Великие арабские завоевания - Хью Кеннеди

Тохаристан был полон древних селений. Самым важным из них был Балх, могучие стены которого, сложенные из сырцового кирпича, все еще смотрят через плоскую равнину на южные горы. Балх, разрушенный и покинутый после похода Чингисхана в 1220 году, был тогда одним из главных городов Средней Азии. Александр Македонский захватил его и сделал столицей греческого царства Бактрии. Здесь, в сердце Азии, на берегах Окса, солдаты Александра и их потомки сохранили форпост эллинистической культуры. Они по греческому обычаю чеканили монеты с изображением своих правителей, и чеканка была не менее тонкой, чем в греческом мире. Царский дворец в Ай-Хануме над Оксом словно прямиком перенесся из Македонии и стоял среди широких улиц, над окруженном колоннами двором и гимназиумом для атлетов.

Греческое царство сошло на нет ко II веку до н. э., и средиземноморских греческих богов сменила буддийская культура, завезенная царями Кушана. Балх стал великим центром буддизма, и паломники шли из самого Китая, чтобы взглянуть на великую ступу Нава Бихара за стенами города.

В то время, начиная с 650 года, когда начались вторжения арабов, Тохаристан был разделен на множество княжеств, хотя князь, носивший титул джабгу, вроде бы претендовал на власть над всей страной. Правители этих княжеств могли быть иранского или тюркского происхождения, зороастрийцами или буддистами по вере. Наиболее отдаленным княжеством был лежавший далеко на востоке в верховьях Окса Бадахшан, где добывали рубины и ляпис-лазурь. Затем шли Хуттал, Кубадиян и Саганиян. На юге, в изрезанных горах Гиндукуша, был сокрыт Бамиан, где великий Будда милостиво взирал на зеленые поля в долине, а еще дальше лежал далекий Кабул.

Миновав укрепленный городок Тирмид (ныне Термез) — одно из немногих поселений прямо на берегу реки — Оке уходил на север. Со временем он достигал равнин Хорезма (известного по хроникам как «Khwarazm»), и пробивал себе путь между Таджикистаном и Узбекистаном. Отсюда поток разделялся на русла и каналы, образующие дельту. Ее плодородные земли, отделенные от окрестных земель широкими пространствами песка, начиная с четвертого тысячелетия до н. э. населял народ со своей особенной культурой. Они говорили на собственном диалекте иранского языка, в котором чужестранцам слышался стук клювов аистов и кваканье лягушек, а писали, пользуясь одним из вариантов арамейского письма. Этими плодородными землями правили шахи династии Афригидов, державшиеся у власти три века до прихода арабов, строившие укрепленные города и отгонявшие от границ страны враждебных кочевников.

Наконец река впадает, или, вернее, впадала в Аральское море. Увы, «потока», описанного поэтом, больше не существует, он иссяк, все его воды разбирают на орошение хлопковых полей Туркменистана: теперь рыбацкие лодки, оставленные когда-то у самой воды, лежат на суше, окруженные пустынным миром соленой пыли и песка.

Восточнее Окса и западнее Гиссарского хребта, в современном Узбекистане, находится Согдиана (Согд). Река, протекающая через ее земли, называется Заравшан (Сеятель золота), но арабские завоеватели боле прозаично звали ее «рекой Согда». Река протекает с востока на запад, собирая воды с туркестанских гор и прорезая низины близ городов Самарканд и Бухара, после чего теряется в песках Кызылкума, не достигая слияния с Оксом. Эта река создала Согдиану, так же как Оке создал Хорезм, а Нил — Египет.

О Согдиане нам известно больше, чем о других областях. Она была центром древней цивилизации, использовавшей свой вариант иранского языка с письменностью, как и в языке Хорезма, близкой к арамейскому письму. Значительное количество согдианских документов сохранились до нашего времени. Кроме того, на сцене этой страны развернулась самая продолжительная и тяжелая война арабской кампании, поэтому и арабские источники повествуют нам о деяниях местных царей, таких как упрямый и коварный Гурак из Самарканда.

Согдиана была страной княжеств, с двумя главными городскими центрами — Бухарой и Самаркандом. Местные князья поощряли рыцарство и придворную культуру, изображения которой можно видеть на уцелевших фресках во дворцах Самарканда и Пенджикента. Отчасти атмосфера этих княжеских дворов просвечивает в местной истории Бухары. Наршаки вкратце описывает княжеский двор родного города перед арабским завоеванием, говоря о правительнице Хатун (680-700), что «в ее время не было никого способнее ее. Она правила мудро, и народ был ей послушен». Этот отзыв поражает контрастом в сравнении с традиционно враждебным отношением к женщинам-правительницам, которое мы встречаем в ранних мусульманских источниках. Она каждый день выезжала из ворот Бухарской крепости на открытую песчаную площадь регистан. Здесь она правила суд, восседая на троне в окружении придворных и евнухов. Она обязала местных землевладельцев и князей присылать ежедневно 200 юношей, опоясанных золотыми поясами и с мечом на плече. При ее выходах они стояли, выстроившись в два ряда, пока она решала государственные дела, отдавала приказы, одних награждала почетными одеяниями, а других приговаривала к наказаниям. К полудню она возвращалась в крепость и высылала своей свите подносы с едой. К вечеру она снова выходила и садилась на трон, а землевладельцы и князья окружали ее двумя рядами. Потом она садилась на коня и уезжала во дворец, а ее гости возвращались по своим селениям. На следующий день ей прислуживали уже другие, так что каждая свита показывалась при дворе четырежды в год.

Согдиана была страной купцов. На период от V до VIII века пришелся первый расцвет Великого Шелкового пути из Китая на Запад. Термин «шелковый путь» любим и романтичными историками, и торговцами. Он вызывает в воображении мир роскоши, города, украшенные лазурными изразцами, благоухающие пряностями, и длинные, фотогеничные караваны, тянувшиеся по самым безжизненным местам земли. Действительность была более прозаичной. Сухопутные дороги от Китая на Запад использовались для торговли не так уж часто, а большая часть товаров в Средние века переправлялись морем от берегов Среднего Востока через Индийский океан в Китай. В истории было два момента, когда сухопутные дороги взяли свое, и Шелковый путь стал фокусом мировой торговли. Первым из таких моментов были годы как раз перед мусульманскими завоеваниями; второй пришелся на XIII век, когда империя монголов до некоторой степени обеспечила безопасность этих дорог, чем привлекла на них купцов, таких как Марко Поло.

Слово «шелковый» в названии — разумеется, не просто речевое клише — оно отражало важную сторону реальности. Хотя в императорском Китае ходило множество бронзовых денег, но высоко ценившихся монет из серебра и золота почти не было. Валюту заменяли шелка и бушели пшеницы. Немало такой «валюты» добралось до Средней Азии. В VII веке китайские власти попытались консолидировать свой контроль над Синьцзяном, потратив огромные средства на оплату чиновников и солдат. О том, как это работало, можно отчасти судить по древнему документу, обнаруженному в пустыне Гоби у великого буддийского святилища Дуньхуан. Для примера, этот документ указывает, что в 745 году одному из офицеров правительство задолжало жалование за полгода — 160 килограмм бронзовых монет. Эта система могла существовать на практике, только если бы вместо монет расплачивались легким, транспортабельным шелком. Затем служащие могли бы сбыть свое жалование согдийским купцам, получив в обмен серебро или товары с Запада. Согдийцы в свою очередь, доставляли шелка на рынки Ирана и Византии. Понятно, что в эти отдаленные земли арабов в первую очередь манила надежда захватить контроль над столь доходной торговлей.

Четвертую, самую отдаленную часть Трансоксании составляла местность у реки Яксарт (ныне Сырдарья). Теперь это часть Узбекистана и Казахстана. Здесь на 160 километров на север от Согда через местность, известную как Голодная Степь, вел по пустыне путь, отмеченный костями людей и животных, погибших в дороге. Яксарт был меньше Окса, и во многих местах реку можно было перейти вброд. Она орошала земли Шаша (Чача, Ташкента) и, дальше к востоку, — открытые пространства Ферганской долины. Дальше, за горами, лежал Кашгар и земли Китайской империи.

Кочевники внутренних областей Азии в арабских источниках обычно называются тюрками. Начав завоевание, арабы впервые столкнулись с этими людьми, которым предстояло оказать такое глубокое влияние на развитие мусульманской культуры. Ко времени мусульманского завоевания нынешние турки составляли часть византийской империи, и оставались в ней еще четыреста лет. Насколько нам известно, в этих землях не было ни единого турка. Происхождение тюрков надо искать на востоке. К середине VI века в китайских хрониках начинают встречаться упоминания о народе, называвшемся «ту-кюе», создавшем империю в бескрайних травянистых степях к северу от Великой Стены. Позже эта степь стала родиной монголов. Основателем империи китайские источники называют некого Бумыня, умершего в 553 году, и его брата Иштеми. Мы находим подтверждение этих сведений в примечательных наскальных надписях в долине реки Орхон в Монголии. Надписи, сделанные в камне на старотюркском языке, славят времена основателя династии: