Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский

– Как его зовут, – потребовал Турецкий, – этого следователя?

– Семен Фарада, – после паузы сказал Лапин.

– Что?! Да вы бредите! Нет такого следователя.

– Хм… Вы уверены?

– Послушайте, Лапин, я с вами уже устал. Вы знаете всех бизнесменов, занимающихся торговлей медицинскими препаратами?

– Крупных – более-менее.

– Ну а я знаю следователей Генпрокуратуры, черт побери! И я знаю, кто такой Семен Фарада!

– Я тоже знаю, – вяло защищался Лапин, – но я боялся… мало ли… и потом.

– Вы говорите, корочка случайно выпала у похитителя?

– Ну да.

– Они вас сделали, как маленьких детей. Это детсадовский трюк. Теперь я сам могу вам рассказать, как все произошло. Двое или четверо мужчин на одной или двух машинах остановили автомобиль охранника вашего сына и сказали, что у них к нему несколько вопросов. Скорей всего, он является свидетелем, по какому-нибудь делу и поэтому…

– У нас как раз накануне взломали офис, а он дежурил в соседней комнате, – пробормотал ошеломленный Лапин. – И был даже отчасти виновен в недосмотре: форточка за решеткой осталась открыта, через нее решетку распилили и открыли все окно.

– Пропало что-то ценное?

– Нет. Два компьютера унесли, да и то не полностью.

– Ну вот видите. Короче, ваш недалекий охранник готов был поверить, что это – законная остановка, и, наверное, вышел из машины…

– На этом все и закончилось, – с горечью признал Лапин. – Больше он ничего не помнил. Очнулся на тротуаре. Возле него уже толпа собралась. Ни Ваньки, ни машины…

– Ну вот видите, а вы говорите – Генпрокуратура. Да кто бы мог рискнуть?! Ни за что не поверю. Ведь риск – сумасшедший.

– Почему?

– Потому что следователи – не фээсбешники. Они все на виду. Вычислят за милую душу. А корочка эта – липа, конечно. Вот, значит, почему вы так к нам отнеслись на даче Богачева. Да еще свое собственное расследование придумали. Возомнили, что у вас с Генпрокуратурой личные счеты. Ну и что – много нарыли? А чего, спрашивается, выпендриваться? Рассказывайте лучше, что дальше было.

Совершенно уничтоженный Лапин выложил все как на духу.

Похитители оказались довольно странными, они связались с Лапиным в тот же вечер, дали поговорить с сыном, после чего вице-президент «Махаона» решил пока не звонить в милицию. Он посоветовался с Богачевым, и тот дал принципиальное согласие на выкуп. Обмен состоялся через день, и Лапин получил своего Ваньку живым и невредимым.

Самым же интересным во всей этой истории был выкуп. Похитители запросили несколько центнеров различных лекарств, поставляемых «Махаону» «Лоттой», всего на сумму свыше полумиллиона долларов. Служба безопасности «Махаона» пометила все упаковки и ужесточила контроль за дилерами и реализаторами. Но нигде в продажу меченые медикаменты так и не поступили.

Они уже заканчивали ужин, а те двое так и не заявились. Настроение у Солонина начало портиться, но тут она, подавшись вперед, взяла его за руку и тихонько предложила:

– Давай выпьем за родителей, – при этом вырез платья продемонстрировал два весьма убедительных аргумента. – Мои сейчас отдыхают на Кипре.

После последнего уточнения Солонин не мог не согласиться с Мариной и тост с готовностью поддержал…

В этот момент они и вошли в зал. Два крепких, среднего роста парня с бритыми затылками. Сели за столик у противоположной стены и первым делом заказали графин водки. Потом уже жареных цыплят с гарниром, салаты, пиво. Это были именно те, которых Солонин несколько дней назад уронил головами об стол.

Виктор посмотрел на Марину. Она с упоением разделывалась с желе. Никуда не денешься, придется немного подпортить ей ужин. Но упускать их нельзя.

– Извини, знакомцев увидел. На два слова отойду, – он поднялся.

Девушка кивнула и, ничего не подозревая, продолжала поедать маленькой ложечкой темно-красную студенистую массу. Краем глаза она наблюдала за своим кавалером. И уже через минуту забыла о блюде, широко открыла глаза, не понимая, что происходит и куда она, собственно, попала.

Два обещанных слова Виктора привели его «знакомцев» сперва в смятение, а потом к попытке свалить из кафе. Он им этого не позволил. Одного, сбив дыхание ударом кулака в грудь, заставил сесть на пол. Другой попытался сопротивляться и со словами «ну, гад» выбросил ногу на уровень плеча. Этот финт сопровождался криком «йя-а!». Виктор уклонился, поймал ногу на локтевой сгиб и с силой подбросил вверх. И нога и ее обладатель, оторвавшись от земли, подскочили в воздух и не слишком мягко приземлились рядом с приятелем. Волшебным образом у Виктора появились наручники, и он соединил ими руки парней. В следующее мгновение из пиджака был извлечен мобильный телефон и набрана комбинация цифр. Через пару минут он с извиняющимся видом стоял у столика, который покинул. Марина хлопала ресницами и ждала разъяснений.

– Работа проклятая, – вполне искренне признался Солонин. – Даже отдохнуть не дает по-человечески… с приятной девушкой.

Он вздохнул. Вечер был непоправимо загублен.

– Да мы что! Она попросила, заплатила хорошо. В чем криминал? – объяснял и оправдывался один из Игорей, по фамилии Кныш.

– Мы вели, можно сказать, частное расследование. Даже муху не обидели, – аргументировал второй Игорь – Раструба.

– Муху, может, и не обидели, – возразил Солонин. – А вот опера из МУРа за грудки хватали и похитить пытались.

– Это когда же? – удивился Кныш.

Солонин напомнил. Тезки изменились в лице. Он продолжал:

– Оказали сопротивление при задержании, пытались скрыться – это три. Хватит?

Тезки заметно побледнели.

Пока еще не допрос, а предварительная беседа происходила в кабинете Солонина в Главном управлении угрозыска МВД. Одно название заведения вызвало у лихих парней легкий конфуз.

– Чего вы от нас ждете? Признания в том, чего не делали? – взмолился Раструба.

– Да нет, – Виктор достал диктофон. – Правдивого рассказа. Кто и зачем вас нанял.

Припертые к стенке, Игори сдались. В течение следующего получаса Солонин выяснил, что Катя Богачева, желая опередить прокуратуру и МВД в розыске подвесок, наняла бывших охранников мужа Кныша и Раструбу в качестве частных сыщиков. И дала им некоторые наводки, в частности такие, как «Гукк» и «Алешина». Гукка новоиспеченные сыщики дома не обнаружили (что неудивительно) и принялись за Алешину, надеясь через нее выйти на старика или, возможно, на какой-нибудь иной след. Потерпев и здесь полное фиаско, после убийства Алешиной они ударились в многодневный кутеж. Ниточек у них больше не оставалось никаких, и сыщики-тезки с чистой совестью пропивали денежки Богачевой, предоставив всю работу настоящим профессионалам, то есть милиции. В заключение следовало чистосердечное раскаяние в насилии над оперуполномоченным МУРа Владимиром Софриным и инциденте в кафе «Лисья нора».

Солонин исповедь бывших охранников запротоколировал, но отпустил на все четыре стороны только после того, как связался с Богачевой и она со скрипом, но все же подтвердила эти факты. В конце концов, опасаться Богачевой было не из-за чего, никаких законов, пуская по следу Кныша и Раструбу, она не нарушала.

Отпустив горе-сыщиков, Солонин был уверен на сто процентов, что они двинулись снимать стресс горькой. А у него теперь была полная ясность и в случае с Володей Софриным, и в таинственном исчезновении двух сотрудников охраны Богачева. Вот только к убийству самого Леонида Богачева это ровным счетом никакого отношения не имело.

Часть 6

Они сидели в кабинете Грязнова и откровенно маялись если не от безделья, то от безысходности. Турецкий вертел в руках заключение Экспертно-криминалистического центра МВД России, в который он велел отправить пулю из головы Богачева еще 24 августа. Наконец-то удосужились дать ответ. Собственно, ответ, как теперь выяснилось, был еще неделю назад, просто эти умники послали его зачем-то в ялтинскую прокуратуру. Помнится, Турецкий выносил постановление о повторной экспертизе для очистки совести, но теперь получил совершенно неожиданный результат.

И если симферопольские эксперты утверждали, что Богачева застрелили из классического американского «кольта» знаменитого и вечного образца 1911 года, но при этом оружие было с глушителем (?!), то москвичи намутили еще круче.

– «…С одной стороны, пуля похожа на соответствующую пулю для пистолета „парабеллум“, но та не должна превышать в диаметре 9 миллиметров. С другой стороны, такой калибр мог бы подойти американскому револьверу „ругер“, обычно выпускаемому калибром 12 миллиметров, но небольшая партия которого (не более 250 единиц) по спецзаказу Пентагона была выпущена с калибром 11,43. Но дульная энергия этого оружия настолько сильна, что характер ранения на голове жертвы принял бы совсем иные формы. В свете всего изложенного приходится предположить, что мы имеем дело с талантливой самоделкой». Это какой-то кошмар, – закончил Грязнов. – Полная лажа. Я такого еще не встречал.