Исчезнувшая армия царя Камбиса - Пол Сассман

Казалось, Каспару покровительствует сама судьба. Инцидент с девчонкой пришелся тогда весьма некстати. Произошел он в Египте, однако потерпевшая была немкой, и дело получило в Германии огласку. Суд Дрейвика оправдал, но грязь к его репутации все-таки прилипла. Он лишился места преподавателя, концессии на раскопки, от него отвернулись издатели.

С той поры миновало двадцать лет. Все это время Дрейвик зарабатывал на жизнь, торгуя антиквариатом и консультируя состоятельных коллекционеров. В 1994 году его арестовали в Александрии за хранение краденых предметов старины. Три месяца немец провел в тюремной камере, где и был сделан последний по времени его фотоснимок. Халифа поднял тюремную карточку: с номером на груди Дрейвик стоит на фоне серой стены, ухмыляясь в объектив. От его наглого, самодовольного лица Юсуфа передернуло.

Оказавшись на свободе, немец предпочел уйти в подполье. Пользуясь подложными документами, он выезжал из страны и возвращался в нее, чтобы организовать вывоз и продажу раритетов на черных рынках Европы и Дальнего Востока. Ордера на его арест были выписаны службами безопасности семи стран, однако, невзирая на развернувшуюся охоту, в последний момент Дрейвик всегда опережал своих преследователей.

Подробности его нынешней деятельности оказались весьма скудными. В досье фиксировалось, что примерно в середине 90-х годов Дрейвик перебрался под крыло Саиф аль-Тхара. Упоминались слухи о его секретных счетах в швейцарских банках, связях с неонацистскими группировками, даже о сотрудничестве с некоторыми западными разведками. Но это были лишь ничем не подтвержденные слухи. После 1994 года немец скрылся в тени. Несомненным оставалось одно: он ничуть не изменился.

Инспектор долистал папку до конца, поднялся, чтобы размять затекшие ноги, прошел в конец вагона. Парень с девушкой уже отложили карты и сидели, слушая через наушники кассетный плейер. Халифа приветственно кивнул обоим, вежливо поинтересовался, куда они держат путь. Ответа не прозвучало. «Видимо, приняли меня за торговца», — с улыбкой подумал Юсуф и, пожав плечами, вернулся на свое место. Здесь он закурил очередную сигарету, достал из сумки отчет патологоанатома по делу об убийстве старика Икбара. Перестук вагонных колес навевал дремоту.

Миновав Бени-Суэф, поезд внезапно остановился. Минут пять за окном слышалось низкое, натужное шипение, будто локомотив никак не мог отдышаться. Затем последовал легкий толчок, и состав тронулся с места. Еще через минуту за спиной Халифы стукнула вагонная дверь, раздался чей-то грубый окрик и грохот упавшего на пол плейера. Инспектор оглянулся.

Вокруг безобидных туристов стояли трое мужчин в черных галабиях. Один из вошедших схватил левой рукой юношу за волосы, оттянул его голову назад и молниеносным движением правой, державшей нож, перерезал несчастному горло. Из жуткой раны ударил фонтан крови.

Халифа вскочил, потянулся за пистолетом, но тут же вспомнил, что оставил его в Луксоре. Юсуф огляделся по сторонам. На сиденье напротив кто-то забыл стопку книг, среди которых он мгновенно узнал корешок монографии Дрейвика. Одну за другой инспектор принялся швырять книги в бандитов.

— Полиция! Бросить оружие!

Расхохотавшись, троица направилась к нему. Секунду-другую Халифа простоял неподвижно, а затем бросился в соседний вагон. Там народу было больше, наперебой спорили о чем-то сидевшие у окна тесной группой школьники.

Юсуф пронесся по проходу и собрался уже рвануть на себя дверь, но в этот момент его нога поскользнулась на банановой кожуре. Он упал, с ужасом ощущая, как чьи-то холодные пальцы тянут его голову назад, к спине.

— Да поможет мне Аллах!

Собственно говоря, это были не слова, а кашель. Перед глазами возникло лицо — огромное, размером с футбольный мяч, наполовину белое, наполовину лиловое.

— Бедный Али, — проговорили тонкие губы. — Бедный маленький Али! Али! Али!

Поднялась рука со странной, причудливо заточенной лопаткой. Послышался взрыв дьявольского хохота, и лезвие лопатки вонзилось в беззащитную шею.

Содрогнувшись всем телом, инспектор проснулся.

Пол у его ног устилали листки судебно-медицинского от чета. За спиной едва слышно звучала музыка. Халифа обернулся. Парень и девушка мирно спали.

Юсуф тряхнул головой, склонился и начал собирать листки.

29

ЛУКСОР

Змея приближалась, в свете фонаря видны были ее маленькие, сверкавшие неукротимой яростью глазки.

— Не шевелись, — повторила Тэйра.

— Святый Боже, — простонал Дэниел. — Кто это?

— Наха нигриколлис, — шепотом ответила она. — Черноголовая кобра.

— Она опасна?

— Гм-м-м…

— Насколько?

— Если кто-то из нас будет укушен, мы не сможем вернуться назад. Они очень агрессивны и чрезвычайно ядовиты. А своим ядом они умеют плеваться. Так что никаких резких движений.

Скользившее по каменному полу брюшко змеи издавало сухой шорох. Дэниел не сводил с твари луч фонаря.

— Мерзость! — Он передернул плечами.

Когда до них оставалось всего несколько шагов, кобра замерла. Ее головка угрожающе откинулась назад, капюшон раздулся. Толстое длинное тело рептилии напоминало пожарный рукав. Тэйра почувствовала, что Дэниела бьет дрожь.

— Ни в коем случае не теряй спокойствия, — негромко сказала она. — Все обойдется.

Качнув головой из стороны в сторону, змея вновь двинулась вперед. Конечной ее целью был, по-видимому, правый ботинок Дэниела. Но грубая, покрытая пылью кожа кобру не заинтересовала, и в следующее мгновение тварь начала кольцами обвивать его ногу.

— Выключи фонарик, — прошептала Тэйра.

— Что?

— Погаси фонарь. Быстрее. Свет раздражает ее.

Раздвоенный язычок находился чуть ниже колена археолога. Дэниел едва дышал.

— Не могу. В темноте я не выдержу.

— Ну же!

— О Господи!

Он щелкнул рычажком, и обоих окружила непроницаемая тьма. Звенящую тишину нарушало лишь прерывистое дыхание Дэниела.

— Она поднимается все выше, — прошептал он.

— Только не шевелись!

— Но она укусит меня!

— Нет, если будешь стоять неподвижно.

— Я так не могу! Сделай же что-нибудь, умоляю!

Он явно впадает в панику, подумала Тэйра. Рептилия наверняка учует его страх, придет в возбуждение, и тогда укуса не миновать.

— Расскажи мне о Мери-Амоне. — Ничего другого ей не оставалось.

— К черту Мери-Амона!

— Рассказывай! — процедила сквозь зубы Тэйра. От страха Дэниела прошиб пот.

— Он был вторым сыном царя Амасиса. Жил примерно в пятьсот пятидесятом году до рождества Христова. Являлся высшим жрецом Амона при храме в Карнаке. Боже мой!