Дети страха и другие ужасные истории - Елена Александровна Усачева

– Как два года? – ахнул Вовка.

– Подделка, – вынес свой приговор папа. – Причем довольно изящная. Если дадите проверить, скажу точнее. Знаете, что означают эти три буквы? «Т», «С», «И»?

– Имя хозяина? – наугад ответил Маркин.

Папа поднял на него глаза.

– А если так?

Он вышел в коридор и поднес перстень к зеркалу. Отчетливо отразились те же буквы, только наоборот: «ИСТ»…

– Фирма какая-то, – продолжал гадать Маркин. Марков участия в разговоре не принимал.

– Не фирма, а первые три буквы в слове «истина». – Папа надел колечко на мизинец. – Подобную печатку носили судьи в древние века и, когда подтверждали приговор, оттискивали эти буквы на сургучной печати. Считалось, что человек, носящий это кольцо, не сможет соврать – он будет говорить только правду. Такое украшение можно увидеть в музее. Помнишь, Вова, мы с тобой ходили?

– А это зачем тогда сделали? – прервал родственные воспоминания Маркин. – Сейчас же такие печати не ставят.

– Бутафорская подделка, для какой-нибудь игры.

– И все? – Вовка ожидал душещипательного рассказа, леденящей кровь истории, а вышла всего-то какая-то бутафория! Он растерянно посмотрел на тезку. Володя Марков был все так же спокоен. Он взял из рук отца колечко, повертел его и спросил:

– Ты уверен, что кольцу два года?

– Посмотри на четкие края букв и печатку без зазубрин. – Папа потер пальцем бугристый ободок колечка. – Я даже могу сказать, что после того, как это кольцо сделали, им почти не пользовались. Оно новое.

– Значит, никакого колдовства? – расстроился Маркин. – А как же все эти голоса и призраки? С кем воевала Дуся?

– С кем воевала Дуся, я не знаю, – усмехнулся папа. – А вот колдовства здесь действительно никакого не должно быть. Копии весьма редко принимают на себя свойства оригинала, только если они сделаны очень искусным мастером. Я не думаю, что, изготавливая эту печатку, кто-то так уж старался. Ну что, отдаете мне колечко? – Папа протянул Маркину руку с кольцом.

Вовка сжал перстень в кулаке.

– Я еще приду к вам, – пообещал он.

– Приходи, буду рад помочь. – Марков-старший внимательно посмотрел на Вовку, словно собирался в его испуганных глазах прочитать все события прошедшей недели. – Что же, если больше причин для криков нет, то я пойду.

И он ушел, закрыв за собой дверь.

Вовка почесал в затылке.

– Кем работает твой папахен? – спросил он.

– Оценщиком в ломбарде, – сухо ответил Марков, подходя к своему столу. – Я был не прав. Анькин клад действительно ничего собой не представляет. То-то, я смотрю, все спокойно.

– Где это спокойно? – пошел на него Маркин. – Да у нас в классе уже всех Владимиров извели! И это ты называешь «спокойно»? – Он бросил на стол записку Маркушина.

– Откуда это у тебя? – удивленно вздернул брови Марков.

– От верблюда!

Володя потер пальцами лоб.

– Во всем этом есть какая-то странность, – наконец произнес он. – Почему проклятье Хрустиковой не действует?

– Ты-то тут при чем? – искренне возмутился Вовка. С чего вдруг этот невыразительный сморчок решил, что все происходит из-за него?

Марков не удостоил Вовку даже взглядом.

– Если в этой шкатулке и хранилось проклятье, оно должно было быть направлено на меня. Меня все ненавидят.

– Не затевал бы всю эту историю с тетрадкой, никто бы тебя не трогал, – с презрением в голосе произнес Вовка. – Зачем ты ее учителям показываешь?

– Они сами выдумали – и про ксерокс, и по учителей. – Володя сел за стол, задумчиво перелистал свой дневник. – Я для себя пишу и никому не показываю. У меня привычка такая, еще с больницы. Я год пролежал в больнице, у меня ноги не ходили. Очень редкая болезнь, она поражает клетки спинного мозга. Я никуда не ходил, только в окно смотрел. И как-то стал записывать то, что вижу. С тех пор и пишу. А все почему-то боятся, когда их начинают описывать.

– Ну да, – растерялся Вовка. – Как-то это не очень…

– Я про тебя тоже напишу. Можно?

– Да я как-то… – замялся Маркин. – А меня в театральную студию пригласили завтра прийти, – зачем-то признался Вовка. – Они там «Отелло» играют, «Макбета».

– Я это тоже запишу, – пообещал Володя, беря ручку.

Вовка потоптался еще немного у двери и вышел.

– Ты заходи еще! – Марков-старший поджидал Маркина. – У Вовы мало друзей. Было бы замечательно, если бы вы подружились. Может, еще какие вопросы с кольцом возникнут… Приходи к нему. Хорошо?

– Папа, я все слышу, – раздалось из комнаты, и Вовка закрыл за собой входную дверь.

М-да, история…

За всеми этими разговорами о кольцах и болезнях Вовка совсем забыл спросить, где живет Анька Хрустикова. Он уже подумывал, а не вернуться ли ему обратно и не спросить ли, когда Анька Хрустикова собственной персоной протопала мимо него. В руках у нее был пакет.

Вовка ни секунды не сомневался, что идет она к гаражам, а в пакете лежит пресловутая коробка с украшениями.

Аньке порядком надоела ее странная находка. С того дня как она принесла домой клад, стали происходить какие-то дикие вещи. По ночам Хрустикова начала слышать голоса. А когда она забывалась коротким тревожным сном, ей почему-то снился Марков, сидевший за столом и что-то строчивший в своем дневнике. С каждой секундой она ненавидела его все больше и больше. Она посылала в его адрес всяческие проклятья, но они не достигали цели. Марков отсиживался дома и, судя по слухам, был жив и здоров.

Вконец измучившись со своей находкой, Хрустикова решила закопать все обратно.

Чем ближе она подходила к гаражам, тем тяжелее было идти. Пакет оттягивал руку.

– У-у! Надоела ты мне, – в сердцах прошептала Хрустикова, пиная ногой пакет. В спину ее кто-то толкнул. Она испуганно обернулась.

«Сестры, в круг!» – захохотали над Анькиной головой.

– Убирайтесь! – Хрустикова погрозила темному небу кулаком. – Катитесь отсюда!

С громким хлопком лопнула лампа в фонаре, и двор погрузился во тьму. Завозились, забеспокоились на деревьях вороны.

– Гады, – прошептала Анька, снова хватаясь за пакет. Но теперь он стал совершенно неподъемным. Хрустикова оборвала на нем ручки, но с места не сдвинула.

– Все равно я от вас избавлюсь!

Руками она разорвала пакет, открыла шкатулку и по одному предмету стала перетаскивать за гаражи.

– Вы до меня больше не доберетесь! – снова погрозила она кулаком неизвестно кому и растянулась на ровном месте. Удивленно каркнула наблюдавшая за девчонкой ворона. – Смейтесь, смейтесь! Не подавитесь только! Ах ты, Маркуша, гад! – запричитала она. – Все ты со своей тетрадкой! Чтоб тебе провалиться, Марков, сквозь землю!

Вовка с ужасом смотрел на Анькины метания туда-сюда, на ее бесконечные падения и крики. Под конец она уже на четвереньках уползла за гаражи и там