Яд цивилизации (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

– Сейчас принесу этот мусор, которым впору ученикам заниматься, – пренебрежительно отозвался служитель библиотеки, выходя за дверь и забирая с собой те записи, которые Олег уже отложил в сторону, признав бесполезными. Работал он достаточно шустро, и чародей не сомневался, что уже минут через пятнадцать у него будет достаточно материалов по данному вопросу, чтобы закопаться в них на несколько дней, а то и на целую неделю. А потом придет черед интересоваться способами сбора магической энергии из окружающейся среды, позволяющими сильно экономить на топливе. Следом надо будет изучить смежную тему самозаряжающихся артефактов, ведь сложно разломать корабль, в котором каждая отдельная доска окажется зачарована не хуже рыцарского щита. Как он узнал, имелись в истории примеры подобных летательных аппаратов, и бороться с ними приходилось не стрельбой, а исключительно абордажем.

Работы у Олега было много, но монотонного корпения над сложными магическими текстами он не боялся, поскольку интуиция и дар оракула больше советовали опасаться того, что случится по выходу из библиотеки. А именно прибытия «Тигрицы», которую он самолично вызвал из Москвы к себе на подстраховку, приказав команде сохранять повышенную боеготовность и заодно лишний раз не высовываться с судна, а если уж высовываться, то только по делу и группами не меньше полусотни человек, во избежание возможных актов агрессии со стороны недоброжелателей. Значит, застрявший на корабле экипаж будет не слишком-то доволен своим посещением культурной столицы, на которую и посмотреть толком не удастся. В том числе и Доброслава, чье прибытие ожидалось вместе с отправленными из дома подкреплениями, нужными дабы заменить выбывших из строя бойцов. И хоть Олег не был трусом, но как-то он страшился того, что сможет сделать с ним девушка, лишенная удовольствия впервые в жизни пройтись по местным достопримечательностям и магазинам, а вместо этого запертая на долгие недели внутри тесной металлической коробки летательного аппарата, если она заодно является соскучившимся, раздражительным по своей природе и сексуально неудовлетворенным оборотнем.

Интерлюдия. Волчица в мехах

Молодой священник на редкость приветливо улыбался подходящей к нему Доброславе, постоянно норовя соскользнуть взглядом с лица куда-то ниже, он даже попытался поцеловать ручку девушке, протянувшей сотруднику таможни документы. То ли считал, что конкретно на него положенный монахам целибат не распространяется, то ли убедил себя, что имеет самые серьезные намерения в отношении фигуристой рыжеволосой красавицы в распахнутой собольей шубке, ведь поползновения по отношению к собственным женам русской православной церковью за грех не считались. Однако чем дольше он изучал протянутую ему книжечку с печатями, тем меньше косил глазом на высокую грудь или крутые бедра, лишь подчеркнутые облегающим их слоем волшебного металла.

– Цель твоего визита в Санкт-Петербург, нелюдь? – Оттопырил губу работающий при воздушной гавани священник, возвращая Доброславе её документы. В глазах и голосе молодого, едва ли лет двадцать, служителя церкви подозрительность густо мешалась с презрением. Крохотная бумажная книжечка содержала в себе одну лишь чистую правду. И то ли нежные расистские чувства монаха расстроило, что стоящая перед ним задорно скалящаяся рыжеволосая девица является оборотнем, то ли его ранимый дух оскорбился наличию перед глазами вполне довольной жизнью кащенитки, чья соболиная шубка стоила как хороший домик где-нибудь не на самой глухой окраине города. А остальное его не интересовало не сильно, пусть даже теперь обитательница сибирских лесов имела точно те же права и обязанности, что и любой другой одаренный второго ранга, входящий в состав иррегулярных военных сил Возрожденной Российской Империи.

– Огонь, смерть, хаос и ррразрррушения!!! – Выкрикнула-провыла Доброслава прямо в лицо бдительного служителя церкви, резко сокращая разделяющую их дистанцию и за жалкую секунду трансформируя свое симпатичное личико в подобие оскаленной волчьей пасти, чьи клыки сомкнулись в жалкой паре сантиметров от кончика носа побледневшего как снег монаха. И не только побледневшего, судя по едва слышному журчанию, мокрому пятну на рясе и куда более заметному едкому запаху, выдающему какие-то запущенные проблемы со здоровьем, что доступные сему святому отцу молитвы убрать явно не в состоянии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Конечно же, на девушку, поспешившую вернуть себе человеческий облик и состроившую максимально невинное выражение лица, мгновенно оказалось нацелено штук десять револьверов, ружей, посохов и магических жезлов, а также парочка небольших стационарных турелей. Конечно же прохождение полусотенного отряда через таможенную службу воздушной гавани после подобной выходки кащенитки-изгнанницы существенно замедлилось и усложнилось. Конечно же возглавляющий их группу Стефан такой задержке и нервотрепке расстроился, из-за чего принялся на Доброславу ворчать…Но старательно следя за своими словами и вполголоса, ибо не хотелось толстяку на следующей их тренировке по рукопашному бою превращаться в большой бронированный мячик, который столь удобно не пинать, так перекатывать. Для человека он был очень силен и немыслимо быстр, превосходя не только обывателей, но и подавляющее большинство чародеев, однако потомственный оборотень с магическим даром все равно побеждала в девяти случаях из десяти. Ну, если схватка происходила на тренировочном оружии, не способном толком рассечь её плоть или переломать кости. Да и с боевым статистика бы все равно оставалась на её стороне, пока бывший егерь не возьмет в руки свою чудовищную винтовку и не окажется на дистанции в пару сотен метров или больше.

– Ну вот скажи, чтобы ты делала, если бы пришлось ответить за оскорбление? – Устало вздохнув, поинтересовался Стефан у девушки, которую теперь старался все время держать перед глазами, а лучше на расстоянии вытянутой руки. Судя по глазам, далекий потомок Чингисхана отчаянно желал посадить одного конкретного оборотня на поводок и уже в таком виде вручить своему лучшему другу для дальнейших разбирательств, однако понимал, что в таком случае Доброслава по-настоящему взъярится и пойдет на самые крайние меры. Например, скрупулезно подсчитает, сколько раз от одного любителя весело провести время пахло посторонними женщинами, а после сдаст толстяка на растерзание его гарему. – Это же на наша глухомань, где никого тебя круче нет, а Москва, то есть тьфу-ты, Санкт-Петербург.

– Таких тупых щенков, рычащих на тех, кто ему не по зубам, я могла бы десяток пинками разогнать, – беззаботно отмахнулась девушка, просто не воспринимавшая служащего при воздушной гавани попа за угрозу. Или его коллег, хоть по отдельности, хоть всем скопом. Сильнейшие из таможенников едва тянули на второй ранг, а большая часть вообще являлась неодаренными людьми, судя по повадкам порох толком не нюхавшими и вряд ли способными хотя бы просто увидеть движения потомственного оборотня, если он подойдет к делу действительно серьезно. – И столичные они или нет – это совершенно неважно. Надранная жопа у всех болит одинаково.

– Повторяю, это не наше захлоустье, а Санкт-Петербург! – Стефан возвел очи к низким хмурым небесам, из которых периодически начинала сыпаться мелкая снежная крупа. – Сбегал бы тот придурок перед дуэлью до нужного храма за какой-нибудь святой реликвией, намоленной специально против оборотней, и оставил бы от тебя пару обугленных клочков шерсти с одного удара, накрывшего всю дуэльную площадку. Или замену вместо себя выставил, способную уделать за раз меня, тебя и Святослава!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ну, если бы он притащил одаренного шестого ранга или артефакт с аурой магистра, я бы тут же начала извиняться, – пожала плечами кащенитка-изгнанница, которая была довольно импульсина и агрессивна, однако же вовсе не глупа. – Вот только он же не притащил? Не притащил. И притащить не мог. Ни реликвию, ни бретера за один бой берущего плату большею, чем вся стоимость той таможни. Вот где ты видел, чтобы аристократ или ученик высшего мага сидел за заполнением бумажек в какой-нибудь конторе? Работа эта не престижная, скучная, способная развить исключительно хороший подчерк, несущая не так уж и много финансовой выгоды и полезных знакомств, но зато чреватая ухудшением отношений с вышестоящими, которые какие-нибудь правила нарушат в силу своей спеси или просто по незнанию. На службе хорошо лишь карьеристам, у которых с личными перспективами не очень, а форменный мундир для них является единственным средством обрести высокий статус.