Любовь со вкусом вишни - Татьяна Алюшина

Генерал достал из кармана новенький красный паспорт, показал его всем и, положив на стол, пояснил:

– Это паспорт с вашей настоящей фамилией и всеми данными. Также вам начислена пенсия как ветерану войны, которую вы отныне будете получать. – Дед замолчал, обвел всех взглядом и, переходя на неофициальный тон, добавил: – Я взял на себя смелость и хотел бы вручить вам это. Леша, отдай подарок.

Адъютант подошел к дедушке, который поднялся с места, снял чехол с одежды, и над столами пронесся негромкий вздох восхищения.

На вешалке был мундир с погонами полковника, весь увешанный наградами, которые отсвечивали на солнце яркими бликами. Адъютант передал дедушке мундир и достал из-за спины фуражку, которую держал в руке, до поры пряча ото всех.

Василий Корнеевич принял подарок дрожащими руками, провел пальцами по орденам и медалям, думая о чем-то своем.

– Василий Корнеевич, наденьте! – попросил Антон хриплым голосом, у него тоже перехватило горло от переживаний.

Дедушка кивнул, видимо, не в силах разговаривать.

– Одну минуту, – сказал генерал и откашлялся. – Я также должен сообщить вам и Веронике Андреевне, что вашему другу и ее двоюродному дедушке, Былинскому Олегу Игоревичу, присвоено звание и звезда Героя России посмертно. Вот документы ваши, Василий Корнеевич, и Олега Игоревича.

Дедушка еще раз кивнул, так и не справившись со своим голосом, принял красную папку из рук Федора Ильича и, смахнув скатившуюся по щеке слезу, пошел в дом.

Сергей с Никой о чем-то шептались и тихо смеялись.

И вдруг Вероника, изменившись в лице, медленно поднялась со своего места. Кнуров, проследив за ее взглядом, поднялся и встал с ней рядом.

От дома к столам четким, почти строевым шагом шел Василий Корнеевич, облаченный в мундир, сидевший на нем как влитой!

Ордена и медали издавали тихий звон, рассылая вокруг маленьких солнечных зайчиков.

Боже! Как он был прекрасен!

– Господа офицеры! – громко отдал команду Антон.

Мужчины поднялись и выстроились в шеренгу. Федор Ильич надел фуражку, которую снял, сев за стол, вышел вперед и встал перед строем рядом с Антоном, ожидая идущего к ним Василия Корнеевича.

Василий Корнеевич остановился перед генералом. Мужчины, стоявшие в строю и одетые в гражданскую одежду, щелкнули каблуками и вытянулись по стойке «смирно».

Василий Корнеевич вместе с генералом приложили руки к козырькам фуражек, отдавая друг другу честь.

Федор Ильич произнес громким командным голосом:

– Товарищ полковник, поздравляю вас с восстановлением в воинском звании!

– Служу Отечеству! – ответил Василий Корнеевич.

– Господа офицеры! Вольно! – отдал приказ Антон.

Строй распался, мужчины окружили Василия Корнеевича, обнимали, пожимали руку, поздравляли. Дедушка улыбался, смахивая текущие по щекам слезы.

Растолкав всех, к нему кинулась Ника, обхватила дедушку и расплакалась.

– Что ж ты плачешь, пичуга? – спросил Василий Корнеевич, прижав ее к себе.

– Дедушка! Ты такой красивый! Самый красивый дедушка на свете! И ты герой! И дедушка Олег герой!

– Ты от этого плачешь? – усмехнулся он.

– Нет! От счастья!

– Негоже невесте плакать, Никуша!

Кнуров, заговорщицки переглянувшись с Василием Корнеевичем, подошел к ним и забрал Нику из дедушкиных объятий.

Сергей отвел ее в сторону, и они, наверное, первый раз за весь день, остались одни, на короткое время перестав быть единственным объектом для поздравлений. Ника уткнулась головой Кнурову в плечо, он поцеловал ее в макушку и шепотом предложил:

– Давай сбежим! Я больше этого не выдержу! Если еще раз кто-нибудь потребует нашего публичного поцелуя за столом, я начну стрелять!

– А что, – посмотрев на мужа, усмехнулась Вероника, – ты в ЗАГС пистолет прихватил, на всякий случай?

– Нет, – улыбнулся Кнуров, вытирая ее слезы. – Но я знаю, где его можно взять! Давай сбежим! А?

– Давай! – согласилась Ника и посмотрела по сторонам. – А как мы это сделаем? Нас же застукают!

– Между прочим, твой муж специалист в тактике и стратегии партизанской войны! – напомнил он.

– А я думала, просто муж! – притворно вздохнула она.

– И это тоже! Муж, который хочет немедленно вступить в свои права!

– Ну, вступай! – рассмеялась Ника.

Кнуров быстро чмокнул ее в губы и отдал распоряжение:

– Значит, так, ты сейчас пойдешь в дом, если остановят и спросят, скажешь, что прическу поправить или носик попудрить. Пройдешь к задней двери и жди меня.

– Есть!

– Какая мне досталась послушная жена! Повезло!

Он развернул Нику и, слегка подтолкнув, направил к дому.

В доме толклось полно людей, передвигавшихся от кухни к столам на дворе и обратно, что-то унося, принося, в обычной свадебной суете. Улыбаясь и что-то отвечая на ходу, Вероника не сразу, но сумела добраться до двери черного хода.

Ей пришлось ждать минут десять. Вероника нервничала и мысленно поторапливала новоиспеченного мужа. Ей самой до чертиков надоело это застолье, крики «горько!», а впереди, она точно знала, у Натальи с Диной запланирована была еще целая культурная программа с песнями, танцами, соревнованиями и еще какими-то сюрпризами. Ника понимала, что если их сейчас кто-нибудь застукает за попыткой побега, то уж точно не отпустят до завтрашнего вечера и глаз с них не спустят.

Совсем неслышно, не издав ни одного звука, даже воздух не шелохнулся, сзади подошел Кнуров и обнял жену за талию. От неожиданности Ника вздрогнула всем телом и попеняла:

– Ты что делаешь?! Ты меня напугал ужасно!

– Все, все! Больше не буду, извини! – чмокнул ее в щечку он.

И показал ключи от машины:

– Возьмем машину Ринка, свою я не нашел, наверное, у Дуба в гараже стоит. Идем?

– Не идем, а бежим! – заспешила Вероника.

Распахнув дверь, они выскочили на заднее крыльцо…

Возле ступенек, спускающихся с крыльца, стояли полукругом Антон, Мишка, Пират, Стечкин, Кнут и Наталья с Диной.

– Так… – протянул Кнуров.

– Да, – горестно вздохнул Пират, – подвел ты нас, командир!

И достал из заднего кармана брюк портмоне, выдернул из него стодоллоровую банкноту и протянул Антону.

– Так я еще не попадал! – сокрушался Пират, театрально качая головой.

– Не ты один! – в унисон ему вздохнул Кнут и тоже протянул Антону сто долларов. Мишка и Стечкин молча отдали свою мзду, не забыв осуждающе тяжело вздохнуть, поддерживая общую игру.

– Да, лоханулись вы, ребята! – усмехнулся Антон, принимая выигрыш. – Ведь учили вас, учили: командира надо знать как самого себя!