Шквальный ветер - Иван Черных

Валунский был доволен произведенным эффектом.

- Ну, брат, ты превзошел самого графа Монте Кристо, - подколол начальник службы безопасности. - Сколько же стоит этот альбатрос?

- Сколько стоит, не знаю, - покривил душой Валунский. - И до Монте Кристо мне далеко. Да и непрестижно в наше время быть графом. Не имей сто рублей, а имей сто рублей, гласит русская пословица. Она точнее отображает суть человеческого бытия. Это подарок мэра города Ниигата, побратима нашего Приморска.

- Хороший подарок. А почему тебе, а не нашему мэру господину Гусарову?

- Наверное, Валерий Алексеевич плохо ведет дела со своим побратимом. А у меня с ним тесный контакт. Мы поставляем ему лес, рыбу, касситерит, а он нам - одежду, обувь, продовольственные товары.

- Ну да, как перед войной с Германией: туда - рожь, пшеница, рожь, пшеница, - произнес Пшонкин с напряжением и закончил скороговоркой: - А оттуда - нитки, иголки, нитки, иголки.

- Что поделаешь, - вздохнул Валунский, - приходится идти на такие сделки, чтобы избежать голода. К сожалению, из России дальше и дороже обходится. Да и что может предложить нам Москва, когда сама питается с Запада. И хватит о политике, - остановил он начальника службы безопасности, хотевшего ещё что-то сказать, подняв руку. - А то девочки наши заскучают. И отдал распоряжение шагнувшему им навстречу капитану - пожилому мужчине лет пятидесяти, загорелому, могучему, в каждой черточке лица которого чувствовалась сила, уверенность в себе: - Принимай гостей, капитан. Веди девиц в нижний салон, включи им телевизор или музыку, пусть пока, как говорил мой приятель, обнюхаюся, чтоб не таращились друг на друга и не стеснялись. А мы пока организационными вопросами займемся.

Верхний салон представлял собой небольшой зал человек на двадцать с экраном для просмотра фильмов, с площадкой для выступления артистов и двумя рядами мягких кресел. Здесь не было ни картин, ни роскошных убранств чистые белые стены, чистый белый экран. Даже портьеры были из однотонной шелковой ткани бледно - голубого цвета.

Не успели гости рассесться в кресла, как молоденький шустрый матрос, незримо появившийся в зале, подошел к начальнику службы безопасности и спросил что-то негромко, чего не услышал Валунский. Пшенкин кивнул, и матрос также бесшумно удалился в боковую дверь.

- Прошу внимания, - обратился к присутствующим Пшонкин. - Сейчас, чтобы поднять ваше настроение перед ответственным делом, я хочу продемонстрировать вам кадры уникального фильма, рассказывающего о том, как и чем занимаются городские органы правопорядка, в частности, начальник муниципальной милиции подполковник Потехин Федор Андреевич. - Он махнул рукой и свет в кают-компании погас, на экране вспыхнул желтый квадрат, на нем появились люди. Мужчина и женщина.

Валунский без труда узнал Потехина и Жанну Жемчужину, начальника краевой торговли, соракалетнюю симпатичную женщину, незамужнюю, имеющую двух детей - восемнадцатилетнего оболтуса, уже не раз побывавшего в нетрезвом виде в городской милиции, и шестнадцатилетнюю дочь, тоже не отличающуюся в школе образцовым поведением. Аркадий Борисович был хорошо знаком с Жанной ещё с времен своей партийной деятельности. Кто его познакомил с ней на одном из вечеров, устроенных торговыми работниками, он уже не помнил. Но тогда Жанна ему очень понравилась, и если бы не первый секретарь крайкома, опередивший его, их отношения, несомненно, зашли бы гораздо дальше... Теперь он с радостью подумал об этом.

- Опять сама решила расплачиваться за своих подопечных? - снимая красный плащ с Жанны, спросил Потехин. - Не могла помоложе прислать?

- Да зачем тебе молодые? - кокетливо повела плечом Жанна. - Разве тебе со мной плохо? - Она прильнула к Потехину, потянулась к его губам. Он поцеловал её и тут же отстранил.

- Мне хорошо. А тебе плохо, что все твои торговые точки, всех твоих хапуг и обирал охраняем от рэкетиров, от налоговых инспекторов, от тюрьмы в конечном счете?

- Спасибо тебе, Федя, - она чмокнула подполковника в губы. - И от этого тоже очень хорошо. Но разве мы тебе мало платим?

- Озолотила, - сиронизировал Потехин. - Разве я один? Государство о моих подчиненных не хочет заботиться, вот и приходится... Должен же я платить зарплату.

- Да твои псы, прости, подчиненные сами каждую мою палатку, каждый магазин и торговую точку обирают без стыда и совести...

- Не прибедняйся, - оборвал её Потехин. - Знаю, на сколько вы завышаете цены поступающих товаров. И если бы не мы, давно в тюряге парились бы... А нам тоже кое с кем приходится делиться.

- Но поверь, Федя, в этом месяце больше ну ни рубля не могу отстегнуть.

- Ладно, на этот раз прощаю. Но на будущее - любовь любовью, а деньги на бочку. Выпить принесла?

- А как же. Как учил. - Жанна достала из сумки пузатую бутылку, пластмассовые коробочки, фрукты, шоколадки. Постелила на краю стола салфетку, выложила все на нее.

Потехин открыл дверь комнаты отдыха - после обеда он не отказывал себе в удовольствии подремать с часик.

- Неси туда.

Объектив кинокамеры выхватил широкую кровать, заправленную строго по-солдатски белым пикейным покрывалом, небольшой однотумбовый столик около неё с настольной лампой и телефоном. На нем и разложила Жанна свои припасы.

- Закрой дверь, - попросила.

- Не боись, ко мне без доклада никто не зайдет. И секретарша знает...

- Чем ты тут занимаешься, когда приходят женщины? - удивилась Жанна.

- Что к начальству заходить нельзя, когда у него посетитель, секретарша усвоила с первых дней своего пребывания, - со злостью пояснил Потехин. Достал из стола рюмки, распечатал бутылку. Налил коньяк. Потом все-таки внял совету любовницы, снял телефонную трубку. - Тоня, я уехал в мэрию.

- Поняла, Федор Андреевич, - ответил немолодой женский голос.

- Вот теперь выпьем, - он чекнулся с Жанной и одним глотком осушил рюмку. Отломил кусок шоколада, аппетитно зажевал. Жанна лишь пригубила рюмку, тоже взяла кусочек шоколада.

- Ты чего это? - кивнул на нетронутый коньяк Потехин.

- У меня ещё много работы. Ты же передохнуть не даешь. Надо съездить в Находку, в Уссурийск...

- Спасибо, что напомнила, у меня тоже дел по горло. Раздевайся.

Жанна сбросила пуховую кофту, туфли, юбку. Пока она снимала остальное, начальник муниципальной милиции сдернул с кровати одеяло и тоже стал раздеваться.

Кто-то из зрителей не выдержал, заерзал в кресле, и тут же отозвался Тюренков:

- Слушай, Аркадий Борисович, а что ж ты наших девиц на это кино не пригласил?

- Эт не ко мне, к Олегу Борисовичу обращайтесь - он этим парадом командует.

- Что, невтерпеж, Петр Викторович? Это ещё цветочки, ягодки впереди, так что завяжи свой конец, прибереги на длинноногих. Ты уже приглядел себе пассию? - полюбопытствовал Пшонкин.

- Не посмел, Олег Борисович. Только после тебя, - не остался в долгу Тюренков.

- Тихо вы! - прикрикнул Валунский. - Ишь, распетушились. Смотрите лучше, набирайтесь опыта. Не с женами придется поработать.

А на экране уже мелькали голые задницы. Пока ещё около кровати. Потехин, ухватив Жанну за ягодицы, целовал её груди, живот, спускаясь ниже к лобку. Она от удовольствия откинула назад голову, закрыла глаза и кусала губы. Потом оттолкнула Потехина, стала повторять его манипуляции, целуя соски волосатой груди, одной рукой держа член, второй гладя живот, бедра. Когда она взяла фаллос в рот, Тюренков снова не выдержал, крякнул и произнес непонятный, нечленораздельный звук. От грохота смеха, казалось, заколыхались занавески на иллюминаторах кают-компании. Громче всех смеялся начальник уголовного розыска Севостьян. Но Пшенкин, обратил внимание Валунский, скосив в его сторону глаза, не смеялся, сидел суровый и насупленный. Что ему не нравилось больше в этой сцене - сексуальные моменты или само поведение начальника муниципальной милиции - понять было трудно.

"А если он и в моем кабинете установил такие скрытые камеры? мелькнуло в голове у Валунского. - И к чему это он спросил, сколько стоит прогулочный катер? Этим ментам, хотя они и в друзьях ходят, верить нельзя, в случае чего завтра же открестятся и продадут. Правда, он, Валунский, не такой дурак, чтобы у себя в кабинете бардак устраивать, тем более взятки принимать. Потехин явный кретин и подопечных себе таких же подобрал. Как это ещё он не назвал имя своего покровителя Гусарова, с которым делится поборами. Удивительно жадные кретины, куда и зачем столько гребут? Прав Пшонкин, надо кончать с ними..."

Когда Потехин и Жанна легли в кровать, Пшонкин дал знак выключить киноаппаратуру. В кают-компании вспыхнул свет.

Начальник службы безопасности вышел к сцене и окинул насмешливым взглядом собравшихся. Спросил с ехидцей:

- Сразу пойдем к нашим путанам или поговорим вначале о сексе?

- Конечно, поговорим! - рьяно откликнулся Балакшин. Маленький, рыженький с реденькими волосами на голове, еле прикрывающими плешь на темени, он весь взмок от увиденного на экране, глаза его возбужденно горели, губы подрагивали.