В плену теней - Мари Кирэйли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее, взяв себя в руки, Хейли толкнула дверь.
Шторы в комнате были задернуты, свет выключен.
Протягивая руку к выключателю, Хейли ощутила запах, слишком хорошо знакомый по пережитым трагедиям и снам.
Дверь в ванную оказалась открытой. Хейли заставила себя пойти туда, страшась увидеть все в безжалостном электрическом свете.
Как ей хотелось убежать! И как хорошо она отдавала себе отчет в том, что бегство невозможно.
В ванной вполне мог кто-то быть – кто-то, поджидавший ее, чтобы наброситься.
– Селеста? – позвала Хейли и отважно включила свет.
Ее маленькая елочка была повалена, крохотные игрушки разбились. Одна нить гирлянды не горела, другая беспрерывно мигала. Та гирлянда, что обрамляла окно, на несколько секунд вспыхнула, потом потускнела и тоже замигала.
Покрывало на кровати было вспорото, в прорехе виднелся матрас. На полу поблескивали осколки стеклянных и пластмассовых деталей ее ноутбука.
– Селеста? – снова позвала Хейли, медленно приближаясь к ванной, и вдруг увидела на пороге неподвижную босую ступню. – Селеста, что с вами?! – воскликнула она, бросившись вперед.
Жрица лежала на спине на кафельном полу ванной.
Разверстая плоть. Разорванные одежды. Кровавые следы на черном спортивном костюме Селесты, таком же черном, как та чернота, что стала застилать взор Хейли. Спасительная чернота, скрывающая представшую перед ней ужасную картину.
На фоне реального ужаса отдельными кадрами, как в кино, вспыхивали чудовищные видения другого убийства – давнего и еще более страшного.
Глава 18
– Хейли?
О Господи, нет, она не хочет просыпаться. Не здесь, чтобы не видеть… чего?
Свет, проникавший сквозь смеженные веки, был слишком ярок – в ее комнате никогда не было настолько светло. И стерильный запах этого места не напоминал смеси запахов трав, крови и старинного дерева, царивших в ее квартире.
– Хейли?
А голос знакомый, вызывающий доверие. Она сделала глубокий вдох, открыла глаза и тут же закрыла их снова, ослепленная ярким светом.
Флуоресцентная лампа горела в нескольких футах над ее головой.
– Эд? – прошептала она.
– Да. – Он сжал ее руку.
– Где я?
– В университетской больнице. Тебя привезли на «скорой».
– А-а-а… – Она попыталась кивнуть и ощутила валик вокруг шеи. – Что это? – с трудом спросила она. Во рту у нее пересохло, язык распух.
– Лангетка. Ты упала.
Она облизнула сухие губы и почувствовала трещинку в углу рта.
– Я в полном порядке. Правда. – В доказательство она пошевелила кончиками пальцев.
– Хорошо. Я сейчас вернусь.
Эд возвратился с врачом, который осмотрел ее, но лангетку с шеи не снял.
– Не двигайтесь, пока мы не сделаем рентген, – сказал доктор.
– Ты не мог бы передвинуть меня куда-нибудь подальше от этого яркого света? – попросила она Эда, когда врач ушел.
Он перевез кровать на несколько футов дальше по коридору.
– Я попала в аварию? – спросила Хейли.
– Ты разве ничего не помнишь?
Она начала припоминать. Как проснулась в доме Селесты одна. Как шла домой. Вот лестница. Коридор. Разбитые елочные игрушки. И Селеста!
– Вспомнила. – Она снова закрыла глаза.
– Я попросил, чтобы мне разрешили остаться с тобой, пока ты не придешь в себя. Мы обычно так поступаем в целях безопасности.
– Я не видела никого, кроме Селесты, – сказала Хейли и, помолчав, добавила: – Она умерла?
– Да.
– Когда?
– Вскоре после полуночи. Ее закололи. – Он снова взял ее за руку. – Крейг Линден из отдела убийств хочет задать тебе несколько вопросов. Можно ему позвонить?
– Давай. К тому времени как он приедет, я постараюсь все вспомнить.
Эд пошел звонить. Когда он вернулся, Хейли была уже готова все рассказать, но он остановил ее:
– Мы поговорим после того, как ты дашь показания.
К приезду Линдена Хейли уже сделали рентген и разрешили уйти домой. Линден беседовал с ней в кабинете больничного священника, Эд ждал в коридоре. Поскольку полицейский был чернокожим и говорил с местным акцентом, Хейли почувствовала к нему доверие и рассказала обо всех предыдущих вторжениях в ее жилище, о звонке, сделанном с ее телефона, о вероятном наблюдении за ее квартирой. Сообщила все, что смогла вспомнить о событиях предыдущей ночи. Он записывал самые фантастические ее показания с одинаково вежливым выражением лица.
– Благодарю вас, – сказала Хейли, закончив свой рассказ.
– За что?
– За то, что… за то, что не смотрели на меня как на сумасшедшую.
– Сумасшедшая или не сумасшедшая – разница невелика. Убивают по разным причинам. А иногда и вовсе без причины. Ваша история – не самая странная из тех, что мне довелось услышать, мисс Мартин, поверьте. Я родился в этом городе и привык к тому, что здесь обитают духи. – Линден листал свои записи, а Хейли сидела, не уверенная в том, что он исчерпал свои вопросы. Наконец детектив поднял голову и сказал: – Можете идти. Я свяжусь с вами.
Эд отвез Хейли к себе и, пока она принимала душ и переодевалась в его пижаму, приготовил поесть. Когда они приехали, она была голодна, но, сев за стол и взглянув на сандвичи, почувствовала, что желудок ее выворачивается наизнанку и во рту горько от желчи. Чтобы избавиться от неприятного привкуса, Хейли выпила пива из банки, которую Эд открыл для нее, и рассеянно поковырялась в еде. Ей казалось, что она не спала всю ночь, хотя она отлично знала: это не так.
– Ты можешь остаться у меня, пока не решишь, что делать дальше. Я бы предложил тебе вообще сюда переехать, но на следующей неделе приезжает Уилли, и это, наверное, было бы неправильно, – сказал Эд.
Она кивнула. Бесполезно говорить ему, что единственное, чего она хочет, – это вернуться к себе и закончить работу. Эд никогда этого не поймет.
– Мне показалось, я была первой, кого опрашивал Линден, – сказала она.
– Если не считать помощника повара, который тебя нашел. Фрэнк вчера не ночевал дома.
– Это на него совсем не похоже.
– Выходные. У всех свободный распорядок дня. Скорее всего с ним тоже поговорят, когда он вернется.
– Наверняка. – Интересно, куда это Фрэнк уехал и не трудно ли ему будет объяснить, где он был, мелькнула мысль у Хейли. Бедный Фрэнк! В некотором роде она была его самой беспокойной арендаторшей.
– Если хочешь поспать, давай, – предложил Эд.
– А ты приляжешь со мной?
Он кивнул.
Хейли прижалась спиной к его животу, он обнял ее за плечи. Пока она спала, он лежал не шелохнувшись, словно боялся, что стоит ему отпустить ее – и она исчезнет.
Перед тем как заснуть, Хейли еще раз подумала: что бы он о ней подумал, если бы она призналась ему в своем единственном желании – можно сказать, навязчивой идее – вернуться домой и закончить книгу?