Отречение - Ричард Байерс

— Очень хорошо, — сказала Молвайяс, — останемся на время. Но если четкого ответа не последует, мы с друзьями будем свободны и ты не сможешь нас наказать. Иначе это будет нечестно.

— Согласна, — ответила наставница.

Дирсинил сначала была сбита с толку тем, что Квентл намерена проводить какой-то эксперимент, а потом бедняжку охватил ужас, что все это может затянуться на много часов. Противоядие необходимо получить раньше, чем гулко стучащее сердце разорвется на части! Но она ничем не могла ускорить дело.

Вся компания, явно озадаченная, послушно замолчала. Созерцание было знакомой и обычной практикой, хотя теперь и казалось бесполезным занятием.

Довольно долго казалось, что ничего не происходит. Веко правого глаза Дирсинил не переставая дергалось, и некоторые из тех, кого она тайно предала, искоса поглядывали на нее, в глубине души клянясь отомстить. Что-то крошечное суетливо пронеслось по полу. А может быть, почудилось. Она попробовала сосредоточиться на этом существе, но оно исчезло.

Минуты медленно текли. Глот зашипел, когда кто-то попытался изменить положение, еще кто-то чуть не задохнулся, сдерживая желание чихнуть. Дирсинил казалось, что в воздухе витает запах траурных благовоний, которые Лирдноулу возжигала, читая лекции о черной магии.

Еще одно крошечное существо торопилось куда-то. На этот раз Дирсинил рассмотрела его, это был паук. Ничего необычного. Весь Арак-Тинилит обжили священные создания. Тем не менее, что-то в этом экземпляре притягивало к себе взгляд. Она пристально вглядывалась и сумела разглядеть голубое брюшко, украшенное красными отметинами.

Странно выглядело и то, что эти всеобщие любимцы, обычно проводящие свое время притаившись в паутине, пустились в странствования. Но почему такое, пусть даже необычное, поведение вызывает сильнейшую тревогу? Должно быть, это яд выводит из строя нервы.

Время тянулось медленно. Жрица на самом нижнем ярусе тихо, себе под нос, пела гимн, она была невозмутима. Одна послушница, с изуродованными руками, украдкой проверяла нож, спрятанный в рукаве. Незаметно оглядываясь, Дирсинил заметила огромное количество черных точек, бесшумно ползающих по стенам и полу. Их явно было слишком много даже для заброшенного храма. Она взглянула на Квентл, жрица стояла неподвижно со склоненной головой, полностью погруженная в молитву.

Одна из послушниц вдруг вскрикнула от боли. Оттянув сорочку и обнажив правое плечо, она обнаружила там укусившего ее паука. Отчаянные попытки сбросить арахнида, не причинив ему вреда, выглядели довольно комично, но смеяться никто не посмел. Заговорщицы, глядя на нее, начали перешептываться, и глаза их раскрывались все шире.

Что-то скользнуло по руке Дирсинил. Она вскрикнула и резко обернулась. Оказалось, что к ней прикоснулась одна из гадюк Квентл.

— Встань ближе ко мне! — тихо приказала наставница.

Количество пауков все увеличивалось. Целые полчища их носились по телам заговорщиц, забираясь под одежды и кусая их. Пронзительно визжа, не думая больше о том, что существа священны, послушницы стряхивали и давили их, но справиться со всеми не могли. Несколько изменниц попытались пустить в ход защитные талисманы, но магия не помогла.

Свободным от пауков оставался только верхний ярус. Расположившиеся там приверженцы Квентл, сообразив, что они в безопасности, стали насмехаться над несчастными заговорщицами, сбивая их булавой или плеткой, когда одна из них пыталась подняться наверх. А некоторые из охраны даже стреляли вниз из легких арбалетов, если кто-то пытался добраться до двери.

Дирсинил оставалась возле Квентл, и пауки ползали по ее ногам, не причиняя, впрочем, ей вреда. Не избегали они и Бэнр, но также не кусая. Засмеявшись, наставница стала подбирать их горстями и осыпать ими голову. Они облепили ее всю, лишь ярко-красные глаза Квентл сияли из-под этой шевелящейся маски.

Наконец, визг прекратился, и стало слышно, как Влондрил исступленно бормочет какую-то жалобную молитву, в то время как пауки добивают ее. Через мгновение и эти звуки прекратились. Дирсинил заметила, как тело ее тетушки бесформенной массой тяжело осело на пол. Впрочем, тетушку она опознала только по одежде; залитое кровью лицо Молвайяс распухло до неузнаваемости.

Квентл обвела взглядом оставшихся в живых и объявила:

— Мы просили у Ллос знака, и она нам его подала. Мои противники умерли, а я осталась жива. Никто из подчиненных больше не может сомневаться в моем праве возглавлять Арак-Тинилит, любой же, кто осмелится на это, тоже умрет в муках.

Выжившие жрицы и послушницы поторопились выразить ей свое почтение.

— Хорошо, — сказала Бэнр. — Я вам торжественно обещаю, что мы положим конец этим ночным нападениям, восстановим нашу магию, снова услышим голос Ллос. Наш храм станет еще величественнее, чем был прежде. Теперь уберите эту грязь.

Пауки начали куда-то пропадать из комнаты. Дирсинил не могла бы сказать точно, убирались они сами или исчезали с помощью чьей-то воли.

— Я сделала то, что вы приказали, — сказала ученица. — Я собрала всю группу вместе. Теперь, пожалуйста, дайте мне противоядие.

Квентл улыбнулась и сказала:

— Это ни к чему, оно бесполезно.

— Как?

— Я не отравила тебя. Это тонизирующее средство. Доза была большой, поэтому появилось чувство тревоги, но это скоро пройдет.

— Вы солгали!

— Я вполне могла бы применить медленный яд, который обычно ношу с собой.

Дирсинил почувствовала всю унизительность своего положения и решила за оскорбление разоблачить жрицу.

— Ну что ж, — выпалила она, — а сейчас вы обвели вокруг пальца всех вокруг. Я знаю, что Ллос не управляет этими пауками. Они подчиняются вам. Вы использовали какую-то магию перед тем, как вошли в помещение.

— А если и так, то что же? — Желтый арахнид вылез из снежно-белых волос Квентл и переполз на ее плечо. Она не обратила на него внимания. — Ллос учит, что хитрость и сила должны побеждать глупость и слабость. Однако ты сама видела результат, он является выражением ее воли. А теперь давай поговорим о твоем будущем.

Дирсинил проглотила комок в горле:

— Вы обещали пощадить меня.

— Обещала, я помню, — улыбаясь, отозвалась Квентл. — В отличие от некоторых, мы, Бэнры, обычно держим свое слово. Честная репутация, безусловно, способствует пониманию. Однако я никогда не говорила, что не накажу тебя.

— Я понимаю. Конечно, я приму любое наказание, какое вы посчитаете соответствующим моему проступку.

— А точнее, твоему преступлению. Тогда как насчет этого? Мы тебе отрубим еще восемь пальцев и отрежем язык.