Богиня моря - Филис Каст

— Как тебя зовут? — спросила ее девушка.

— Линелле, — ответила та с улыбкой, продемонстрировав множество крупных желтых зубов.

— А твое имя? — обернулась Ундина к женщине с наполовину парализованным лицом.

— Бронвин, — невнятно произнесла та.

— А меня зовут Гвенит, — поспешила сказать горбунья, не дожидаясь вопроса.

— Леди, для меня большая честь познакомиться с вами. А я — принцесса Ундина, которая не помнит ничего, кроме собственного имени, — сообщила Кики, стараясь подражать английской королеве. Зрительницы одобрительно захихикали. Потом Кики раскланялась перед ними, как прима-балерина, и едва не шлепнулась на пол, запутавшись в подоле необъятного балахона.

Изабель со смехом подхватила ее.

— Наверное, я должна помочь тебе снять это.

Кики улыбнулась старухе.

— Ну да, и надеть что-нибудь более королевское.

— Конечно, — кивнула Изабель, передразнивая важную интонацию девушки, — После тебя, моя леди.

Обе, пятясь задом наперед, покинули кухню, важно помахав руками смеющимся «подданным».

— А можно мне как-нибудь помыться? — спросила Кики, когда они с Изабель проходили через пустую столовую.

Изабель погладила ее по руке.

— Иди в свою комнату. Я принесу бадью. Ты встанешь в нее, и я оболью тебя водой.

— И я смогу раздеться догола?

Изабель несколько напряженно улыбнулась.

— Если настаиваешь.

— Я настаиваю, — твердо сказала Кики.

— Я вообще-то сама снимаю нижнее белье, когда моюсь, — призналась старая женщина.

— Я знаю, — кивнула девушка.

Изабель удивленно наморщила и без того морщинистый лоб.

— Откуда ты можешь знать?

Кики потянула носом и сказала:

— У тебя нет плохого запаха.

Старая женщина уже исчезла за поворотом коридора, отправившись за бадьей, а до Кики все еще доносился ее сдержанный смех.

Глава восемнадцатая

Желудок Кики издал весьма не дамское рычание, когда Изабель зашнуровывала на ней платье.

— Забыла поесть, да? — со смехом спросила Изабель.

— Ох, умоляю, скажи, что у тебя осталось немножко тушеного мяса.

— Для тебя — конечно. В конце концов, это ведь ты придумала добавить туда мяты.

— Хорошо получилось?

— Прекрасно! Думаю, ты произвела такое впечатление на Бронвин, что она могла припрятать для тебяи ломоть своего удивительного хлеба.

— Звучит заманчиво, — сказала Кики, когда они уже торопливо шли по коридору. — Как ты думаешь, монахи все еще на вечерней службе? Я действительно устала и предпочла бы сейчас не беседовать с настоятелем и сэром Андрасом.

Тяжелая физическая нагрузка, доставшаяся Кики, усилила постоянную боль от тяги к воде, и она меньше всего желала бы сейчас пикироваться с настоятелем или отражать попытки сэра Андраса проявить светскую любезность.

Кики ощутила взгляд Изабель. Когда старая женщина заговорила, ее голос был очень серьезен.

— Всем видно, что вы с аббатом не нравитесь друг другу, и удивляться тут совершенно нечему. Аббат Уильям не одобряет красоту, а ты — само воплощение красоты. Даже я судила о тебе слишком строго из-за твоей внешности.

Кики открыла было рот, чтобы что-то сказать; но Изабель резко качнула головой, не позволяя себя перебить.

— Нет, не надо говорить, что ты меня не винишь. Я прекрасно осознаю глупость собственного поведения. И я понимаю, почему ты не испытываешь добрых чувств к настоятелю, но мне непонятно, почему тебе не нравится внимание сэра Андраса. Поначалу казалось, что тебе по душе его общество, но я наблюдала за вами обоими… И в последнее время заметно, что он тебя раздражает, даже вызывает неприязнь, будь он хоть рядом, хоть нет.

— Я и не думала, что это так заметно.

— Это было видно, когда ты очень устала, — с улыбкой сказала Изабель, — Или, может быть, это понятно другой женщине.

Они зашагали через двор, и Кики в задумчивости прикусила нижнюю губу, не зная, насколько она может довериться старой служанке. Она глянула на колодец, но тот выглядел как самое обычное каменное сооружение. Ну и хорошо, подумала Кики, хотя бы об этом Изабель не расспрашивает.

— Прости меня, Ундина, если я задала слишком личный вопрос… — снова заговорила Изабель.

— Ничего, — заверила ее Кики, — Я не возражаю. Я просто думала, как лучше тебе ответить, — Она вздохнула и решила, что лучше всего говорить правду… ну, по крайней мере, как можно больше правды. Ложью не завоюешь хороших друзей, а Кики очень хотелось подружиться со старой женщиной. — Ты права. Поначалу я подумала, что, может быть, смогу принять его или даже полюбить. Он кажется приятным, и он, безусловно, красив.

Изабель одобрительно хмыкнула и кивнула.

— Но чем больше времени я провожу с ним, чем больше я его узнаю, тем яснее становится, что это не мой мужчина. Это не значит, конечно, что он совсем уж ужасный парень или что-то в этом роде. И его вины тут нет. Дело в том, что мы с ним просто друг другу не подходим, — Кики чуть наклонилась к Изабель и продолжила, понизив голос: — А сегодня утром я подслушала, как они с настоятелем говорили обо мне. Они размышляли, следует ли вообще рыцарю жениться на мне, и говорили так, будто обсуждали покупку породистой кобылы, а то и вовсе какого-нибудь дома.

Изабель, прищурившись, всмотрелась в лицо девушки.

— Ты, должно быть, из каких-то очень далеких земель.

— Видимо, да, — сказала Кики. — Я совершенно уверена, что далеко не все мужчины думают о женщинах как о своей собственности. Некоторые из них добры и уважительны и смотрят на женщин как на подруг.

Голос Кики смягчился — она подумала о Дилане.

— Так значит, ты любишь кого-то другого? — Изабель едва заметно подмигнула, и Кики невольно улыбнулась в ответ.

— Шлюха!

Шипящее слово раздалось за спинами женщин.

Обе вздрогнули и обернулись — чтобы очутиться людом к лицу с сэром Андрасом. Лицо рыцаря было таким бледным, что сэр Андрас стал похож на привидение. Его светлые волосы растрепались, глаза горели зловещим серебристым светом.

— Шлюха! — снова прошипел он, — Не думай, что ты нас обманула! Мы знаем, кто ты есть на самом деле! Мы знаем, что ты нечиста! Ты распутничала, и ты дорого заплатишь за предательство!

Кики содрогнулась всем телом от зловещего звучания этих слов. Они вырывались изо рта рыцаря с какой-то неестественной силой. «Мы?» О ком это он говорит? Мысли Кики заметались, она посмотрела в сторону колодца. И увидела над ним темную дымку, как над перегретой солнцем асфальтированной дорогой.