Начало конца - Ярослав Гивиевич Заболотников

Лайла не сводила глаз с Леонардо: он завуалированно назвал её невеждой или ей показалось? В любом случае его высокомерная физиономия не способствовала успокоению — вампирша перевела взор на шероховатый потолок. За утихающим раздражением в груди действительно что-то почувствовалось: щекочущее покалывание, словно сердца касались пузырьки эля.

— Ты готова к следующему этапу, — заключил колдун, следивший за мимикой девушки. — Встань.

Лайла неторопливо сползла с пьедестала.

— И каков он, следующий этап? — она синхронным движением заложила волосы за уши.

— Чрезмерно болезненный, но финальный, независимо от исхода, — тон некроманта был холоден, как клинок, и твёрд, будто рука наёмного убийцы.

Однако ни зловещие предупреждения, ни прямые угрозы уже не заставили бы вампиршу отступиться.

— Делай, что должно. Ради Джона я стерплю любую боль, — с вызовом отпарировала она.

— Амбициозно. Тогда для начала тебе стоит впустить меня в свой разум, чтобы я мог перенести нас в другое место. Мне под силу и насильственная телепортация, только подавление воли чревато пагубными эффектами, которые тлетворно повлияют на процесс восстановления.

— Я попробую не сопротивляться… — неуверенно ответила Лайла.

— Иори, — Леонардо посмотрел на ворона, держащего в клюве прозрачный флакончик, и тот, сорвавшись с плеча, растворился в клубах чёрного тумана. Колдун замер на несколько секунд, а потом взглянул на вампиршу. — Теперь наш черёд.

«Это всё ради Джона» — неустанно твердила про себя девушка, когда её предплечья коснулась ладонь некроманта. Под странную вибрацию тела окружение смеркло. Каменный пол сменило нечто мягкое, что тут же зашелестело и просело под сапогами. Исчезающие лоскуты чёрной завесы — ударившее в глаза солнце. Испуганно закрывшись руками, Лайла уже приготовилась к страшным ожогам, но вместо нестерпимой боли кожу лишь немного защипало, как если бы она вышла без перчаток в сильный мороз. Манипуляции чернокнижника? Пограничное состояние? Вампирша недоверчиво опустила руки, позволив тусклым лучам коснуться лица. И правда: испепеляющее воздействие солнечного света превратилось в лёгкий зуд, на который можно было даже не обращать внимания.

Девушка заозиралась. Голая равнина. Ни кустика, ни деревца. Только прибитые осенью подгнившие травы, что напоминали засаленные волосы нищего. В небе же, мутно-сизом, как взгляд покойника, одиноко кружил ворон. Судя по яркому отблеску в клюве — Иори.

— Что это за место? — Лайлу захватил стойкий запах ржавчины, но она не видела ничего, что могло бы его издавать.

Стоявший рядом Леонардо нагнулся и, запустив ладонь в траву, вынул оттуда облепленный слизнями человеческий череп.

— Dominsorot или Гиблые Поля, — демонстрируя забитые землёй глазницы, ответил колдун. — Тридцать два года назад здесь произошло одно из самых масштабных сражений в истории Виверхэля: целый грондэнаркский клан высадился на северное побережье под знаменем завоевателя. Теперь равнина сплошь усеяна павшими воинами, среди которых четыре из пяти — виверхэльцы. Однако мы пришли сюда не ради мёртвых… — он отбросил череп в сторону и отряхнул руку на манер одновременного щелбана всеми пальцами.

— Тогда ради чего? — вампирша недоумённо осмотрелась. — Здесь же ничего нет.

— Именно. И скоро ты поймёшь почему… — некромант поднял взор к небу.

Иори спикировал на плечо хозяина и замер на нём чёрным чучелом. Леонардо развёл ладони в стороны, словно савальхатский проповедник, только вместо благословения его строгий взгляд сулил беду. Аристократические черты колдуна поплыли, будто забытая у камина восковая кукла. Сквозь них постепенно проступал обтянутый истлевшей кожей, оскаленный череп: утонувшие в глазницах белёсые глаза, зияющий провал на месте носа, давно лишённые губ кривые зубы. Лайле стоило больших усилий даже не попятиться, когда всё нутро призывало её бежать без оглядки. Чего он пытался добиться? Вселить в неё ужас? Тогда ему это удалось. Только сердце, вместо того чтобы колотиться обезумевшей птицей, по-прежнему молчало…

На ладонях чернокнижника закружились тёмные вихри — солнце пропало за облаками и равнину, служившую одним бескрайним кладбищем, накрыла тень.

— Иди вперёд, королева, — проклокотал утробный голос. — Ты всё поймёшь сама…

Вампирша была рада отвернуться, дабы не видеть того, что, вероятно, являлось истинным обликом Леонардо. Она зашагала по траве, наблюдая, как небо затягивают свинцовые тучи: некромант призывал грозу. Но зачем? Чем мог помочь обычный ливень? Или же магия наделила ненастье особыми свойствами? Разве такое возможно? Размышления прервал вылетевший из-под сапога хруст: чья-то трухлявая кость превратилась в сырую муку. Шаг в сторону — в увядших растениях скрежетнул ржавый металл. Лайла остановилась. Сколько же безымянных останков придётся осквернить, прежде чем всё закончится?.. Брезгливость и муки совести слились в мерзкое, давящее чувство, но цель оправдывала средства. Собравшись с духом, вампирша продолжила идти по равнине.

На голову упали первые капли дождя. Поднялся порывистый ветер. Не сумев ухватиться за поникшие травы, он принялся ожесточённо трепать волосы. Небо же стало похоже на буйное море, с волнами цвета пепла и сажи. В них холодным бликом луны сверкнула молния, за которой последовал зловещий рокот.

— Что же я должна понять?.. — пробормотала Лайла и украдкой оглянулась на колдуна.

Он всё так же стоял с разведёнными в стороны руками, издали напоминая воронёную рукоять меча, только вихри на ладонях вытянулись в высокие смерчи, достававшие до самых облаков. А вот Иори на плече уже не было. Пока вампирша искала его глазами, небо озарила вспышка: в полумиле на север трескучая молния ударила в землю — ветер понёс прочь затухающие в дожде искры. Недоверчиво покосившись на клубящиеся тучи, девушка пошла дальше, хоть замысел некроманта и оставался неясен. Чем могло помочь голое поле?

Когда в ста метрах на запад небеса вновь вонзили в равнину сверкающее копьё, Лайла уже вздрогнула. Так недолго и самой пасть жертвой стихии. Эта мысль внезапно всколыхнула далёкие, детские воспоминания: на редкость паморочный вечер, дышавший в окно сыростью земли. Тогда, будучи напуганной, но любопытной девчонкой, Лайла, прячась за шторой, наблюдала за бушующей над замком грозой, смотрела, как огромные, дымчатые бараны сталкиваются лбами, высекая белые молнии… Пока после страшного грохота на мостовую не брякнулся слетевший с крыши флюгер. Вот тогда-то принцесса впервые осознала всю опасность завораживающей красоты, а желание таиться у окна в подобную погоду словно ветром сдуло.

Наступив на что-то твёрдое, вампирша сделала шаг назад и примяла сапогом растения: обугленная кость. И вдруг — неожиданное озарение. Картина происходящего сложилась, подобно популярной в Рорхе головоломке из сорока девяти табличек. Усеянная металлом равнина магнитом притягивала молнии, а гроза и пожары изничтожали всё, что пыталось взойти выше травы. Так вот чего добивался колдун… Но не убить же он её хотел? Иначе спасение, уговоры и долгие прелюдии теряли всякий смысл. Если это только не месть, изощрённая расправа за расстроенные планы. Или же продиктованный