Искры и химеры - Дорофея Ларичева

Константин тогда не нашел в себе сил отказать, слишком велика была власть существа. Что-то в душе даже обрадовалось предложению. Как легко подчиняться, перекладывать вину на других, «просто исполнять приказ», ни за что не отвечая! Но едва молодой человек выбрался наружу, как отыскал давно припрятанную установку ретросдвига и сбежал из этого мира.

Словно расплачиваясь за содеянное, он попал в вонючий бункер радиоактивного мира в тело Лансемаса одиннадцати с половиной лет от роду. Там, во мраке подземелий, он потерял свое Я, слился с чужим сознанием. Но обреченный ребенок оказался куда добрее ожесточившегося слепого карьериста. Он научил его прощать, в том числе и завравшегося инспектора Константина…

– Посочувствовать тебе не смогу, – выслушал его исповедь Роберт. – Осудить тоже, сам не рождественский подарок. Но и самоедством заниматься не позволю. Марш отсыпаться. Завтра загружу работой так, что думать некогда станет.

Он выпроводил друга, выставил поднос с грязной посудой на пол за дверь – кто-нибудь да подберет, а сам погрузился в работу. Его невезучий «старичок» подтвердил показания Ксаниного отца. С Орэфом придется помучиться.

Под утро пришел сигнал, перепугавший профессора и заставивший его спуститься с небес.

– Шеф, – командир спецотряда «Даждьбог» Федор Кузьмин вышел на связь в половине пятого утра, – у нас были проблемы со связью. Потому докладываю сейчас. Все уже хорошо, не волнуйтесь.

Ну да, не волнуйтесь. Когда тебя вызывают в такое время. Кузьмин – человек тактичный, раз ночью ломится, значит, случилось что-то действительно интересное.

– Шеф, на базу в Подмосковье ночью напали химеры. Они вскрыли кодовые замки, своими потусторонними талантами отправили в нокаут восьмерых вооруженных охранников, другим отвели глаза. За пленничками пришли – Антоном, Мариной и Ильей.

Роберт ждал таких событий, потому подготовился основательно.

– Новые датчики движения?

– Да, шеф. И нейропаралитический газ. Система блокировала коридор, пустила нейропаралитику по трубам. Долго сопротивлялись, черти. Почти пережгли контакты на двери, пока отключились.

– Допросили? – в нетерпении оживился Роберт.

– Обижаете. Конечно. Наши сенсы их скудные мыслишки по полочкам разложили. Среди химер затесался один «пастух» – загипнотизированная девушка лет восемнадцати. У нее-то и выяснили, что отряду приказали уничтожить Верховицыных и Рюкина, а после взорвать здание.

– Радикально, – поморщился Роберт. – У нас еще меньше времени, чем я думал. Вот что, хватай весь зверинец – пленников и их дочурку, – и дуй в Барск. Знаешь, – осенило его, – выдели мне отряд в десятка полтора хлопцев. Засиделся я тут, слетаю в гости к Орэфу.

Уже утром Роберт Ноэль занял свое место в машине, чуть в стороне от здания, в котором был замечен столь волновавший его пилигрим. Одиннадцать сильных, выносливых, вооруженных ребят из отряда специального назначения тоже заняли свои позиции. На рукаве каждого красовались нашивка с бородатым, по-разбойничьи дерзко улыбающимся солнцем.

Удачное время выбрали для засады. Двор пуст: кто дома, кто на работе. Въезд перегорожен ремонтными машинами. И ведь действительно что-то в люках делают, копошатся, перекликаются. Грамотно засели, в случае чего под удар не попадут. Молодцы, грамотно оборудование измерительное расставили, прямо как он учил!

День выдался пасмурным, но теплым, довольно светлым. Окна нужной квартиры не блестели на солнце, не мешали ребятам вести наблюдение.

Роберт аккуратно расчехлил и положил на колени свое на сегодняшний день единственное оружие против пилигрима. То самое, которое избавило вселенную от Координатора и Беты с приспешниками, убило Дельту в Дорофее. Хоть бы получилось! Тогда не придется использовать запасной вариант, рисковать детьми, ссориться с Никой. Последний взгляд на датчики приборов на крыше машины, и все внимание на дверь!

Бойцы уже неделю ожидали сигнала из штаба, и вчера под вечер он поступил. Мощные компьютеры вычислительных центров круглосуточно анализировали видеозаписи с двенадцати миллионов уличных камер Москвы и наконец наткнулись на след.

Сейчас отряд следил за жилым домом в престижном районе столицы. Каждый из бойцов знал: они выслеживают не обычного террориста, а некое существо, чья человеческая природа давно под вопросом.

Начальник боевой группы нервничал, ему не нравилось присутствие шефа. Но приказы не обсуждались. Невысокий, хрупкий на вид профессор уже успел заслужить уважение военных.

Пилигрим появился через час двадцать в сопровождении двоих. Позволив ему отойти от входной двери метров на тридцать, бойцы открыли огонь. Стреляли всем, чем могли. Обычными пулями, из лазерного ружья, инфразвуковой пушки транквилизаторами…

Орэф словно не замечал атаки, шел прямо на бойцов, улыбался. На вид – обычный человек из толпы, неприметный, с простым, грубоватым лицом… Но даже серебряный кинжал, который в отчаянии метнул ему в горло один из бойцов, пролетел насквозь и со звоном шлепнулся на асфальт.

Химеры за спиной нечеловека уже лежали на земле, приняв на себя пули, тихо умирали. А Орэф шутовски поклонился выскочившему из машины Ноэлю. Роберт выстрелил из своего оружия, экспериментального, непроверенного. И ничего не произошло. Пилигрим сочувственно заглянул ему в глаза и сообщил:

– И снова мимо!

Затем растворился в воздухе.

В тот самый момент одна из химер приподнялась на локте и разрядила пистолет прямиком в грудь Роберта.

Поселок Васильки. Дорофея

Маша теперь игнорировала любые Дорины усилия по сближению, днями пропадала на речке с местной детворой, вечерами напролет мучила нервы и уши окружающих, обучаясь игре на синтезаторе. Попытки повторить сложные композиции из видеороликов в Интернете выливались в акустическую пытку невольных слушателей. Так, наверно, должны плакать и стенать привидения в заброшенных замках туманной Англии. Даже сосед, живший через три участка, в гости наведался, поинтересоваться: что тут творится?

Дорофея догадывалась, что происходит с двойником, потому не мешала. Сама она просиживала все утро, а то и до обеда на чердаке и с удивлением наблюдала, как возрастают ее способности, как организм наполняет доселе невиданная сила, разлитая в окружающем пространстве. Точно свет, проходящий сквозь розу витража, та сияла, озаряя девушку изнутри.

Дора видела чужие эмоции ярче, сохраняла невидимость перед окружающими дольше, не мучилась головной болью. Ночами не спалось, тревожно полыхало алым отсветом небо, мучили мысли о Лансе. Все бы хорошо, но как выдержать неизвестность? В Интернете не напишут, что на самом деле творится в стране. Что происходит с Никой и остальными. А главное, что с Лансом? Разлука с каждым днем становилась все невыносимей. Да, он лечится в реабилитационном центре, восстанавливается после атаки химер. Но ей так нужно его увидеть, обнять!

А еще она все чаще получала приветы из памяти Дарьи Фелисии, проживая день за днем чужую жизнь. Стоило уснуть, а то и вовсе придремать во время занятий, как включался невидимый кинопроектор и случайным образом транслировал фрагменты фильма.

Далекие города, чужие люди, события неведомых миров Дора постигла лучше, чем собственную историю, медленно вычерчивая график движения Дельты сквозь пространство. Девушка даже испытала легкую досаду от того, что больше никакие откровения о технических достижениях ее не посещали. Лишь обычная рутина – готовка, чтение, работа с бумагами, походы по магазинам. И еще обрывки из воспоминаний детства жертв ведьмы Дарьи Фелисии до попадания той в чужие тела.

Но потом… В одну из ночей она проснулась и долго лежала, глядя на пылающее ало-лазоревым небо. С ближайшей к поселку Тесла-башни срывались разлапистые молнии, растекались по облакам, озаряли призрачным пламенем город. А Доре еще светило солнце чужого мира, ворчал далекий прибой.

В растаявшем сне она была Дарьей Фелисией. Верный Бета, амбициозный Гамма, ворчливый Альфа и романтик Эпсилон оказались рядом с ней, такие же юные – не больше двенадцати-тринадцати лет. Они собрались в доме у моря. Из окна виднелся маяк, тот самый, возле которого Орэф позже отправил Дельту в новое путешествие. Сам Орэф тоже присутствовал. Тогда он был моложе, кажется, даже выше ростом. Он беседовал с подростками как со взрослыми, что-то рассказывал.

Дельта постоянно отвлекалась, память погибшей дочери таинственного пилигрима манила девочку к морю – собирать выброшенные недавним штормом ракушки, пробраться в соседский сад, чтобы нарвать поспевшей ирги, а лучше умчаться на рынок, где за пару монет можно купить теплых пирожков или заморских фруктов. Но целеустремленная Дельта гнала прочь чужие воспоминания, внимательно слушала монотонную лекцию Орэфа.