Череп мира - Кейт Форсит

— Когда мне гулять? — возразила она, залившись горячим румянцем. — Я и на миг не могу отвести глаз от этих мальчишек без того, чтобы они что-нибудь не натворили.

— Но ведь Элси соглашается иногда посидеть с ними вместо тебя? — спросила Изабо, вспомнив то время, когда она служила няней Бронвин и день и ночь была на ногах, радуясь, если ей удавалось спокойно выпить чашечку чаю.

— Иногда. Хотя я боюсь оставлять с ней ребятишек, она не представляет себе, какие они шустрые.

— Ладно, Сьюки, ты всегда можешь попросить меня приглядеть за ними. Особенно по вечерам, ведь я все равно только и делаю, что учусь, и вполне могу это делать здесь, в свое комнате.

Сьюки бросила на нее благодарный взгляд и сказала робко:

— Тогда, может быть, вы не были бы против посидеть с ними сегодня вечером? Просто Жерар, ну, тот парень, которого вы только что видели, упрашивает меня пойти погулять с ним…

— С радостью, — ответила Изабо.

— Ох, благодарю вас, миледи! — воскликнула Сьюки с раскрасневшимися щеками. — Хотя, возможно, вам самой следовало бы время от времени гулять с каким-нибудь молодым человеком, вместо того чтобы постоянно сидеть, уткнувшись в книгу.

Изабо расправила унизанные кольцами три пальца правой руки.

— Если бы я попусту тратила время, флиртуя с молодыми людьми, то не получила бы три кольца стихий меньше чем за девять месяцев, — ответила она. — Видишь, вот этот рубин — кольцо огня, яшма — земли, а этот прекрасный голубой топаз — воздуха. Теперь я занимаюсь, чтобы получить кольцо воды. Я хочу получить их все!

— Этот рубин такой большой и красивый! — сказала Сьюки.

Изабо бросила на нее острый взгляд. Сегодня она с трудом понимала маленькую няню. И снова она задумалась, не получила ли Сьюки плохие новости из дома и теперь пыталась скрыть свое расстройство.

— Да, оно принадлежало Фудхэгану Рыжему, моему предку. Я очень горжусь, что удостоилась права носить его, потому что он был великим колдуном, — ответила она.

— Да, я знаю, — кивнула Сьюки.

Они пошли дальше молча, и Изабо очень удивлялась той неловкости, которая возникла между ними. Она решила, что причиной этому стало напоминание о ее знатном происхождении, и забеспокоилась, не подумала ли служанка, что она кичится этим, тогда как она хотела всего лишь объяснить. Но оправдаться она не успела, поскольку часовые уже раскрыли перед ними двери в детскую, и ребятишки разом высыпали в коридор, наперебой задавая вопросы и рассказывая Сьюки, как они подшутили и над Изабо тоже.

Усталые от целого дня в лесу за дворцом, в тот вечер ребятишки беспрекословно отправились в постели. Изабо прочитала им всем сказку в детской близнецов, просторной комнате с обитыми голубыми и золотыми панелями стенами и потолком, расписанным хрупкими фигурками танцующих нисс. Двустворчатые позолоченные двери вели в спальню Сьюки с одной стороны и в большую комнату, которую Доннкан делил с Нилом, с другой.

Когда сонные близнецы были уложены в постельки вместе со своими любимыми мягкими зверюшками и укрыты одеялами, Изабо щелчком пальцев погасила свечи и отвела двух старших мальчиков в их комнату. Потом еще немного посидела с ними, уже в который раз слушая их воспоминания о приключениях этого дня, потом подоткнула одеяла в их кроватках.

— А теперь спать, ребята, — прошептала она. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, тетя Бо, — прошептал Доннкан. — Мы провели просто чудесный день.

— Вот и замечательно, милый, — с улыбкой отозвалась Изабо. — А теперь спите.

Она закрыла дверь, вздохнула, потянулась, потом заставила себя усесться за стол, где большой кучей были сложены ее книги. Буба устроилась на спинке ее кресла, сонно моргая золотистыми глазами. Изабо очень хотелось бы самой свернуться калачиком в большом кресле у огня и вздремнуть, но она жаждала получить кольцо воды и дала себе сроку до середины лета. Как только она закончит с этим, то сможет начать готовиться к тому, чтобы получить кольцо колдуньи, и тогда станет самой молодой ведьмой, овладевшей высшей магией, со времен ее матери.

Она налила себе стакан вина и раскрыла книгу, которую Гвилим Уродливый, ее учитель в стихии воды, дал ей перед тем, как уехать вместе с армией в Тирсолер. Гвилим был назначен придворным колдуном и сопровождал Лахлана повсюду, куда бы он ни ехал, что очень затрудняло учебу Изабо.

— Считается, что жизнь зародилась в океанах, — читала она. — Вода необходима для любых форм жизни, присутствуя практически во всех процессах, происходящих во всех растениях и животных, в виде крови, живицы, слюны или пищеварительных соков.

Изабо зевнула, сделала еще глоток вина и стала читать дальше.

— Как ни парадоксально, вода состоит из воздуха и огня, которые являются ее главными врагами. Когда становится холодно, вода превращается в лед, а если ее еще раз нагреть, то она снова превратится сначала в воду, затем в пар, затем в ничто. Таким образом, теплота огня может заставить воду испарится, превратив ее в ничто, в воздух, но вода не может быть уничтожена. Она всегда вернется.

Изабо кивнула, соглашаясь с этим. Она еще раз перечитала абзац, запоминая его, потом продолжила читать, настолько поглощенная своим занятием, что не замечала, как огарок свечи, стоявший у ее локтя, становился все короче и короче. Бокал с вином так и остался нетронутым.

Но день был долгим и утомительным, а кресло очень уютным. Она с трудом сосредотачивалась на словах, расплывавшихся по странице, и в конце концов отодвинула учебник, откинувшись на атласные подушки.

Проснулась она резко, как от толчка. Огонь в камине совсем догорел, а свечи оплыли почти до подсвечников. Почувствовав тревогу, Изабо поднялась и подошла к двери в спальню. Какой-то шум внутри заставил ее ускорить шаги.

Она распахнула дверь, и будто кто-то с размаху ударил ее в солнечное сплетение — таким сильным был шок. Тусклый свет из соседний комнаты озарял две маленькие белые кроватки. Обе были пусты. Большое окно было раскрыто настежь, и ночной ветер колыхал парчовые занавеси. Изабо подбежала к окну, едва дыша от ужасной уверенности, что случилось что-то страшное.

По воздуху, удаляясь от дворца, летели длинные салазки, запряженные клином из тринадцати лебедей. Высокая женщина с черными волосами и темной щелью рта с треском опустила хлыст на грациозно изогнутые лебяжьи шеи. В ярком свете обеих лун Изабо отчетливо различила двух маленьких мальчиков, пытающихся вырваться из рук коренастого мужчины в треуголке. Она смотрела, застыв от ужаса, и прямо у нее на глазах мужчина поднял огромный кулак и с размаху ударил одного из мальчиков по голове. Тот упал, потеряв сознание. Лебеди полетели над темным садом.