Тайная каста Ассенизаторов - Андрей Стригин

Метро! Полезет в своё логово. Вот там мы и встретимся. Меня сотрясла дрожь от возбуждения. Нет, генерал, пути у нас разные, не по одной дороге идём, хмурюсь я. А как же Стела?! Мне становится дурно. Внезапно понимаю, я не способен поднять руку на её отца, даже зубами скрипнул от бессилия.

Генерал Щитов, словно понимает мои мысли, неожиданно хлопает по плечу, в глазах насмешка:- О лётном училище подумай, сынок, — с этими словами уходит. Я так и не понял, съязвил он или был искренен. Но, этот, "сынок" — меня словно в зад пнули.

— Ты ему нравишься… сынок, — хохочет Стела.

Хочу разозлиться, но не могу, смеюсь вместе с ней.

Я тоже долго не задерживаюсь. После общения с генералом меня раздирают двоякие чувства. Хочется их осмыслить в одиночестве. Топчусь в коридоре, хочу обнять Стелу и целовать её губы. Но, она стоит в отдалении, готовая пресечь эту дерзкую попытку.

— Пока, — машет мне ладошкой.

— Мы же встретимся ещё? — хмурюсь я.

— Ну, если опять не убежишь, — в её глазах искрится веселье.

Обалдевший от встречи со Стелой, плыву между сугробов. Почему ноги несут прочь от домов, даже не знаю. Эта дорога ведёт к продовольственным складам гарнизона. В отдалении виднеются вышки с силуэтами солдат, по бокам наступает хвойный лес, снег поскрипывает под ногами, воздух морозный и чистый. Хорошо.

Они появляются, словно из неоткуда — двое высоких мужчин с окладистыми бородками и огромная собака между ними. Да нет же, это не собака — волк!

— Ну, здравствуй, змей, — голос одного из мужчин звучит, словно из глубины земли.

— Что вам от меня нужно? — пячусь я.

Волк, делает большой скачёк и оказывается позади меня, садится на снег и, жутко смеётся человеческим смехом.

Пытаюсь нащупать кобуру, но, вспоминаю, оставил её в общаге, в сейфе. Тогда становлюсь в боевую стойку и начинаю отходить в сторону. Сердце, бешено ухавшее под рёбрами, успокаивается, выплеск адреналина пьянит как шампанское. Это у меня всегда так происходит перед поединком.

— Мы не собираемся с тобой биться, — голос срывается в лютой злобе, говоривший едва сдерживается. — Мир меняется и мы тоже, старый бог уходит, приходит новый, но… Христос остаётся. Мы, Воины Христа, предлагаем союз.

— Даже так? — не могу поверить тому, что слышу. — И в чём он заключается?

— Всё очень просто, коллега, — я вздрагиваю от знакомого голоса, резко оборачиваюсь.

— Ты?!

Мне добродушно улыбается инструктор по рукопашному бою, Алексей.

— Так ты оборотень? А почему Рита тебя не почувствовала? — наивно спрашиваю я.

— Я иного уровня, мне не доставляет труда скрыть свой облик от простых оборотней, — благодушно отвечает Алексей.

— Значит ты не Ассенизатор?

— Почему же, Ассенизатор, только работаю на другой стороне. Я очищаю мир от людей.

— А как же ваш новый бог? — язвительно замечаю я.

— Ему не нужны люди. Что есть люди? Оболочка. Душа определяет сознание, — мягко улыбается Алексей, но в глазах светится голодный огонь.

— Тогда зачем вы пришли ко мне?

— Потому, что ты не человек. Зачем нам люди? Проснись, Кирилл! Оглянись вокруг. Что они делают?! Да скоро вся Земля взлетит на воздух по их вине!

— Это от того, что вы разрушаете их душу.

— Они сами этого хотят. Заметь, плохому учатся быстрее, нежели хорошему. Разрушение им приносит большее удовольствие, чем созидание. Не за горами тот день, когда на Земле не будет места не им, ни нам. Люди рубят сук, на котором сидят, но, к великому сожалению и мы на нём сидим, рухнем все. Этого допустить наш новый бог не может — он передаёт эстафету нам. Мы будем править миром, а люди будут пастись как скот и любой упырь будет хозяином стада.

— А, что ж тогда делают с вами эти два человека? — скептически улыбаюсь я, указывая на Воинов Христа.

— Они давно уже не люди, — с пренебрежением говорит Алексей, но в глазах мелькнул страх.

А он их боится, с удивлением понимаю я. Фанатиков все боятся, даже оборотни.

— Так, что же вы хотите предложить взамен предательству? — язвительно спрашиваю его.

— Зачем так. Ты никого не будешь предавать, тебе даже не нужно убивать. Просто совершим простой обмен, твой камень на эту книгу, — моему ошарашенному взору предстаёт магическая книга, потерянная мною в Отстойнике.

— Откуда?! — выкрикиваю в потрясении.

— Наш новый бог силён, он смог заглянуть в будущее и попасть в места, откуда нет возврата, но, смог вернуться, и прихватил книгу, забытую тобой.

— Считаешь это достойная замена? — осторожно спрашиваю я.

— Безусловно! На Земле нет ничего сильнее магии, заключённой в ней.

— Но, я так понимаю, камень, всё же, сильнее её.

— Я бы сказал, они одной цены, — словно обдумывая свои слова, говорит Алексей.

Не сводя с него взгляда, достаю драконий камень. Он раскален, разбрызгивает огненные брызги, но вреда мне не причиняет. Алексей делает шажок в мою сторону, на лице вспыхивает торжество. Кусаю губу, тонкая струйка крови устремляется к земле, окрашивая снег яркими пятнами.

— Уходите, иначе напою камень кровью, — меня трясёт как в ознобе.

Воины Христа делают ко мне шаг, их лица искажаются в немыслимой ярости.

— Стойте! — выкрикивает им Алексей. — У нас есть книга, дракон отдаст нам камень, когда попадёт в страну нового бога. Там магия книги усилится в сотни раз. Зря не хочешь стать моим другом. А помнишь, как тебя на тренировке вырубил? — мстительно заявляет он, — теперь, ты обречён.

Внезапно он словно падает и оборачивается волком, издевательски махнул хвостом как собака и, затрусил в лес. Воины Христа, скрипнув зубами в бессильной злобе, побрели следом за волком-оборотнем.

Новый бог? Кого они так называют, неужели генерала? А он тщеславен, ишь как зарвался. А не много ли ты на себя берёшь? Вспоминаю его насмешливый взгляд, когда он обозвал меня сынком. Какой притворщик, а с виду нормальный мужчина. Угораздило Стеле иметь такого отца! Стискиваю зубы, боль в прокушенной губе неприятно вспыхивает на морозе. Слизываю кровь, чувствую языком, как ранка затягивается. А ведь, неплохая регенерация, с удовлетворением замечаю я. Что ж, генерал, ты бросил мне вызов, я принимаю его. Значит, цитадель твоя в метро. Ничего и там тебя настигну.

С этими мыслями заворачиваю к Особому отделу. Белов Леонид Фёдорович встречает меня с особым радушием, даже подсуетился, наливает чай с коньяком. И откуда он узнал о моей привычке так отогреваться?

— Докладывай. Ты же не просто так зашёл, — его взгляд доброго дедушки буквально расторгал. Смотрю на него, и даже клык под губой вызывает симпатию. Теперь в полной мере понимаю насколько он прав. Не остановить сейчас генерала, это начало Армагеддона.

— Сегодня встречался с его уполномоченным, предлагал мне сделку, камень на книгу.

Шеф даже не стал спрашивать, что это за книге такая, видимо, сообразил, вещь — могущественная.

— Ну, и какое решение принял? — с грустью улыбается он.

— Тянуть больше нельзя. Логово в заброшенном метро. К сожалению его нельзя оставлять в живых, уж очень далеко зашёл. Богом себя возомнил!

— С генеральским размахом, — неожиданно у полковника глаза блеснули торжеством. — Впрочем, и ни таких обламывали. Ты, Кирилл Сергеевич, операцию всю забирай под свой контроль. Катю береги, несмышленая она ещё девочка, полезет на рожон, а я привязался к ней, — по-стариковски вздыхает он. — А мне необходимо покинуть вас, командировка. Война войной, но и о службе забывать нельзя. А к метро можно на лыжах подойти, снег немного утрамбовался. Патронов побольше возьмите, — что-то бесовское мелькает в его взоре, но… наверное, привиделось, его взгляд необычно мягкий. А ведь, действительно переживает, возникает у меня мысль. С симпатией улыбаюсь шефу, киваю. Он крепко жмёт мне руку, пристально смотрит в глаза:- Берегите себя, вы, последняя надежда. Так сказать, последний оплот.

Вся группа в общаге. Разложили оружие, забиваем рожки до отказа патронами с серебряными пулями, готовим альпинистское снаряжение, укладываем тёплые вещи, консервы, воду. Кто знает, сколько времени проведём под землёй.

Впору ехать на снегоходах, даже лыжи проваливаются в мягкий, искрящийся на утреннем солнце, снег. Как редко бывают под Москвой такие зимы. Обычно, серое, нависшее над землёй, небо, ни единого проблеска светлых лучей. Дни без контраста, скользкие дороги, чёрный дым из труб частных домов, вороньё — их целые стаи — словно чёрные семечки, рассыпанные на белом покрывале.

А сейчас над нами пронзительно синее небо, ни единой тучи, яркое солнце и… сумасшедший мороз, сплюнешь, слюна падает ледяной сосулькой. Даже намёка на ветер нет, тишина, лишь скрип от лыж и потрескивание деревьев. Ночью было ближе к минус пятидесяти, сейчас потеплело — чуть больше сорока. Вот так началась первая неделя декабря.