Графиня Солсбери - Александр Дюма

Сказав это, Эдуард — Уильям в эту минуту склонился в поклоне в знак уважения и покорности — почтительно подал руку трепещущей и онемевшей от страха графине.

— Клянусь вам, что я воистину несчастный человек, — сказал он, идя с Аликс по лестнице, ведущей в столовую. — На мне лежит тяжесть управления государством, я должен вести две кровавые войны, в моей душе живут прошлые горести, отбрасывающие свою скорбную тень на настоящее. Я надеялся на вашу любовь, чтобы озарить мрак моих дней, и вот я утратил эту надежду, что была солнцем моей жизни. Завтра я вас покидаю. Когда же я снова увижу вас?

— Милостивейший государь мой, отсутствие мужа вынуждает меня жить в уединении, — ответила графиня, — а разлука — это полусмерть и полутраур. До возвращения графа я больше ни с кем видеться не буду.

— Но я же устраиваю в Виндзоре празднества по случаю закладки часовни святого Георгия! — воскликнул Эдуард. — Кто же будет королевой турнира, если вы не приедете?

— Государь, для меня было бы великой честью и великим удовольствием, если бы на турнир меня привез мой муж, — ответила графиня.

— А без графа?

— Я не приеду.

Эдуард и графиня молча вошли в столовую, и все приглашенные заняли свои места за столом. Но завтрак был печален, ибо король не проронил ни слова, а никто из гостей не смел нарушить молчания. Что касается Аликс, то она не осмеливалась поднять глаза, поскольку чувствовала, что король смотрит на нее не отрываясь. Никто из сотрапезников не понимал причину подобной подавленности, кое-кто даже считал, что Эдуард недоволен тем, что от него ускользнули шотландцы; но короля волновало не это, а любовь, так глубоко вошедшая в его сердце, что он не мог ее преодолеть.

К концу завтрака вернулся Уильям Монтегю; он подошел к королю и, увидев, что тот, по-прежнему погруженный в задумчивость, не обращает на него внимания, сказал ему:

— Государь, пароль передан внешним и внутренним караулам, жду ваших распоряжений.

— Прекрасно, мой юный рыцарь, — ответил Эдуард, медленно подняв голову, — вы такой удачливый гонец, что я поручу вам доставить новое послание. Будьте готовы отправиться в шотландскую армию и вручить письмо королю Шотландии Давиду Брюсу. Возьмите в королевских конюшнях лучших коней и конвой, какой потребуется, чтобы обеспечить вашу безопасность.

— Государь, у меня есть свой боевой конь, — ответил Уильям, — он скачет быстро или медленно, в зависимости от того, погоняет его мой голос или сдерживает. Есть меч и кинжал, всегда преданно служившие мне при нападении и обороне; ничего другого мне не требуется.

— Отлично, ступайте и готовьтесь к отъезду.

Уильям вышел, а король, обратившись к Аликс, спросил:

— Позволит ли мне графиня написать письмо в ее присутствии?

Графиня сделала знак пажу; тот положил перед Эдуардом пергамент, чернила, перо, воск и шелковые красные нити для скрепления печати.

Написав письмо, Эдуард встал и, обойдя вокруг стола, подошел к Аликс и подал ей послание. Графиня читала письмо с нарастающим волнением; потом, дойдя до последних строчек, бросилась к ногам Эдуарда: в письме этом король предлагал Давиду Брюсу обменять графа Муррея на графа Солсбери; но, хотя последний был пленником короля Франции, а не короля Шотландии, было вероятно, что Давид Брюс, благодаря своим хорошим отношениям с Филиппом де Валуа, легко добьется освобождения графа Солсбери.

Эдуард на какое-то мгновение пережил грустное упоение от благодарности Аликс; ведь в эти минуты он думал, что отныне может рассчитывать только на такое ее чувство; потом он, вздохнув и глядя в сторону, поднял с колен Аликс и посмотрел на Уильяма Монтегю, уже готового к отъезду. Тут Эдуард, осторожно освободив руки из рук Аликс, медленно вернулся на свое место, сложил письмо, перевязал его красной нитью и, сняв с пальца перстень, приложил его вместо печати к воску, на котором отпечатался герб королевства.

— Мессир Уильям, вот письмо, — сказал Эдуард. — Скачите до тех пор, пока не настигнете Давида Брюса, пусть даже он будет на другом конце своего королевства. Вы передадите мое послание в руки короля, а его ответ доставите мне в Лондон, где я буду вас ждать. После этого мы, в награду за вашу честную службу, устроим церемонию вашего посвящения в рыцари, чтобы вы смогли преломить копье на турнире, на котором, я надеюсь, граф Солсбери будет одним из участников, а графиня — королевой.

Сказав это, Эдуард холодно поклонился графине и, не дожидаясь изъявлений благодарности от Аликс и Уильяма, удалился к себе в покои.

Уильям тотчас же уехал и, во весь опор гоня коня, через шесть дней пути нагнал в Стерлинге шотландскую армию. Он сразу назвал себя, и его провели к королю. Рядом с Давидом Брюсом стоял Уильям Дуглас. Молодой воин преклонил колено и подал Давиду послание Эдуарда. Тот с видимым удовольствием прочел его и удалился в соседнюю комнату писать ответ. Уильям Монтегю и Уильям Дуглас остались наедине. Оба молодых человека, желающие соперничать в славе и рыцарстве, какое-то время надменно смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Уильям Дуглас первым нарушил молчание.

— Вы узнали, мессир, хотя и не понимаю каким образом, — обратился он к молодому врагу, — что я был намерен вызвать вас на поединок под стенами замка Уорк и преломить с вами копье на глазах прекрасной графини Аликс и благородного короля Давида.

— Да, мессир, — с улыбкой ответил Уильям, — но я также знаю, что вы поспешно бежали, и я не смог отыскать вас по моем возвращении и только сегодня сумел догнать. Ваш вызов был для меня слишком приятен, чтобы я сам не поспешил сообщить вам, что я его принимаю.

— Вам известно, — презрительно обронил Уильям, — что я предоставил вам право выбора времени и места, поэтому выбирайте.

— К сожалению, мессир, возложенное на меня поручение вынуждает меня отложить поединок, но, если вы согласитесь, он состоится на празднествах, что король готовит в Виндзорском замке. Место и условия схватки будут одинаковы для всех.

— Вы забываете, мессир, что мы находимся в состоянии войны с Англией.

— Я привез письмо с предложением перемирия. Во всяком случае до турнира король Эдуард собственноручно посвятит меня в рыцари, а я попрошу у него подарок, и он мне не откажет: это будет охранная грамота для вас, мессир.

— Значит, все решено, — ответил Дуглас, — и я рассчитываю на вашу память.

Тут вошли двое пажей; они пришли за Уильямом Монтегю, чтобы отвести его в приготовленную для него комнату и прислуживать ему все то время, что он пробудет в Стерлинге. Он тотчас последовал за ними, но в ту секунду, когда уже вступил на порог, обернулся к будущему противнику.