Триумф Академии - Дэвид Брин

Гэри попытался воспользоваться этим. В конце концов, ментальная сила была отличной дубинкой для выбивания клиньев, которые могли затормозить развитие истории. И все же это решение было грубым, насильственным добавлением к уравнениям. Ему никогда не нравилась концепция создания правящей элиты, состоящей из полубогов.

Эта мысль постоянно грызла Гэри изнутри.

«Но поэтому ли он так рано состарился? А может быть, потому что тосковал по мне?» Как бы там ни было, Дорс чувствовала себя виноватой за то, что так долго отсутствовала. Давно нужно было наплевать на приказы Дэниела! Дорс быстро шла по широкому внутреннему двору Университета и вдруг ощутила знакомый холодок во внутренних слоях мозга. Она посмотрела на север и заметила группу академиков в пурпурных мантиях — меритократов седьмого и восьмого ранга, — которая направлялась к корпусу имени Амариля. Одна из них, маленькая женщина, внезапно споткнулась и обернулась к Дорс.

Это была Ванда.

Понимая, что любое необычное движение привлечет к ней внимание, Дорс притворилась рассеянной бюрократкой, скучной и никому не интересной, и пошла вперед. Лицо Ванды приобрело растерянное выражение. Проходя мимо внучки, Дорс ощутила, что ее ментально прощупывают. Но талант Ванды был недостаточно сильным, Чтобы проникнуть сквозь маску тренированного робота. Дорс, общавшаяся на Смашелле с куда более мощными менталиками, без труда отбила ее попытки.

И все же момент был тяжелый. Какая-то часть Дорс, привыкшая действовать и чувствовать как человек, требовала раскрыть объятия той, кого она знала и любила.

«Нет, Ванда не должна встречаться со своей покойной бабушкой! Она счастлива, удовлетворена своей ролью и уверена, что Вторая Академия даст толчок новому пробуждению человечества, которое наступит через тысячу лет… Я не имею права лишать ее этой уверенности, пусть иллюзорной».

Поэтому Дорс продолжила путь. Ее манеры и выражение лица настолько изменились, что в конце концов Ванда покачала головой, отгоняя от себя неуловимое ощущение чего-то знакомого.

Отойдя на безопасное расстояние, Дорс Венабили судорожно вздохнула.

Глава 5

Сибил приняла новости в штыки. Едва придя в себя, она напустилась на Гэри и Мейсерда.

— Вы уничтожили надежду десяти квадриллионов человек на избавление от тирании!

В отличие от нее Морс Планш отнесся к поражению более спокойно, чем думал Гэри. Высокий и смуглый капитан пиратов стремился понять случившееся и то, что несет им будущее.

— Итак, давайте поставим все точки над i, — сказал Планш. — Нас использовала одна группа роботов, стремившаяся найти место хранения архивов и уничтожить записи с благословения Селдона. — Планш указал рукой на Гэри. — Но затем нас похитила другая группа проклятых тиктаков!

Гэри, пытавшийся читать, с досадой оторвался от копии «Детской энциклопедии».

— Капитан Планш, человеческие желания часто оказываются более тщетными, чем представляется нам, эготистам. Свобода воли — это детская болезнь, которая вырастает как сорняк. Но большинство людей с возрастом преодолевают эту концепцию… Смысл зрелости, — со вздохом закончил он, — состоит в понимании того, что сил одного человека недостаточно, чтобы решать судьбу Галактики.

Морс Планш посмотрел на Селдона через всю кают-компанию.

— Профессор, у вас наверняка есть несметное количество доказательств и формул, подтверждающих эту мрачную философию, но я никогда не соглашусь с этим, пока жив!

Сибил расхаживала по кают-компании взад и вперед, заставляя Хориса Антика поджимать ноги каждый раз, когда она проходила мимо. Маленький бюрократ принял еще одну голубую пилюлю, хотя после погружения в ступор стал значительно спокойнее. Однако он продолжал беспокойно грызть ногти.

Рядом с ним сидела Джени Кьюсет. Она забилась в уголок дивана и прижимала ко лбу приборчик, снимавший головную боль. Девушка храбрилась, но было видно, что ее болезнь усилилась.

— Ее нужно положить в больницу, — заявила Сибил похитителю. — Или вы позволите бедной девушке умереть из-за того, что имеете на нас зуб?

Робот, принявший обличье Горнона Влимта, протянул руку к собственному затылку и отсоединил провод, связывавший его с бортовым компьютером, который управлял полетом «Гордости Родии» к неизвестному пункту назначения.

— Я никак не рассчитывал на то, что вы, Джени и капитан Планш примете участие в этом этапе путешествия, — объяснил гуманоид. — Будь у меня время, я отправил бы вас вместе с настоящим Горноном Влимтом.

— Куда вы нас тащите? — требовательно спросила Сибил. — Ходите выдать полиции? Посадить в тюрьму? Или направить лечиться от безумия в так называемую Имперскую Службу Обеззараживания, которая осаждает Ктлину? Робот покачал головой.

— В безопасное место, где вам не сделают ничего плохого и где никто из вас тоже не сможет причинить вред. Но обстоятельства изменились — следовательно, корабль остановится в одном из удобных галактических миров, мы высадим вас троих, и Джени сможет получить медицинскую помощь.

Высокий Морс Планш потер подбородок.

— У меня не выходит из головы то, что произошло на космической станции. Что-то нарушило ваши планы. Вы убили Керса Кантуна, но не помешали ему сделать свое дело. Не позволили нам забрать остатки архивов, а теперь удираете во всю прыть, как будто по пятам за вами гонятся враги.

Горнон не ответил. В этом не было смысла. Все знали, что группа, к которой он принадлежит, намного слабее группы Дэниела и может рассчитывать только на скорость и внезапность.

Гэри раздумывал над тем, что станется с людьми, находящимися на борту. Конечно, он сам уже несколько десятилетий был посвящен во многие тайны. Но как быть с Сибил, Планшем, Антиком и Мейсердом? Не начнут ли они болтать после того, как будут отпущены? И будет ли иметь значение их болтовня? Галактика всегда полнилась ничем не подтверждавшимися сплетнями о так называемых «Вечных» — механических существах, бессмертных и всезнающих. Такие слухи будоражили Трентор множество раз, но в дело неизменно включались механизмы общественного отвлечения, и мания заканчивалась сама собой. Он виновато посмотрел на Джени. Последние события сильно осложнили течение ее юношеской мозговой горячки. Роботы, окаменелости, архивы со сведениями о древней истории… именно те предметы, которые детская лихорадка заставляла считать запретными.

Он обсудил этот вопрос с Мейсердом, который был кем угодно, только не лопухом. Бирон уже понимал, что лихорадка едва ли имеет естественное происхождение. Поскольку эта болезнь предшествовала всем известным цивилизациям, это значило, что некогда она была создана специально. Целенаправленно. Продолжительная и заразная одновременно.