Наследница - Елена Невейкина

Вскоре им подали карету и Элен, накинув плащ, отправилась, как принцесса из сказки, на свой первый бал.

Приём состоялся в ратуше и был посвящён рождению сына у главы города. В зале горело множество свечей. Роскошно одетые дамы в основном сидели на расставленных вдоль стен мягких скамьях и диванах, мужчины стояли возле них или прохаживались по залу, останавливаясь группами тут и там, обсуждая последние новости. Повсюду мелькали слуги с подносами прохладительных напитков и засахаренных фруктов. Когда объявили о приходе пана Яноша с воспитанницей, многие с любопытством повернули головы в сторону дверей. Одни вовсе ничего не слышали об Элен, другие слышали, но никогда не видели, третьим было интересно увидеть её, наконец, на приёме, чтобы иметь возможность пригласить на танец, познакомиться поближе, что никак не удавалось при встречах на прогулках.

Вскоре из противоположной двери вышел хозяин торжества. Раскланиваясь в ответ на приветствия, он прошёл по залу, выражая всем благодарность за поздравления ему и его жене. Вслед за этим было объявлено начало танцевального вечера. Открыл его сам счастливый отец, он танцевал в паре с сестрой, так как его супруга ещё не оправилась после родов и находилась дома. Пары, выстроившись в длинную кавалькаду, обошли главный зал ратуши, прошли по длинной анфиладе комнат и вернулись. На протяжении всего пути за ними следовали несколько музыкантов из основного оркестра, которые, не прерываясь ни на минуту, продолжали вести мелодию танца. В первом танце — полонезе — Элен вёл пан Янош. Она никогда не видела, как танцует дядя и была очарована его лёгкими движениями. Казалось, рядом с Элен находился совсем молодой мужчина. А пан Янош и, правда, помолодел в танце. Ему вспоминался совсем другой бал, когда он, двадцати с небольшим лет, вёл в танце другую, не менее прекрасную, девушку и замирал от восторга, чувствуя её радостное волнение при соприкосновении их рук.

Успех был бесспорен. Книжечка Элен для записи танцев — карнэ, недавно вошедшая в моду, при выезде из дома была пуста, как у всякой девушки на первом балу, но к концу вечера в ней уже было десяток записей. Танцы шли бесконечной чередой. Гавот сменялся сарабандой, за ней следовал краковяк и так без остановки, так что Элен лишь раз удалось выйти в небольшой сад подышать ночным воздухом, уже по-летнему тёплым. Рядом, конечно, был пан Янош, неотступно следивший за ней весь вечер.

— Для первого выезда твой успех — просто сказочный!

— А я и чувствую себя принцессой. Как будто попала в сказку Перро.

— Тебе нравится здесь?

— Очень красиво. Приятные люди. Замечательная музыка.

— Что-то ты немногословна. Тебе скучно? Может, уедем раньше?

— Нет-нет! Мне всё нравится. Только слишком много людей… Хочется хоть ненадолго спрятаться ото всех куда-нибудь.

— Ну, это понятно, первый выход. Но ты скоро привыкнешь.

— Не знаю, дядя Янош, — улыбнулась Элен, — может и привыкну, если завтра утром обнаружится, что мои ноги на месте. Мне кажется, что они стали чужими.

— Это вполне естественно после того, как в зале не осталось, кажется, ни одного молодого повесы, который бы не танцевал с тобой! Знаешь, скажу тебе по секрету: дамы могут иногда и отказаться танцевать, обеспечив себе передышку, — с улыбкой сказал Янош.

— Но я же обещала тебе, дядя, быть лучшей на балу. Вот я и стараюсь. Разве что-то не так?

— Всё так, моя красавица. Но неужели ты старалась только ради меня? Неужели тебе самой не понравилось чувствовать восхищённые взгляды, быть настоящей звездой в зале?

— Понравилось, конечно, понравилось. Это — как сон из детства, когда я представляла себя принцессой, — опять повторила Элен.

— Так и оставайся ею! Следующий сезон будет всецело твоим, обещаю. Ты будешь блистать. С твоим умением не только двигаться, но и вести беседу, ты станешь самой популярной из девушек, начавших выезжать.

Элен промолчала.

Вернулись домой приятно возбуждённые, с улыбками. Спать никому не хотелось.

— Ты посидишь немного с нами? — спросил Янош. — Пану Войтеку и мне интересно было бы послушать ваши с Гжесем впечатления.

— Спасибо, дядя Янош, но я пойду к себе. Уже поздно, а завтра рано вставать.

— Зачем? Ты вполне можешь завтра остаться дома. Отдохни. Можешь помечтать о следующих балах и приёмах, — игриво улыбнулся дядя.

— Благодарю за разрешение остаться, но, простите, не воспользуюсь им. Доброй ночи, — и она ушла, шурша платьем.

— Ну, что, надеялся, поманишь блеском, успехом, и она переменится? — в дверях стоял пан Войтек. — А в ней упрямства — не меньше, чем в тебе.

— Сам не знаю, на что я надеялся, — покачал головой Янош. — Что она сама видит в своём будущем — вот, что я хотел бы знать.

— Так спроси. Или думаешь, не ответит?

— Может, и ответит, но или не скажет правду, или… или я сам буду жалеть о том, что узнал.

— Вот даже как? Ты боишься этой правды? Значит, предположения у тебя есть?

— Да. И они меня не радуют. Я-то мечтал о тихой старости рядом с внуками.

— Не оплакивай мечты раньше времени, может, так и будет. А с девушкой всё же поговори. Уж лучше знать, чем придумывать себе разные страхи.

Пан Янош в душе был согласен с Войтеком, но разговор всё откладывал и откладывал.

Между тем, настало лето, сезон балов закончился, говорить было не о чем. Закончились и занятия с учителями, у Элен появилось много времени. Часто стали выезжать семьёй — пан Янош, пан Войтек, Гжесь, Элен и несколько слуг — для приятного проведения жарких дней в охотничий домик. Бревенчатые стены прекрасно сохраняли прохладу, озеро лежало перед домиком тихим зеркалом. Вода в нём была красноватой от торфа, покрывавшего всё дно, но зато была тёплой и ласковой. Элен готова была плавать в озере с утра до вечера, она так соскучилась по прикосновению струй! Это всех поначалу шокировало, за неё боялись, но, насмотревшись на то, что она вытворяет в воде, махнули рукой. Пан Войтек весело смеялся, говоря, что когда-нибудь лунной ночью у Элен обнаружится русалочий хвост, и она их утащит под воду.

Мужчины несколько раз охотились, но не для удовольствия, а чтобы добыть дичь к столу. Элен при этом неизменно оставалась дома. Когда её спрашивали, что случилось, ведь она так хотела когда-то научиться стрелять, она ответила, что дичь предпочитает видеть исключительно в виде мяса, причём желательно уже приготовленного.

— А если тебе нечего будет есть, ты будешь питаться воздухом? Или травку собирать? — спросил Гжесь. Он смотрел на неё несколько свысока: наконец-то он в чём-то лучше Элен! Он — мужчина, охотник. Он добыл сегодня утку, которую вместе с двумя другими приготовят им сегодня к столу.