Скандальные разводы - Елена Доброва

В короткий срок Гурченко приучила своего нового мужа исполнять функции ее секретаря, финансового директора, продюсера, менеджера и аккомпаниатора. Помимо этого, в его обязанности входило ежедневно встречать из школы дочку Гурченко. Маше было в то время уже 13 лет, но, несмотря на это, девочка стала называть Купервейса папой, что, надо сказать, несколько его смущало. По его словам, каждый раз у ворот школы он старался делать серьезный вид и важно надувал щеки, чтобы казаться старше.

Супруги почти никогда не расставались. А если Гурченко уезжала на съемки или гастроли, Константин ждал ее дома: занимался хозяйством, помогал Маше учить уроки, возился с машиной в гараже. Муж и жена не очень любили гостей, предпочитая всем друзьям и знакомым общество друг друга. Часто, когда в доме звонил телефон, Купервейс брал трубку и отвечал, что Людмилы Марковны нет дома. Можно сказать, что супруги наслаждались одиночеством.

Со своим новым мужем Людмила Гурченко почему-то не любила показываться в обществе. Трудно сказать, что было тому причиной. Возможно, актриса боялась, что окружающие заметят их разницу в возрасте, хотя, как известно, Гурченко всегда выглядела молодо. Но скорее всего Людмила Марковна, прекрасно понимая, что ее муж очень талантлив, не хотела, чтобы его способности были замечены кем-то, кто может помочь сделать пианисту блестящую карьеру. Она еще помнила о своем распавшемся браке с Александром Фадеевым и не собиралась приносить свою карьеру в жертву семейной идиллии. Гурченко считала, что такую жертву должен принести Купервейс.

Талантливая актриса не хотела, чтобы рядом с ней находилась равная в творческом плане личность. Именно поэтому она любыми средствами противостояла попыткам профессионального роста мужа, хотя тот, как уже говорилось, был даровитым композитором и музыкантом. Константин часто писал музыку для песен Гурченко, но она всякий раз, когда фирмы звукозаписи или организаторы концерта хотели поставить его фамилию рядом с ее, говорила: «Он у меня такой скромный, ему будет неловко, если его имя появится на пластинке, в титрах или на афише».

Когда известный режиссер Михаил Швейцер предложил Купервейсу написать музыку для его фильма, композитор под напором жены вынужден был отказаться. Еще более заманчивое предложение получил Константин от американских продюсеров, которые попросили его возглавить совместный российско-американский проект фильма, в котором должны были сниматься две звезды – Людмила Гурченко и Ширли Маклейн. Людмила Марковна, разумеется, не могла с этим смириться и отказалась участвовать в съемках. Вслед за женой вынужден был отклонить предложение и Константин Купервейс. Супруги прожили вместе почти 18 лет. На 18-м году семейной жизни отношения между мужем и женой накалились до предела. Константин, понимая, что Людмила попросту все эти годы использовала его, не давая ему возможности достичь профессионального успеха, был на грани срыва. По его словам, он несколько раз открывал окно и вставал на подоконник, чтобы наконец свести счеты с жизнью… Но Купервейс, несмотря на то что находился целых 18 лет в плену у красивой и своенравной женщины, нашел в себе силы начать жизнь заново. С нуля. В один прекрасный день он ушел из дому, не взяв с собой ничего: ни личных вещей, ни музыкальных инструментов.

В настоящее время у Константина Купервейса есть все, что можно пожелать для счастья: прекрасная семья, дом, свой бизнес, приличный капитал. Вот только Людмила Марковна все еще не может простить своему бывшему мужу, что он ее оставил, и упорно продолжает обливать его грязью. Видимо, ее сильно задело то, что взбунтовавшийся муж-раб вырвался на свободу и, несмотря ни на что, сумел добиться в жизни многого. А может, Гурченко расстроило то, что Константин Купервейс счастлив… без нее.

…С кинопродюсером Сергеем Сениным Гурченко познакомилась в 1991 году. «Поначалу мы не обращали друг на друга внимания, – вспоминает она. – Я просто запомнила большого человека – совершенно не моего плана. И как-то раз он подарил мне цветы. Затем мы долго не виделись, а потом стали делать фильм „Люблю“ (1991 год). И постепенно-постепенно начали общаться. В компаниях. Чтобы встречаться вдвоем – даже мысли не было… Но потом появилась такая общность, когда один говорит, а второй спохватывается: да я же только об этом думал! Или Сергей провожает меня домой, а я чувствую, что уходить от него мне не хочется. Там пусто, а тут надежно…».

Возможно, Людмила Марковна Гурченко наконец-то нашла свое счастье. По крайней мере, ее семейная жизнь с Сергеем Сениным пока что похожа на идиллию.

Мишель Мерсье

Когда перед французской актрисой Жоселин Мерсье встал вопрос, какой псевдоним взять, она думала недолго. Девушка была абсолютно согласна с продюсером, что ее имя в своем первозданном варианте звучит немного неблагозвучно. Ей и самой не нравилось имя Жоселин. Гораздо лучше звучит Мишель Мерсье. Единственное, что ее смущало, это как отнесутся родители к тому, что она хочет взять себе имя горячо любимой покойной сестры. Но, к ее счастью или несчастью, родители согласились. Почему к несчастью? Впоследствии Жоселин не раз убеждалась в том, что взять себе имя покойного – не просто плохая примета; это может стать причиной самых непредсказуемых бед и несчастий, и никто не может знать, чем именно обернется для человека подобный поступок.

Но тогда, когда родители дали свое согласие, Жоселин страшно обрадовалась. Она помнила свою младшую сестренку Мишель и очень любила ее. Да, ее трудно было не любить. Эта девочка являлась полной противоположностью Мишель и источником постоянной радости для родителей. Во-первых, Жоселин с детства была просто красавицей, и на нее постоянно заглядывались мальчики. А Мишель, наоборот, не отличалась особой красотой и, вероятно, потому всегда была очень тиха и застенчива. Немного угловатая, но главное – такая послушная и аккуратная Мишель была настоящей надеждой родителей, особенно отца, владевшего в Ницце большой фармацевтической фирмой. Раз уж Бог не дал ему наследников, – рассуждал господин Мерсье, – то нужно думать о том, кто продолжит его дело. На вертихвостку Жоселин нельзя было положиться: и так ясно, что серьезным делом она заниматься не сможет никогда, но зато Мишель – идеальная кандидатура на высокий пост владелицы компании. Она не позволит погибнуть семейному делу.

Жоселин родители считали совершенно никчемной и бестолковой. Она целыми днями занималась танцами и смотрелась в зеркало. Ни о каком серьезном, по мнению родителей, деле старшая дочь просто не была способна думать. Она мечтала стать балериной, а не разбираться в фармацевтике. Жоселин совершенно не интересовали домашние дела, тогда как Мишель не отходила от матери буквально ни на шаг. Она была лучшей помощницей по дому, и все порученные ей дела исполняла без малейшего ропота. Мать обожала Мишель: еще бы, отличная хозяйка из нее выйдет. Она вплетала разноцветные ленточки в ее волосы, стараясь сделать наряднее свою любимицу. Жоселин никогда не ждала от матери подобных проявлений любви: она предпочитала следить за своей внешностью сама. К тому же она терпеть не могла бантики; у нее рано сформировались собственные понятия о том, что красиво, а что нет. Ее тоже заставляли работать по дому, но Жоселин придумывала тысячи способов для того, чтобы саботировать трудовую хозяйственную повинность. Она даже думать не могла о том, что всю жизнь придется провести среди этих старых фамильных комодов и сервантов, а в лучшем случае – в аптеке, среди огромного количества склянок с неизвестным содержимым.

Естественно, что родителей подобные настроения старшей дочери раздражали до крайности. Мать никогда не могла скрыть отрицательного отношения к этой «вертихвостке». Она вообще не отличалась особой деликатностью, а в гневе могла ударить, и рука у нее была очень тяжелая. Как-то раз она ударила Жоселин по лицу, и притом прилюдно, когда они стояли перед витриной модного магазина, а девушка осмелилась попросить купить ей очень понравившееся платье. У него была такая замечательная пышная юбка! От стыда и от того, что все прохожие видели ее позор, Жоселин разрыдалась и крикнула матери: «Ты никогда бы так не поступила с Мишель!».

Когда Мишель умерла, отчаянию родителей не было предела. Жоселин понимала, что не сможет заменить им сестру, тем более что после смерти Мишель Жоселин вообще перестали замечать. Она чувствовала себя совершенно ненужной. Когда ей предоставилась возможность уехать в Лондон, Жоселин не раздумывала. Она надеялась, что там сможет стать балериной. Тем не менее мечты девушки не оправдались: ей недвусмысленно дали понять, что карьера балерины – это не для нее. Жоселин ничего другого не оставалось, как вернуться в семью.

Родители встретили дочь очень холодно. Они были уверены, что Жоселин в Лондоне просто развлекалась, вырвавшись из-под присмотра домашних. Мать при первой же встрече с дочерью сказала страшную фразу, которая потом преследовала несчастную Жоселин всю жизнь. Неосторожные слова матери превратились в родительское проклятие, потому что были произнесены от сердца. «Из тебя никогда не получится нормальной актрисы, – заявила разгневанная мать. – И не только артистки, но даже приличной жены или матери из тебя никогда не выйдет. Ты – самая обыкновенная шлюха, и останешься такой на всю жизнь!».