Потоп - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Французы, как мне известно, не просто так пошли на мир с моим государем. Ходят слухи, что они желают принять участие в этой войне. После инцидента при Кафе Версаль напоминает взбудораженный улей.
— Серьезно? — улыбнулся Петр. — А когда они без объявления войны ее начали их ничего не тревожило?
— Вы считаете, что…
— Да. — перебил его царь. — Я считаю, что Франция вероломно совершила нападение на русский корабль в Черном море. Как изволите это рассматривать? Разве по всем обычаям это не является объявление войны делом?
— Мне кажется, что это все одно сплошное недоразумение.
— На нас напали. Мы ответили. В чем тут недоразумение?
— Вероятно адмирал, посланный к османскому султану, увлекся и забыл о миссии, которую ему поручили.
— А что он вообще дел у Константинополя? — с нажимом спросил Петр. — Может быть мои несколько дивизий тоже заблудятся в предместьях Парижа и сожгут его к чертям собачьим? Случайно. Пошли по грибы под Тулой, а вышли в парке Версаля. Какая незадача…
— Я передам французскому послу в Вене ваши слова. И постараюсь все уладить. Я уверен в Париже не собирались ввязываться в большую войну и все это лишь недоразумение.
Петр равнодушно пожал плечами.
В конце концов не воевать же французы с ним начнут. С таким плечом снабжения, да еще и после тяжелого разгрома под Венецией это выглядело бредом умалишенного. Не в том они положении, чтобы лезть в бутылку.
Да, могут серьезно навредить, перехватывая русские торговые корабли. Но и все. Ничего сверх этого. А вот он может ответить им основательно… в моменте…
На этом прием был закончен.
Видя нарастающее раздражение Петра Алексеевича, посол Австрии решил отложить остальные вопросы на потом. Особенно после слов о какой-то угрозе со стороны Франции, то есть, попытки осторожно надавить. В принципе — хорошая реакция. Но не своевременная, к большой войны Габсбурги не были готовы.
Посол удалился.
Однако, не прошло и получаса, как царя от дел отвлек гонец.
— Что еще?
— Письмо из Москвы.
Петр принял пакет.
Отправил гонца в приемную — ожидать.
Вскрыл послание и вчитался. С каждой минутой все сильнее и сильнее ухмыляясь. Ромодановский писал, что прибыло два посольства: из Голландии и Шотландии.
Привезли портреты невест.
Дары.
И самый решительный настрой. Да настолько, что уже успели устроить потасовку. Пришлось лейб-кирасирам их растаскивать. Сразу как стало известно о громкой победе на юге — так и подрались. Обошлось без смертей, но дюжина легко раненных получилась.
Потом еще разок. Но мягче.
Читая описание этих событий Петр Алексеевич к концу даже посмеялся немного. Федор Юрьевич сумел очень сочно все обрисовать.
Кроме того, по словам князя-кесаря в Ригу прибыли португальские корабли с посольством. И его цели не вполне ясны, хотя он предполагал, что они тоже везут портрет… В общем — он запрашивал инструкций и пытался уговорить царя оставить армию и уже прибыть в Москву, чтобы покончить с этой вакханалией.
Петр отложил письмо и задумался.
Португалия лишь в 1668 году сумела добиться независимости от Испании. Однако выглядело это крайне ненадежно. По сути лишь финансовая помощь англичан помогла им отбиться. Сейчас Туманный Альбион ее оказывать не мог. И стремительно терял связи со своей клиентелой. Испания же напротив — укрепляла свои позиции на глазах. Через утверждение на престоле Бурбона и растущее влияние Франции.
Великий дофин преставился, как Алексей и предсказывал. Внезапно заболел и скоропостижно скончался. В расцвете сил. И сложилась ситуация, при которой Филипп V Испанский мог оспаривать престол Франции после смерти Людовика XIV у своего брата. Претендуя на объединение двух этих корон в единую унию…
Пока на Пиренеях все было тихо.
Ключевое слово — пока.
Однако в Лиссабоне отчетливо понимали — война неизбежна. И, вполне вероятно, она повлечет за собой утрату независимости. Поэтому, они начали искать новых союзников…
Россия далеко.
Это очевидно.
Но о том, какие цели преследовала Шотландия, они прекрасно знали. И углядели в этом свой шанс, судя по всему. Тем более, что у Педру II, недавно почившего правителя Португалии, была дочка — Франсишка Жозефа. Сестра нынешнего короля Жуана V. Да — юная. Но вполне себе ровесница старшей дочери Иосифа I[45], то есть, видимо о планах Габсбургов им тоже было известно.
Получалась очень любопытная ситуация.
Шотландия могла принести России колонию или даже колонии на западном берегу Северной Америки и дружеские порты на севере Атлантики. Голландия могла предложить монументальную помощь своим флотом. Португалия, если все так, как подумал Петр, давала возможность приобрести какие-то колонии где-нибудь и дружеские порты на Пиренейском полуострове. А Габсбурги… сам черт не разберет, что они могли дать. Но поторговаться стоило. Хотя бы из любопытства… Но самому разбираться в этом гадючнике царю не хотелось совершенно. Поэтому, чуть помедлив он сел и стал писать письма.
Одно — Ромодановскому. Обычную отписку. Дескать, держись, готовь попкорн и держись, скоро все будет. Второе — сыну, с приказом оставить Южную армию на Шереметева и отправится в Москву. С тем, чтобы начать переговоры. Возложив на него обязанность найти себе супругу в разумные сроки, не продешевив.
Ну и еще одну записку… Вечером того же дня австрийский посол ее и прочитал.
Не поверил своим глазам.
Еще раз прочитал.
И уронив бумагу на стол, осел на стул. А потом нервно засмеялся. Как он изначально и предположил царь начал аукцион. Только поручил он его проводить своему сыну. Тому самому Алексею, о скопидомном характере которого уже шутки по Европе ходили…
Глава 8
1707 год, август, 2. Константинополь — Москва
Ахмед III поднес к носу пиалу с чаем. Понюхал ее. Отхлебнул. Чуть-чуть. Посмаковал.
Это был один из чаев, которые подавали в московском кафе.
— Интересный вкус, — произнес новый султан.
Поднесший его слуга глубоко поклонился и, повинуясь жесту, удалился. А султан, сделав еще глоток, медленно осмотрел присутствующих. Очень медленно. Буквально вглядываясь в глаза каждому секунд по двадцать-тридцать и пытаясь отследить какие-то реакции и настроения.
Никакого вызова или какой-то суеты.
Каждый с почтением, демонстративно опускал глаза, чуть склоняя голову…
Ситуация складывалась крайне мрачная. Одно за другим в Константинополь пришли известия о страшных бедах.
Первым прибыл гонец из Крыма, сообщивший о падении Кафы и капитуляции армии, осаждавшей Керчь. Уставшие и сильно деморализованные неудачным штурмом города с просто чудовищными потерями люди просто опустили руки, когда оказались отрезаны от базы снабжения. Тем более, что после захвата французской эскадры ночным абордажем, водить конвои стало едва ли реально из-за русских пиратов.
Следом пришла весточка из Багдада. Южная армия, которая пыталась деблокировать осажденный город, потерпела поражение и была вынужденно спешно отходить к Алеппо. Что там с самим Багдадом — Бог весть, но шансов устоять у него теперь не имелось ни малейших.
И тут же новое известие из Крыма.
Еще страшнее и дурнее, чем старое. Оказалось, что союзная армия была недалеко от Белгорода наголову разгромлена русскими. Имея при том практически трехкратное численное превосходство над ними. Паша, гетман и хан оказались в плену, а глава польского корпуса погиб.
Плохо?
Да хуже некуда! Натуральная катастрофа! Потому что в эти операции отправили все наличные полевые силы европейской части Османской Империи. И теперь она оказалась уязвимая донельзя. Какие-то огрызки гарнизонов что-то могли. Но… вряд ли это имело значение.
Но и это еще не все!
Недели не прошло, как державу поразил еще один удар — мамлюки восстали. И одновременно с этим — новость о высадке датчан на Крите. Да и мальтийские рыцари очень сильно активизировались, из-за чего османские земли западнее Египта оказались натурально отрезаны от метрополии. А слухи… слухи навязчивые и словно бы липкие, ходили по столице о том, что господари северных вассальных земель готовят восстания.
Это оказалось последней каплей.
Мустафу II зарезали.
Кто-то ведь должен
