Крылатый человек - Альфред Ван Вогт

— Так точно, сэр! — Карлинг выбежал из каюты.

— Стойте! — остановил его Мак — Леннан. — Немедленно примите меры, чтобы они не вырвались из клеток, если уцелеют, и чтобы они пострадали как можно меньше. В них заинтересовано Правительство и мы должны их довезти живыми! Ступайте! Бренсон!

— Да, сэр!

— Возьмите пару человек и закройте люки главного трюма, тогда им не выбраться. Даю вам на все пять минут. Идите!

— Есть, сэр! — ответил тот и вышел.

Мак — Леннан сгреб в портфель кучу важных бумаг и пошел к хранилищу спасательных шлюпок. Карлинг, явно нервничая, отдал честь:

— Все люди в безопасности, сэр, кроме Бренсона!

— Где он болтается, черт побери?! Кто еще с ним?

— Скорее всего никого, сэр. Все остальные здесь.

— Что за черт… Пошлите кого-нибудь, впрочем я сам.

— Простите, сэр, — со страдальческим выражением лица сказал Карлинг, — но если через две минуты мы не стартуем, будет поздно. Встречный поток сметет нас. А насчет Бренсо — на… его нельзя было посылать вниз, сэр.

— Почему? — Мак — Леннан впился в него взглядом.

— Его старший брат был разорван в клочки эзвалом.

Детеныш услышал угрожающее рычание матери и ее твердую и ясную мысль:

«Спрячься под меня, скорее! Двуногий пришел, чтобы убить!» Как молния выскочил он из своего угла клетки, лишь когти щелкнули по металлическому полу, и вот он уже под ней в теплой темноте тела. Здесь в ложбине между ее мускулами он был в безопасности. Он снова услышал ее мысль:

«Помни, что я тебе говорила! Люди должны считать нас зверьми. В этом наше спасение. Ты любишь жизнь, но если долг потребует, ты должен будешь умереть».

Ее глазами он увидел толстые четырехдюймовые решетки и человека за ним.

— Вам больше никого не убить, проклятые чудовища!

Он выхватил металлический предмет и просунул его между прутьями решетки. Блеснуло белое пламя, и контакт с матерью оборвался. Он услышал рев и запах горелого мяса. Мать бросилась прямо на это беспощадное пламя, бьющее из-за решетки. Человек отскочил. Тьма, застившая мозг самки, исчезла.

— Черт возьми! Ну, держитесь!

Детеныш не почувствовал мучительной боли матери — она снова выключила контакт. Она носилась по тесной клетке, уворачиваясь от огня. Какая-то часть ее мозга по — прежнему работала, отыскивая путь спасения детеныша. И она нашла этот путь.

Вместе с шипением огнемета был слышен новый звук, похожий на протяжный вздох, становившийся все выше.

— Дьявол, — выругался человек, — ну и живучие же они. Нужно убираться, иначе будет поздно. Но куда же делся этот чертов детеныш? Не провалился же он сквозь пол?

Его мысли оборвались, когда 6500 —фунтовое тело самки обрушилось на него, прорвавшись через расплавленные огнеметом прутья клетки. Детеныш напряг все мускулы, чтобы его не расплющило. Он услышал протяжный вопль застывшего от ужаса человека. Огнемет выпал из его ослабевших пальцев, он рванулся к выходу, непослушные пальцы едва ощупали трап.

В два прыжка самка настигла его, и тут детеныш снова увидел человека и услышал вопль, оборванный уда — ром могучей лапы. И тут же мир погас для него.

Тьма обволакивала его мозг и невыносимо было чувство потери, вдвойне страшное, так как исчезла не только физическая, но и моральная поддержка матери. Только теперь детеныш понял, как сильно он от нее зависел. Теперь он был одинок, и одиночество было невыносимым. Он жаждал смерти.

Пока он выбирался из-под останков матери, он понял две вещи. Что он с каждой минутой как бы теряет свой вес, и что высокий звук превратился в леденящий душу жесткий свист. Корабль с каждой секундой падал все быстрее. Древний рефлекс заставил детеныша выбраться из — под давящей массы. От свиста у него болели уши, к тому же все ему все время казалось, что пол, вот-вот вырвется у него из — под ног. Детеныш подполз к телу матери, подпрыгнул, стараясь попасть на спину, но промахнулся и угодил на пол с другой стороны. Со второй попытки ему удалось приземлиться на спину. И в этот момент все звуки, потеря веса — все исчезло во всесокрушающем ударе.

9

Прежде всего он почувствовал боль. Болела каждая косточка, каждый мускул, раскалывалась голова. Он снова хотел впасть в беспамятство, но что-то мешало ему, какое-то ощущение… Мысли. Чужие мысли. ОПАСНОСТЬ!

Он лежал на холодном металлическом полу трюма. Он сполз со спины матери, еще раз спасшей его. Корабль развалился надвое, и сквозь пролом виднелось сумеречное небо. Земля снаружи почему-то была белой, а сквозь дыру в стене бил резкий леденящий ветер. По белой земле бесшумно двигались к кораблю черные фигуры людей. Сквозь пролом в трюм проник луч света и белым пятном застыл на теле самки. Мгновенно детеныш скользнул под нее, увернувшись от луча света и замер там.

Голоса людей, искаженные немыслимо изогнутыми стенками трюма, ничего не говорили ему, но мысли он понимал:

«Порядок, командор! Они мертвы!» Послышался лязгающий топот.

«Как это они мертвы, — ответил первому другой, чем-то раздраженный мозг, — самка что ли? Эй, кто-нибудь, дайте свет».

«Думаете, что детеныш…»

«Сами что ли не видите. В нем 500 фунтов, это вам не игрушка. Уж лучше я подерусь с матерым тигром».

Лучи света обшаривали трюм.

«Не дай бог, если он отсюда выбрался. Тут есть с дюжину ходов… Карлинг, прикажите своим людям установить прожектор в проеме. И посмотрите, нет ли следов вокруг. В чем дело, Даниэл?» Эзвал ощутил волну ужаса и отвращения.

«Здесь Бренсон, сэр, вернее то, что от него осталось. Вот здесь у лестницы».

Его эмоции мгновенно передались другим. Эзвал съежился от страха в своем убежище.

«Черт побери! Чепуха получается, но… Сэр! А ведь эта тварь подохла не от удара, она наполовину обожжена».

Последовала довольно правильная догадка о случившемся, а потом:

«Детеныш, наверное, спрятался… он не мог на нее взобраться… С другой стороны… Парнер!»

«Да, сэр!» Мысль эта прозвучала почему-то не в мозгу говорившего, а в голове командора.

«Подведите шлюпку к корпусу, над трещиной, подцепите зверя тросом за среднюю ногу и поднимите. Карлинг, следы есть?»

«Никак нет, сэр!»

«Ну значит он под ней, живой или мертвый. Поставьте людей у каждого входа. Направьте прожектор так, чтобы не было тени. Объявляется боевая готовность! Стреляйте при малейшей опасности!» Воспоминание об огне привело эзвала в трепет, и он еще сильнее вдавился в плоть матери. Но потом он преодолел страх и принялся рассуждать. На его планете он удрал бы сразу, но здесь не было ничего, кроме слепящей белой пустыни. И все же у него был шанс, уже почти стемнело. Но надежда пропала, когда он слегка приподнялся: слепящий свет залил все вокруг, а люди стояли с оружием наизготовку. Пятнадцать человек, насколько это было в их силах, постарались не оставить в ловушке выхода. Детеныш закрыл глаза, защищая их от света.

Внезапно закрывавшее его тело матери дернулось и приподнялось. Он подумал сначала, что она ожила, но это было не так, его залило слепящее море огня. Он изо всех сил вцепился в мать, его захлестнула чудовищная боль, стало трудно дышать, легкие сдавил трос.

Он вспомнил, о чем ему напоминала мать перед смертью, нужно бороться со страхом. Сама она нашла в себе силы бросится сквозь решетку на своего убийцу — и победила. Но здесь много людей и нет решеток.

В следующее мгновение движение прекратилось. Он ощутил перед собой что — то твердое, освободился и бросился к ближайшей группе людей в тридцати ярдах от него. Словно волной ударили его страх и паника людей.

«УБИТЬ! УБИТЬ!» Три бластера, направленные на него, были каплей в море спешивших к ним на помощь. Полуослепший эзвал не видел трещины в палубе, покуда туда не угодила его нога. С непостижимой скоростью он свернул в сторону, освободив ногу и влетел в какое-то отверстие.

Это его и спасло. Едва он упал на плиты, оказавшиеся под дырой секции, как воздух над ним запылал, подожженный дюжиной бластеров.

В одном из углов было достаточно большое, чтобы он мог туда пролезть, отверстие. Неизвестно было, куда оно вело: в тупик или на другую палубу. Но выбора не оставалось. Он рванулся в отверстие.

В следующую секунду рядом оказались люди. Эзвал притаился, выжидая, пока первый из них не покажется в отверстии. И этот первый словно кегля полетел вниз, а бластер бесполезно разрядился в воздух.

Двое других не ожидали его атаки. Это их и погубило. Одного эзвал превратил в мешок с костями, а другому разорвал в клочья живот и грудь. На секунду он задержался и с хрустом перекусил обоих пополам, а по — том бросился к ближайшему отверстию. Едва он успел выскочить и свернуть в сторону, как масса огня выскочила из дыры.

Снег. Странное, мягкое, белое вещество обожгло ему ноги, наполовину сковав их.