Хозяева Острога - Николай Чадович

Местами здесь пылал нестерпимый свет, а местами царила непроглядная мгла. Заблудиться в этих техногенных джунглях было куда опаснее, чем, например, потеряться в безводной пустыне, населённой змеями и скорпионами. Отправляясь в разведывательный поход, Темняк каждый раз брал с собой пригоршню блесток, большие запасы которых он случайно обнаружил среди тряпья, служившего для каторжан одеждой. Мазок, оставленный блестками на стене, сиял в темноте, а на свету переливался всеми красками радуги, словно голографическая метка на фирменном товаре.

Покинуть прежнее пристанище можно было несколькими путями, однако большинство из них неминуемо заводили в тупик. Более или менее перспективными выглядели только два. Один из них был сравнительно безопасным, но довольно долгим. Второй – короткий – напоминал полосу препятствий, предназначенную для тренировки ещё не существующей в реальности звёздной пехоты.

На сей раз Темняк решил воспользоваться именно вторым путем, поскольку старый революционный лозунг «В борьбе обретешь ты право своё» был как-то ближе его душе, чем народная мудрость «За сладкими пряниками семь верст ходить надо».

Сначала он полз по какой-то трубе, куда могли в любой момент подать пусть и не смертельный, но весьма мерзопакостный газ, напоминавший земные лакриматоры, широко применяемые полицией при подавлении массовых беспорядков, потом пробирался по темному и жаркому коридору, где с потолка падали капли раскаленного металла, не менее опасные, чем пули, а затем вплавь преодолевал бассейн, наполненный крутым рассолом, уровень которого постоянно менялся от полуметра до самого потолка.

Дальше становилось чуть полегче – вверх, навстречу потоку какой-то желеобразной дряни, вперед по свободно висящим в пустоте балкам (здесь нечто подобное встречалось сплошь и рядом) и ещё немного вперед по лабиринту, регулярно менявшему свою конфигурацию. За лабиринтом следовала анфилада сумрачных, почти пустых помещений, где не ощущалось ни малейшего движения воздуха, зато что-то пронзительно завывало, словно кладбищенское привидение в Вальпургиеву ночь.

Отсюда Темняк попадал в просторный зал, где с прозрачного пола к прозрачному потолку восходили заряды загадочной энергии, на краткий срок менявшие у человека цветоощущение – красный цвет казался ему зеленым, желтый – синим и так далее.

Здесь тоже можно было выбирать между двумя путями, но первый, так называемый «мокрый», казался Темняку заведомо гиблым, и сегодня он собирался опробовать второй, условно называемый «призрачным».

О его начале возвещала шарообразная полость, оказавшись в которой человек на некоторое время становился невидимым. Состояние это было мимолетным и на самочувствие никак не влияло. Главные сюрпризы ожидали впереди.

Сначала взору открывалось беспредельное пространство, видимое, как говорится, с высоты птичьего полета – головокружительная пустота и дымка облаков, в тени которых скрывалась далекая земля. От этой картины невольно захватывало дух, но она была всего лишь обманом зрения. По облакам можно было разгуливать, как по торной дороге, а дальние перспективы таковыми и оставались, застыв, словно на фотоснимке. Темняк смело двинулся по этим иллюзорным небесам дальше, ориентируясь на маячившие впереди блики света – последние отметки, сделанные во время предыдущей вылазки.

А вот уже за ними начиналась терра инкогнита, неведомая область, где запросто можно было напороться на любой фантом, не все из которых относились к разряду безобидных.

На первых порах Темняк отличал реальность от иллюзий исключительно на ощупь, но постепенно у него выработалось особое чутье на такие вещи. Увидев лежащий поперек дороги завал, он уже заранее знал, что это очередная фикция. И, наоборот, приметив еле заметную трещинку, сразу чувствовал – без хорошего разгона её не преодолеть.

Какие эффекты порождали этот эфемерный мир, Темняк даже представить себе не мог, но скорее всего причиной тому были некие производственные процессы, поскольку всё окружающее пространство – не только твердь, но и воздух – мелко-мелко содрогалось и повсюду стоял крепкий дух кузницы, порожденный смешением запахов окалины, квасцов, угля, дыма и машинного масла. Впрочем, это тоже могла быть иллюзия, только обонятельная.

Разведав изрядный отрезок пути, Темняк не преминул отметить его мазками блёсток. Дальше начинался лабиринт, простенький, как и все здешние сооружения подобного типа, но имевший одну существенную особенность – он заканчивался сразу тремя выходами, расположенными почти вплотную друг к другу.

В первом непомерное тяготение едва не раздавило Темняка (зато он успел ощутить себя китом, выброшенным на берег). Второй уходил круто вниз и на каждый бросок камня отзывался глухими всплесками. Третий представлял собой узкую, да вдобавок ещё и вращающуюся трубу.

За неимением ничего лучшего его-то и пришлось выбрать.

Конечно, подобный поступок весьма смахивал на авантюру, поскольку Темняк не знал ни длины трубы, ни её истинной конфигурации (это вообще мог оказаться прихотливо изогнутый сифон, где человек неминуемо застрял бы уже на первом повороте), но возвращаться назад было ещё рановато.

Ползти в тесной трубе, где даже руки нельзя согнуть в локтях – занятие неблагодарное, особенно если тебя поминутно переворачивают кверху брюхом, словно барашка, нанизанного на вертел. К счастью, подобное удовольствие длилось не очень долго, и Темняк благополучно вывалился на пол очередного огромного зала, переполненного округлыми студенистыми телами – ни дать ни взять невод китайского рыбака, занятого промыслом медуз.

Только внимательно присмотревшись (голова-то была как после изрядной пирушки), Темняк понял, что это Смотрители, находящиеся то ли в процессе наладки, то ли на демонтаже. Все они висели в воздухе и многие были лишены начинки, грудами валявшейся тут же рядом.

Некоторые Смотрители как-то странно жужжали, другие судорожно дергались. Были и такие, что рассыпали во все стороны снопы разноцветных искр. Невольно напрашивался вопрос: если со всем Бойлом вполне управлялся один-единственный экземпляр, то для чего предназначается вся эта рать?

Не иначе как Хозяева посылали Смотрителей во внешний мир. Вот откуда брались на Бойле экзотические звери и птицы.

Любопытства ради Темняк ткнул в раскрытое чрево одного из Смотрителей палкой, подобранной здесь же, и в ответ получил такой сокрушительный удар, что потом полчаса не мог пошевелить рукой. Эти гады умели кусаться даже в полуразобранном состоянии.

Некоторые Смотрители, очевидно, уже полностью готовые, исчезали в дыре, расположенной под самым потолком. Темняк взял это обстоятельство на заметку, но воспользоваться им не посмел – кататься на вполне работоспособном Смотрителе, это посильнее, чем оседлать пушечное ядро. Чтобы на такое решиться, надо как минимум иметь запасную жизнь.