Золотая мафия - Василий Васильевич Моисеев

капитан причастен к кражам, то с его стороны очень неосмотрительно заводить отношения с Николаевой, а уж тем более афишировать их.

Алексей, потянувшийся было к пиву, воззрился на детектива с изумлением.

— А если у них любовь? И почему неосмотрительно? Чем, по-твоему, отношения с работницей завода могут бросить тень на холостого капитана? Каким уставом ему запрещено жить в гражданском браке со свободной женщиной? Я об этом не слышал. А вот некоторым ментам запрещено жениться, это я знаю.

Вадим рассмеялся. Черенков имел в виду себя, хотя не исключено, что холостого друга тоже. Значит, отношения с Олесей не воспринимает всерьез.

— Потому неосмотрительно, что Настя имела несчастье проходить по делу об убийстве слесаря «Цветмета» Косынкина, — возразил детектив, — а это, согласись, навевает определенные мысли. Вдруг ее роль в том деле до конца не ясна? Вдруг у следствия имеются к ней вопросы? Вдруг она под подозрением, вообще под наблюдением? Вдруг сыщики отслеживают каждый ее шаг, каждую встречу? Нет, Алексей, если капитан причастен к кражам, то он не стал бы рисковать и к Насте близко не приблизился бы. А если приблизился, то крадучись, по-пластунски, чтобы ни одна живая душа не увидела и не услышала. Да ему соратники не позволили бы ради бабы ставить под удар общее дело.

Брови Алексея поползли на лоб. Такого расклада убоповец не ожидал.

— Ты серьезно? Ты действительно считаешь, что есть основания подозревать Николаеву? Что Настя принимала участие в убийстве собственного жениха?

Ковалев так не считал, но не исключал, что злополучная поездка в деревню произошла не случайно, а в сговоре с убийцами. Этого нельзя исключать, даже учитывая поведение Насти на следствии, когда она опознала убийц. Но это мало о чем говорит, ибо на тот момент у следствия имелись весомые доказательства о преступлении, и Настя понимала, что скрывать убийц не имеет смысла. Преступники это тоже понимали, и их гневные угрозы в адрес разговорчивой свидетельницы могли носить чисто профилактический характер. Для понта. Для отвода подозрений.

— Не знаю, в чем она замешана, — честно признался детектив, — но проследить за ней не помешает. У тебя найдется толковый малый?

— У меня все толковые, — буркнул Черенков, — а своих сыскарей почему не подключишь? Засветить боишься?

Про ковалевских сыскарей Алексей вспомнил по инерции, ради интереса. Их было трое, и Алексей знал только одного, того самого, предлагавшего в баре двести долларов. Да и не знал, собственно, а просто столкнулся однажды лицом к лицу. А двоих других вообще в глаза не видел. Крутятся где-то, шастают по городу, высматривают-вынюхивают. Ковалев вокруг своих «шпионов» создал такую завесу секретности, что не познакомил ни с Черенковым, ни с его ребятами. И детектив прав. Черенковских ребят в Касимове знают как облупленных, и любые контакты с ними могут засветить рязанцев и провалить операцию.

— Могу подключить, — неожиданно согласился Вадим, — пусть полюбуется на красавицу лаборантку.

Про капитана Вадим промолчал. Видимо, офицер слежки не заслуживал. Тоже резонно. Смешно предполагать, что капитан или кто-то из охранников, причастный к кражам, выносит золото сам, лично. И уж тем более наивно предполагать, что охранник сразу после смены помчится с ворованными слитками к покупателю. Нет, этим занимаются другие люди.

Вместо капитана Ковалев заговорил о плавильщике Дзюбе, и Черенков решил, что его доклад исчерпан, принят к сведению и меры приняты. Слабенькие меры, учитывая только обещание приставить к Насте сыщика. Честно говоря, Убоповец информацию расценивал намного выше и такого прохладного восприятия не ожидал. Зря на пиво раскололся.

— Теперь о Дзюбе, — детектив перешел к изложению результатов своей поездки, — надо узнать, в каком южном городе имеются институты или техникумы с химическим факультетом.

Алексей сразу вспомнил недавний разговор о таинственно исчезнувшем аттестате Дзюбы и догадался, к чему клонит детектив. И все же изумления скрыть не сумел. Справки об учебных заведениях навести не сложно, хоть во всех городах России, не только южных, и запрос насчет предполагаемого студента Дзюбы тоже сделать несложно, но что это даст? Неужели детектив считает, что скромный и неприметный плавильщик разработал механизм изъятия золота из производства? Тот самый механизм, о котором не знают и не догадываются заводские технологи? Более того, не верят. А уж они-то доки в этом деле, они весь процесс производства знают как дважды два. И даже лучше. И не только касимовские технологи. В Рязани Ковалев консультировался с научными сотрудниками академии и ничего революционного из области производства аффинажного золота не услышал. И получается, что кандидаты и доктора наук не знают, а плавильщик Дзюба со своим школьным аттестатом знал. Утерянным, вдобавок. Тоже мне, Менделеев.

Однако возражать Алексей не стал, и пока размышлял над распоряжением «начальника», уже прикинул, кому поручить учебные заведения. Для такого задания человека найти нетрудно. Детектив воспользовался молчанием товарища и продолжил:

— Во все заведения нужно сделать запрос о студенте Дзюбе Семене Семеновиче, — он говорил настолько серьезно, что Алексей начал проникаться верой в эту маловероятную версию, — причем за все последние годы, лет за десять. Со слов жительницы дома, Дзюба уезжал куда-то лет пять назад. В мае месяце, на три недели примерно. Почему бы не на сессию?

Черенков вздохнул. Ему очень хотелось проникнуться смелой идеей и поверить детективу, однако это не удавалось. У Алексея были свои основания для сомнений, и достаточно веские.

— Если Дзюба учился в институте, то почему молчал об этом? — недоумевал он. — Зачем скрывал? Из скромности? Соседям не трепал, это ладно, это понятно, но почему скрывал от отдела кадров? Непонятно. Надо ж было брать отпуска для сдачи сессий, деньги, опять же, кое-какие на время сессий получать как студенту. Непонятно.

Ковалев усмехнулся. Ему тоже биография плавильщика поначалу показалась понятной и простой, как у всякого рабочего человека, и в иной ситуации покойного давно можно было оставить в покое и дух его не тревожить, если бы не его работа. Вернее, если б не воровство золота с завода. Тут хочешь не хочешь, а проверить нужно любое предположение, даже самое маловероятное, самое сумасбродное. Сыщики сродни старателям, те в поисках нескольких граммов золота лопатят тонны породы, а сыщики в поисках верной версии перебирают десятки предположений, просеивая через сито оперативно-следственных мероприятий сотни людей. И не всегда обоснованно, не всегда по делу.

— Учился умно воровать, потому и молчал, — скороговоркой пробормотал Вадим, потянувшись за пивом.

Черенков последовал его примеру. Он тоже терялся в поисках объяснения с таинственным исчезновением аттестата. И после первого же глотка поделился еще одной новостью, на этот раз без предисловий и намеков. Видимо, пиво еще не