Мифология греков и римлян - Алексей Лосев

40. Horat. Carm. III 27, 24—72, Шатерн.

Так Европа, стан белоснежный вверивХитрому быку, — среди чуд кишащихМоря, средь угроз, побледнела в страхе,Хоть и отважна.Ведь вчера цветы по лугам сбиралаИ венок плела — приношенье нимфам,А сейчас темно, и одни лишь звездыВидны да волны.Вот и славный Крит, знаменитый сотнейГородов своих… «О, отец! — взмолилась. —Мой дочерний долг позабыт! И страстьюСломлена святость!Где, откуда я? Согрешившей девеСмерть одна легка! Наяву ль я плачуО постыдных днях, или нет позора:Просто играетЛишь мечта — ив дверь из слоновой костиСон с собой ведет? По огромным волнамЛучше ли было плыть или рвать на полеСвежие травы?О, когда б теперь мне попался гневныйТот презренный бык, я бы нож вонзила,Я б сломала рог, хоть и был недавноМною обласкан.Без стыда я край покидала отчий,Без стыда — уйти не решалась к Орку!Боги, вас молю, — о, пускай меж львамиБуду нагая!И пока со щек не пропал румянец,Соки жизни есть у добычи нежной, —Я, в своей красе, отдала бы телоПищею тиграм.Ты презренна, дочь, — говорит далекийМне отец, — зачем умереть ты медлишь?Пояс, к счастью, есть — так повесься: ясеньВот пред тобою.А к скалам влечет, к остриям на камни,Где ужасна смерть, — так отдайся буре:Быстр ее порыв, — коль не хочешь рабскиПрясть по заказу, —Царской крови дочь, и наложниц множитьПри дворе господ». А Венера — тут же!Смех лукавый, смех! И у сына спущенЛук его книзу.Насмеявшись всласть, говорит Венера:«Удержи свой гнев и задор горячий, —Ведь рогов сломать не дает покаместБык ненавистный.Бог — твой муж! Узнай! Всемогущ Юпитер!Перестань рыдать… Научись достойноЖребий высший несть… Назовут часть светаВ память Европы».

41. a) Ovid. Fast. V 603—618, Фемел.

В ночь перед Идами [майскими] бык весь усыпанныйзвездами всходит…Миф сохранился один, как он попал в небеса:Образ приявши быка и главу разукрасив рогами,Деве Тирийской свою спину Юпитер склонил.Правой за гриву держась, подобрав своей левой тунику,Дева сидит на спине, страх ее только к лицу.Треплет одежду Зефир, золотыми шаля волосами…В виде, Сидонка, таком бог и похитил тебя.Брызгов бояся воды, чтобы нежною ножкой своеюВлаги не тронуть морской, прячешь ты ножку свою.Бог, чтоб удобней тебе на спине было держаться,Ниже старается гнуть гордую спину свою.К берегу только тебя он довез, то предстал пред тобоюБогом Юпитер, с главы ложные сбросив рога.Бык тот ушел в небеса… а с тобою остался Юпитер…Суши вся третия часть имя Европы хранит.

b) Ovid. Met. II 836—875, Шерв.

Вдруг его [Гермеса] кличет отец и, любви не открывши причину:«Сын мой! Верный моих, — говорит, — исполнитель велений!Ныне не медли. Резов, скользни ты обычным полетомВниз и скорее в предел, который на мать свою слеваСмотрит, который зовут его поселенцы Сидонским,Мчись; там увидишь: вдали на горной лужайке пасетсяЦарское стадо, — его поверни ты к морскому прибрежью!»Молвил, и тотчас же скот с горы, как велено, согнан;На побережье бежит, где великого дочь государяВ обществе тирских девиц привычку имела резвиться.Между собой не дружат и всегда уживаются плохоВместе величье и страсть. Покинув скипетр тяжелый,Вот сам отец и правитель богов, что держит десницейТроезубчатый огонь и мир кивком потрясает,Вдруг обличье быка принимает и, в стадо вмешавшись,Звучно мычит и по нежной траве, красавец, гуляет.Цвет его — белый, что снег, которого не попиралаТвердой подошвой нога, и Австр не растапливал мокрый.Шея вся в мышцах тугих; от плеч свисает подбрудок;Малы крутые рога; но ты спорить бы мог, что рукоюСделаны, блещут ясней самоцветов самых чистейших.Вовсе не грозно чело; и взор его глаз не ужасен;Выглядит мирно совсем; и Агенора дочь в изумленьи,Что до того он красив, что сражаться совсем не намерен.Но хоть и кроток он был, прикоснуться сначала боялась…Вскоре к нему подошла и к морде цветы протянула.Счастлив влюбленный; он ей, в ожидании нег вожделенных,Руки целует, с трудом, ах! с трудом отложив остальное.Резвится он и в зеленой траве веселится, играя,Или на желтый песок белоснежным боком ложится.Страх понемногу прошел — уж он и грудь подставляетЛаскам девичьей руки: позволяет рога в молодыеВязи цветов убирать. И дева–царевна решилась:На спину села быка, не зная, кого попирает.Бог же помалу с земли и с песчаного берега сходитИ уж лукавой ногой наступает на ближние волны.Дальше идет и уже добычу несет на пучинеМорем открытым; она вся в страхе; глядит, уносима.На покидаемый брег. Рог правою держит, о спинуЛевой рукой оперлась. Трепещут от ветра одежды.

Ovid. Met. Ill 1—5, Шерв.

Бог уже сбросил тогда быка обманчивый облик,Снова себя объявил и в диктейских полях поселился,А удрученный отец искать пропавшую КадмуПовелевает, грозя, что изгнаньем он будет наказан,Если ее не найдет.

42. a) Luc. Dial. шаг. 15, Лукьян. (картина шествия Европы на быке по морю).

1.Зефир. Нет, никогда еще, с тех пор как я живу и дышу, я не видел более прекрасного шествия на море! А ты, Нот, видел его?

Нот. Нет, Зефир! О каком это шествии ты говоришь и кто принимал в нем участие?

Зефир. Ну, значит, ты пропустил приятнейшее зрелище, какое вряд ли удастся тебе еще когда–нибудь увидеть!

Η о т. Я был занят на Черном море и захватил своим дуновением также часть Индии, ту, что ближе к морю, поэтому совершенно не знаю, о чем ты говоришь.

Зефир. Но ты ведь знаешь Агенора из Сидона? Нот. Как же, отца Европы. Так что же? Зефир. Вот о ней–то я и хочу рассказать тебе! Нот. Уж не то ли, что Зевс давно уже любит эту девушку? Это я и сам давно знаю.

Зефир. Раз ты знаешь о любви к ней Зевса, то послушай, что было дальше.

2. Европа прогуливалась по берегу моря, играя со своими сверстницами. Зевс, приняв вид быка, подошел к ним, будто для того, чтобы поиграть с ними. Бык был прекрасен, безукоризненно бел, рога красиво изгибались, и взор был кроток! Он прыгал по берегу и так сладко мычал, что Европа решилась сесть к нему на спину. Как только она это сделала, Зевс бегом устремился с ней к морю, бросился в воду и поплыл. Европа, испуганная таким оборотом дела, хватается левой рукой за рог быка, чтобы не упасть, а правой сдерживает раздуваемую ветром одежду.

3.Нот. О Зефир, что за сладостное и любовное зрелище! Плывущий Зевс, несущий свою возлюбленную!

Зефир. Но то, что последовало за этим, было во много раз приятнее, Нот! Внезапно улеглись волны, й мягкая тишина опустилась на море; мы все, сдерживая дыхание, в качестве простых зрителей сопровождали шествие. Эроты же, едва касаясь воды ногами, летели над самым морем с зажженными факелами в руках и пели свадебные гимны. Нерейды вынырнули из воды, сидя на дельфинах, все наполовину обнаженные, и рукоплескали шествию. А тритоны и все остальные морские существа, на которых можно смотреть с удовольствием, составили хороводы вокруг девушек. Впереди всех мчался на колеснице Посидон с Амфитритой, прокладывая дорогу плывшему за ним брату. Наконец, на двух тритонах, запряженных в раковину, ехала Афродита и осыпала всевозможными цветами невесту.

4. В таком порядке шествие двигалось от Финикии до самого Крита. Когда вступили на остров, бык внезапно исчез, и Зевс, взяв Европу за руку, ввел ее, краснеющую и опускающую глаза, в Диктейскую пещеру; она уже знала, что ее ожидало. А мы все разбежались в разные стороны и подняли бурю на море.

Нот. Какое счастье было видеть все это, Зефир! А я–то тем временем видел грифов, слонов и чернокожих людей!

b) AchilL Tat. I 1—2, Бог.

Прохаживаясь по городу и рассматривая разные приношения, я увидел посвященную богине картину, где нарисованы и земля, и море. На картине изображена Европа, море на картине — Финикийское, земля — Сидон. На земле — луг и хоровод девушек, а по морю бык плывет, и на спине у него красавица сидит, и плывет она на Крит вместе с быком. Множеством цветов пестрел луг, среди них разбросаны ряды дерев и кустов: густо росли деревья, близко сходились листья; ветви сцеплялись листьями, и крышу над цветами образовало сплетение листьев. Художник изобразил под листьями тень, и солнце едва пробивалось вниз в тех местах, где мастер приоткрыл сплошной лиственный покров. Ограда окружала весь луг, и внутри венка из листвы луг раскинулся; а под листьями кустов на грядках рядами цветы росли, нарциссы и розы с миртами. Ручей протекал посередине луга, то бил снизу, из глубины земли, то орошал цветы и остальные растения.