Красный вервольф 2 - Рафаэль Дамиров

которых нет пока что у меня — транспорт, деньги и связи. Разумеется, посвящать в подробности своего плана Доминика меня не стала. Вербовала она меня мягко и осторожно. И профессионально. Возможно, что и сейчас она на самом деле не спит, и в ее хорошенькой головке щелкает арифмометр, прикидывающий, во сколько именно ей обойдется моя помощь, и не дешевле ли будет на определенном этапе заплатить наемному убийце. Во всяком случае, именно такая участь, как я понял, ждала бы Оглоблю. Который, с ее слов, кажется начал подозревать, что Доминика вовсе не страдает великопольским патриотизмом и не намерена до самого конца служить тем людям, кто стоит за спиной пана Заглобы.

Я снова посмотрел на улицу. Под одиноким фонарем стояла троица фрицев и что-то обсуждала, активно жестикулируя. Рядом с одним из них скучала на поводке немецкая овчарка. Пытаются с собакой вервольфа выследить?

Я фыркнул и тряхнул головой. Так, дядя Саша, не расслабляться! План с янтарной комнатой обретал все более реальные очертания. Но это была не самая животрепещущая моя проблема. Про Рашера и Каролину Диль я рассказал Доминике еще в прошлый наш откровенный разговор. Когда она еще делала вид, что изо всех сил мечтает вернуться в Советский Союз. В этот раз наш разговор никак не коснулся фальшиво беременной супруги доктора-живодера. А я ведь теперь оказался более чем заинтересованной стороной этой истории. Моя бабушка оказалась среди тех, кого Рашер угнал в Плескау-Шпиттель. И мой отец рискует или не родиться вовсе, или оказаться подопытным мясом для экспериментов, или стать тем ребенком, которого выберет в свои родные сыновья Каролина.

И Доминике, сдается мне, никакого дела нет ни до изуверских экспериментов над людьми, которые устроит тут Рашер в псковском филиале Дахау, ни до судьбы какой-то там беременной без мужа деревенской девки.

Я посмотрел на часы. Без двадцати четыре. Нужно было еще успеть поспать до начала рабочего дня, а делать это в постели Зиверса — так себе идея. Я отлип от подоконника и подошел к постели. Склонился над Доминикой и нежно коснулся губами ее уха.

— Сладких снов, дорогая, — прошептал я. Она пошевелилась, пробормотала что-то нежное, и ее рука скользнула по моей щеке. Стопудово она не спит! И не спала, просто прикидывалась, похоже, хотела знать, как я себя поведу в такой неоднозначной ситуации. Я еще раз оглядел комнату, чтобы проверить, не осталось ли тут чего-нибудь из моих вещей, и тихонько выскользнул из квартиры Зиверса, убедившись предварительно, что троица с собакой от фонаря куда-то откочевала.

* * *

Марта вошла в наш с ней кабинет с каменным выражением лица. Как и почти все время в последние дни. Резко остановилась, увидев на своем столе букет цветов в вазе. Бросила на меня подозрительный взгляд, невозмутимо прошла к своему месту и села, гордо вздернув подбородок. Понятно, цветочков для извинений маловато. Но я и не рассчитывал, что, увидев розы, она немедленно растает и кинется мне на шею со слезами и воплем: «Саша, я ваша навеки!» Просто надо же было с чего-то начать… А цветы, надо заметить, обошлись мне весьма недешево. Потому что просто нарвать их в уютном палисаднике мне совесть не позволила, так что я принялся уговаривать хозяйку срезать мне букетик. Рассказал слезную историю безнадежной любви, и бабушка прониклась. Правда только после того, как я подкрепил свои слова несколькими купюрами. Но розы в ее садике и впрямь были хороши, я уже не первый день на них заглядывался.

— Марта, милая, ну неужели ты настолько на меня разозлилась, что я не удостоюсь даже твоего взгляда? — спросил я, стараясь, чтобы в моем голосе не было даже тени иронии.

В ответ — ожидаемое холодное молчание.

Я встал и подошел к ее столу. Она старательно не смотрела в мою сторону.

— Марта, мне очень грустно, что мы поссорились, — сказал я проникновенно. — Я каждый день корю себя, что не смог себя переломить, а ты обиделась. Надеюсь, этот маленький подарок сойдет за извинения…

Я положил перед ней бархатную коробочку, которой снабдила меня Злата. Пришлось для этого разбудить ее пораньше. Открыл крышечку. На атласной подложке сверкнула зеленым изумрудная подвеска.

— Я хотел бы подарить тебе сапфиры, под цвет твоих глаз, милая, — проворковал я. — И я обязательно это сделаю. А пока пусть этот изумруд напоминает тебе об этом лете, когда мы встретились.

Рука Марты двинулась к коробочке, но замерла на полпути.

— Даже если я все испортил окончательно, и ты больше не дашь мне ни единого шанса, я все равно хочу, чтобы ты взяла этот подарок, — сказал я. — Просто как знак всего того хорошего, что между нами было…

И тут она наконец-то на меня посмотрела. В глубине ее холодных арийских глаз появились теплые искры. Уголки губ дрогнули в намеке на улыбку.

— Милая, я… — я смущенно опустил глаза. — Я должен сказать тебе кое-что… Я не переехал к тебе, потому что… Как бы это объяснить? Потому что мне важно считать себя достойным, понимаешь?

Я замолчал, будто подбирая слова. В этот момент руки Марты обвили мою шею, притянули к себе, и ее губы впились в мои в страстном поцелуе.

Я изо всех сил постарался ответить на поцелуй так, чтобы она ни на секунду не усомнилась в моей искренности. На краю сознания замаячил образ Наташи. К щекам прилила краска стыда. Бл*ха, как подросток, право слово! Я мысленно ругнулся, понадеявшись, что Марта примет непрошенный румянец за вспыхнувшую страсть.

Да, разъетить их, эти чувства на старости лет! Мозгом я понимаю, что и Доминика, и Марта мне нужны только для дела. И что траху с любой из них я бы предпочел невинную прогулку по лесу с Наташей, просто держась за руки. Но выбора у меня особого не было. То есть, выбор был, конечно же. Можно было сыграть в ниндзя-одиночку, пробраться в спальню Рашера и перерезать тому глотку. Только Можно было устроить налет на Плескау-Шпиттель, взорвать там все вдребезги и пополам. Можно… Да много всего можно. Только вряд ли лихие налеты всерьез смогут что-то изменить. Смерть Рашера от рук убийцы может и не спасти беременных женщин от бесчеловечных опытов. Рашер вовсе не единственный изувер, а просто один из многих. Нужно было… Другое… Мне была нужна Марта с ее многочисленными связями, друзьями и подружками, сплетнями и слухами.

— Алекс… — Марта, наконец, оторвалась от моих губ и посмотрела мне в глаза сияющим от самодовольства взглядом. — А пойти сегодня ко мне в гости тебе твое достоинство не помешает?

— Ни капельки, — нежно