Воин Скорпиона (сборник) - Кеннет Балмер

Мы последовали обратно к строению и вошли через сводчатый проход, который сразу же закрыли окованной бронзой ленковой дверью. Древесину эту я узнал по цвету, пепельному с мелкозернистой структурой; полагаю, дерево ленк и ленковая древесина — это крегенский эквивалент земного дуба. Если там, снаружи, бродили грундалы, чьи пасти были готовы отгрызть нам лица, то, закрыв эту окованную бронзой дверь, мы могли чувствовать себя куда уютнее.

Когда меня провели в небольшую палату, где предложили подогретую воду для умывания и смену одежды — балахон наподобие тех желтых ряс, какие носили здешние обитатели — а потом пригласили присоединиться к остальным за ужином в трапезной, я счел, что все здесь хорошо организовано и спокойно. Все шло так, будто управлялось по давно заведенному распорядку, утвердившемуся настолько прочно, что никакая сила не могла его ниспровергнуть. В душу мне начало закрадываться ощущение удовольствия — вне всяких сомнений, именно удовольствия. Может быть, это и не Афразоя, Город Савантов, но здешние обитатели кое-что понимают в искусстве заставлять все казаться важным и частью ритуала жизни, который будет длиться вечно.

Еда оказалась хорошей. Простая еда, такой я и ожидал; рыба, немного мяса, которое, как я подозревал, было по-новому приготовленной вусковиной, фрукты, включая непременные благотворные палины. Все это подавалось с прекрасным легким вином прозрачно-желтого цвета и, как я понял, с низким содержанием алкоголя.

Все собравшиеся в трапезной были одеты одинаково, и все говорили такими же пронзительными голосами. Их там собралось около сотни человек. Те, кто подносил еду, одевались точно также; закончив подавать на стол, они присоединялись к нам, садясь за длинные стурмовые столы. Множество фонарей заливало эту сцену золотистым светом. Где-то на середине трапезы один из присутствующих, довольно молодой человек, поднялся на своего рода трибуну, её едва ли можно было назвать кафедрой, и принялся читать поэму. Это было длинное сочинение о корабле, который заплыл в водоворот и угодил на одну из семи лун Крегена. Я не часто улыбаюсь и ещё реже смеюсь. Слушая этот вздор, я не смеялся и не улыбался, но эта история меня заинтересовала.

Я не думал, что нахожусь в каком-то крегенском эквиваленте монастыря. Такие, как я знал, существовали; так, в Зеникке действовал орден лиловых монахов. Однако что-то в этих людях, возможно, отсутствие в их поведении суетливости и церемонности, убедило меня, что их жизнь посвящена чему-то иному, нежели дисциплины обители.

Как мне представляется, вы, слушающие мой рассказ, проигрывая записи, сделанные мной в этом охваченном голодом районе Африки, догадываетесь, о чем я подумал. Уж не здесь ли кроется причина, по которой меня снова переправили на Креген? И кто меня переправил — Звездные Владыки или Саванты? И что особенно мучительно, я не увидел ни орлана с алым оперением, ни белого голубя, способных дать хоть какой-то намек.

Когда я допил вино, один из присутствующих обратился напрямую ко мне. Выглядел он старше других, хотя среди них было много пожилых, равно как и людей среднего возраста. Складки и морщины на его лице противоречили гладкости кожи на остальном теле.

— Теперь тебе следует отдохнуть, чужеземец, ибо ты явно проделал немалый путь и устал.

Знал бы он, насколько далекий путь я проделал на самом деле!

Я кивнул и встал.

— Мне хотелось бы поблагодарить вас за гостеприимство… — начал было я.

— Поговорим утром, чужеземец, — остановил он меня, подняв руку.

Я был вполне готов принять это предложение отправиться на боковую, так как и вправду устал. Постель оказалась достаточно жесткой для удобного сна, и я уснул. Если мне что-то и снилось, то я все равно больше не помню, какие призраки заполняли мою голову. Утром, после отличного завтрака, я отправился прогуляться вдоль зубчатых стен с тем стариком, носившим имя Ахрам. Строение это, как уведомил он меня, также называлось Ахрам.

— Когда я умру, что может произойти лет через пятьдесят или около того, в Ахраме появится новый Ахрам.

Я понимающе кивнул.

Глядя поверх высокого парапета, я видел тянущиеся со всех сторон, кроме тех, где нас окружал Великий канал и приморские утесы, широкие поля, фруктовые сады, пахотные земли, тщательно ухоженные сельскохозяйственные владения. На полях трудились люди, казавшиеся с такой дали муравьями. Интересно, кто они, гадал я, рабы или свободные?

Я задал свои обычные вопросы.

Нет, он никогда не слыхивал об Афразое, Городе Савантов. Я подавил вздох разочарования.

— Мне однажды довелось видеть трех человек, — сказал я, — одетых также, как и вы, но они опоясывались алыми вервиями с алыми же кистями.

Ахрам покачал головой.

— Такое возможно. Я знаю об опоясанными розовыми вервиями тодалфемах Лаха. Мы же — опоясанные голубыми вервиями тодалфемы Турисмонда. Но об опоясанных алыми вервиями я, мой друг, увы, ничего не знаю.

Турисмонд. Я на континенте Турисмонд. Тогда наверняка Сегестес не так уж далеко?

— А Сегестес? — спросил я. — Город Зеникка?

Он внимательно посмотрел на меня.

— А разве ты сам не расспросил об Афразое тех опоясанных алым тодалфемов?

— Те трое были мертвы. Они погибли.

— Понятно.

Мы ещё немного погуляли в лучах чудесного опалинового света. А затем он сказал:

— Я, конечно, слышал о континенте Сегестес, Зеникка же, как мне дали понять, не самый любимый порт для мореходов внешнего океана.

Я заставил себя спокойно шагать рядом с ним, когда мы прогуливались вдоль зубчатых стен в утренних лучах двух солнц.

— А Вэллия?

Он быстро кивнул.

— Вэллия нам хорошо известна. Ибо её корабли, плавающие по всему свету, привозят нам из дальних стран много удивительного и чудесного.

Я, можно считать, уже снова с моей Делией Синегорской. На какой-то момент я ощутил обморочную слабость. А как же тогда насчет намерений Звездных Владык — если меня и вправду перебросили сюда Звездные Владыки, Эверойнай?

Ахрам продолжал говорить, и я из вежливости, которую столь серьезно вдалбливали мне в голову родители, заставил себя слушать. Говорил он о приливе, который ожидался ими сегодня вечером. Слушая его, я понял, что именно здесь происходило и какую именно службу несли тодалфемы. Коротко говоря, они рассчитывали приливы на Крегене, вели летописи и считались со всеми старыми знакомыми моряцкими приметами, какие я усвоил ещё на Земле. Я подивился тому, сколь сложные вычисления им пришлось бы проделать. Ведь на Крегене, помимо двух солнц, красного и зеленого, есть ещё и семь лун, большая из которых вдвое крупнее земной луны. Я знал, что при таком множестве небесных тел приливы должны в большой степени аннулироваться. Самая множественность действующих сил не умножает и не увеличивает приливы, а уменьшает и снижает. За исключением тех случаев, когда небесные тела выстраиваются в ряд, когда они распределяются равномерно: вот тогда квадратурные, или сигизийные, приливы должны достигать дивной величины. Во время пребывания в Зеникке я видел защитные сооружения для противостояния приливам, а также то, что фундаменты домов вдоль каналов строились куда как выше среднего уровня воды. Когда приливы накатывали на Зеникку, опустошая её, могла произойти трагедия, и поэтому дамбы, защитные сооружения и затворы всегда содержались в исправности. Забота об этом возлагалась на Собрание.