Власть молнии - Олег Авраменко

Только Пеменхат влил в себя очередную порцию вина, как за спиной раздался голос Читрадривы:

– Неудивительно. Здесь замешана женщина, а ты не привык брать их в расчёт.

Пеменхат слегка повернул голову, отчего тоненькая струйка напитка протекла мимо рта и замочила ворот рубахи, и посмотрел на Читрадриву. Тот вытянул из тюка с вещами другое одеяло, закутался до подбородка и вновь улёгся на землю. Ишь умник!

Старик допил то, что ещё оставалось в баклаге, швырнул пустую посудину в костёр, отметил про себя, что вино у Векольда просто отменное, быстро ударяет в голову, и сказал с ехидным смешком:

– Верно, парень. Здесь замешана женщина, да не какая-нибудь потаскуха или зловредная бабёнка, которая присосётся к тебе и всю жизнь кровушку пьёт, а… Силипа. Так её звали. И я её любил!

Пеменхат так резко тряхнул головой, что в глазах на мгновение помутилось, а мозги заколебались и задрожали, как принесенное с ледника желе. Что он, желе никогда не делал…

Читрадрива страдальчески застонал. Старик злорадствуя процедил:

– Верно, колдун, ты угадал. Мы с Силипой любили друг друга так, как твой отец, светлейший князь Люжтенский, любил твою мать, безродную гандзу Ханаю. Что, не нравится? Ничего, послушаешь. Это по твоей милости я вспомнил про неё… то есть по милости твоего папаши, о чём рассказал старина Векольд… Тьфу, совсем запутался во всех вас!

Пеменхат плюнул в огонь, прямо на слегка обуглившуюся баклагу, удовлетворённо хмыкнул и продолжал:

– Только в нашем случае всё было немного наоборот. Так, совсем чуток. Это я был бесприютным сорвиголовой, мастером-голодранцем, а Силипа имела от рождения какое ни есть, но положение. Не как у твоих родителей, в общем, а наоборот…

При очередном упоминании о его родителях Читрадрива снова охнул.

– Слышь, старик, перестань, – попросил Карсидар, с некоторым запозданием понявший, что задетый за живое Пеменхат способен наговорить массу неприятных для Читрадривы вещей.

– А, пропади ты пропадом, провались!.. – Пеменхат нехорошо выругался (благо спящий Сол не слышал). – Мне, что ли, легко держать всё это в душе? Это годы, понимаешь? Годы длится! В себе носить!.. Послушаете, ничего смертельного. Я тебя пытался остановить, так теперь не жалуйся.

– Пусть говорит, – слабо отозвался Читрадрива. – Сейчас у меня скверное настроение, и даже если он будет лишь думать об этом, я всё равно услышу. Подслушаю его мысли – из какого-то нездорового любопытства…. И кстати, почтенный Пем, не упрекай зря Карсидара. Если бы вы тихо шептались в сторонке, я бы подслушивал вас. Опять же, из любопытства. А Карсидару не терпится понять, почему ты нас бросаешь. Так что говори, не стесняйся. Не обращай внимания на несчастного гандзака. Меня способно вылечить лишь время. Рассказывай, почтенный.

– А чего тут рассказывать, – вяло проронил Пеменхат, стянул с головы старую зелёную ленту, схватывавшую волосы, и сказал:

– Вот… Силипа мне её сшила. Такие дела…

Старик немного помолчал, тяжело вздыхая.

– Слыхал ли ты, мастер, про женщину-разбойницу? – спросил он затем Карсидара.

– Гм… Болтали что-то в этом роде, только я не верю.

– А вот и зря! – Пеменхат сокрушённо покачал головой. – Зря не веришь. Разумеется, болтают много всякого вздора, вот и ты частенько меня за это упрекаешь. Только женщина-разбойница – это правда. Полуправда то есть, коли хочешь. Истина наполовину.

…Далеко на востоке дело приключилось. И давно, слишком давно. Тебя, поди, на свете ещё не было. Так вот, сопровождал я однажды посланцев некоего графчика, которые везли драгоценные безделушки, когда в лесу на нас налетела шайка разбойников. Ну, драка завязалась, как всегда; это не слишком интересно. Не стоит рассказывать, что и как там было. Ты, Карсидар, превосходно знаешь, как поступать в таких случаях, а Читрадрива уже кое на что и посмотрел…

– Да-да, понятно, – донеслось из-под одеяла.

– В общем, всё шло своим чередом. Да только через пару минут я приметил, что командует всем – вы только представьте! – женщина. Держалась она немного в сторонке, но приказы отдавала не хуже заправского вояки. И я видел, как ловко вспорола она животы двум храбрецам, которые попробовали сунуться к ней. Ну, думаю, чудеса, да и только! Где ж это видано такое! Солдатня и прочие могут держать в отряде какую-нибудь юбчонку – для известных целей… но чтобы командовать!.. В тот момент нельзя было предсказать, чем кончится потасовка, и я решил снести голову бабёночке – пусть знает, каково соваться в мужские дела. А бандиты увидят, каково связываться со мной. Я направил лошадь к ней – она от меня. Выбились мы из общей свалки, и пустился я в погоню. Может, стоило метнуть нож, и дело с концом, но… в спину как-то неловко. Не люблю такого, это вроде как нечестно, драться надо лицом к лицу.

Ну, так я про Силипу. Всё же догнал её. Дорога там петлю делала, а около поворота утёс торчал. Вот к утёсу я её и прижал. Нож самый длинный вытащил и направляюсь потихоньку к ней, думаю, сейчас схватимся, попробуй и со мной такую штуку сделать, как с теми двумя солдатами. А она вдруг рукой дёрнула – и только сверкнуло! Нож бросила. Маленький такой, длинный и тонкий. И угодила прямо моему скакуну в артерию! Конь, естественно, на дыбы да и грохнулся оземь, ногу мне придавил. А чертовка рассмеялась звонко этак, заливисто, пришпорила свою буланую и поскакала прочь. Я ногу еле высвободил…

– Так она в коня нож бросила? – переспросил Карсидар. – В коня, не в тебя?

– В том-то и дело! – Пеменхат развёл руками. – Я о том же думал, пока ковылял назад к месту драки. И после размышлял, когда мы из леса уже выбрались. Ножик-то я рассмотрел внимательно. Хороший ножик, острый, как бритва. Я и сам обожаю ножи, так что толк в них знаю. Вижу, эта штучка специально для метания предназначена, с ней кто попало не управится. И точно в артерию! Так иногда везёт дуракам да начинающим. Только тут её жизнь на волоске висела, стала бы она рисковать, если бы начинающей была? Значит, целилась в коня. А если бы в меня, остался бы я там, у подножья утёса. Я-то, дурак, не ожидал от девчонки такой прыти. А она и руку не вскидывала, и к броску не готовилась вроде, кистью только слегка дёрнула – и нет коня! Этакий удар, я вам скажу – ого-го! Словно самого меня наповал сразила тем ножиком. Не шла она у меня из головы, всё я о ней думал… И не мог забыть её смех.

Старик вздохнул и ненадолго умолк, предаваясь воспоминаниям.

– Так что князя я понимаю, ой как хорошо понимаю! Ты, Читрадрива, уж прости дурака Векольда, только в отношениях твоих родителей он ни черта не понял. Никакое это не колдовство. Просто… я не знаю, как это словами передать… Удивление, что ли. Представляю, каково было его светлости, когда он хотел стегнуть наглую девчонку плёткой, а она перехватила её да в руке удержала. О, это особенная женщина! Такая же, как моя Силипа. Такая попадается на пути далеко не каждого мужчины, и хвала богам, если это случится! Это счастье, можете мне поверить. Характер – да, не из мягких, но с другой стороны…