ты со своим учеником,— фыркнул мошенник.— У меня его нет и никогда не будет. Делать мне больше нечего, только сопли вытирать.

— Ну-ну, — улыбнулся Найрид. — Таше редко ошибается.

Они расстались утром. А уже ночью... Ночные события вошли в историю Гьерта как самое страшное восстание — Ночь Алого Платка. Ночь, когда погибли очень и очень многие...

Колокольный звон разорвал тишину. Факельные огни ядовитой змейкой бежали по улицам. Женский крик полоснул по ушам острым клинком.

Фавн проверил навесной замок на дверях библиотеки и медленно пошел по темным коридорам. Окна защищены мощными заклинаниями, двери не вышибет даже огр.

Можно спокойно пройти в свою небольшую комнатку, плотно прикрыть дверь и достать из потайного шкафа тяжелый кинжал с черненым клинком. Обещания надо выполнять, не так ли? Особенно если они даются столь важным людям.

Одно-единственное нарушение собственного запрета не страшно. Тем более кто докажет в такой сутолоке, что это был заказ?

Кстати, именно по этой причине трефы и пики отказались от работы. То, что император подавит бунт, несомненно. По улицам прольются реки крови, а раз так, то каждого убийцу ждет кара. А как докажешь, что ты не был среди бунтовщиков?

Хорошо бубнам. Они найдут способ вывернуться из этой передряги.

Червам — еще лучше.

Донна Эштас нарисовала последнюю стрелку на веке, взглянула на свое отражение в небольшом ручном зеркальце и поинтересовалась у сидящего на кровати обнаженного до пояса тролля лет двадцати:

— Как я выгляжу?

— Ты, как всегда, прекрасна,— вздохнул он, встал и, по-

дойдя к ней, приобнял за плечи: — А я так и не могу понять, что ты во мне нашла.

Она прижалась щекой к его ладони:

— Ты — это ты, а это — самое главное.

— Я всего лишь восьмерка.

— Когда-нибудь ты станешь трефовым тузом, — улыбнулась донна Эштас, откладывая зеркало в сторону.

— Я? Ты шутишь? Какой из меня туз?

— Алексар, не спорь,— вздохнула эльфийка.— Я знаю, что говорю.— Она рывком встала, сбросила его ладони с плеч: — Подождешь меня? Я вернусь через полчаса.

Волна восставших покатилась к входу в роскошный особняк, но за несколько мгновений до того, как бунтовщики начали выбивать двери, створки распахнулись.

Донна Эштас была красива, как ангел, спустившийся на грешную землю. Золото волос струилось по плечам, зеленое платье обхватывало узкий стан. А ее звонкий голос услышали все:

— Господа! Сегодня ночь открытых дверей! Вход бесплатный! — Если не умеешь держать оружие в руках, остается единственный выход.

Найрид обнаружил Каренса ближе к полудню. На руках у мошенника спал, прижав голову к его груди, мальчишка, закутанный в непомерно большой для ребенка камзол.

— И?..— только и поинтересовался менестрель.

— Это мой ученик,— вздохнул джокер.

— Где взял?

— Нашел.

— Родителям вернуть не пытался? Мальчик заерзал и сонно заплямкал губами.

— Где их теперь разыщешь? — хмыкнул Каренс, бережно поправляя сползший с плечика ребенка камзол.

Найрид ухмыльнулся. Предсказания Таше всегда сбываются. Остается лишь надеяться, что ее слова о том, что рано или поздно менестрель вернется в табор, не были пророчеством.

История шестая.

ДАР-ПРОКЛЯТИЕ