Человек с топором - Юрий Никитин

– Вот всегда ты так! Почему от мудрствований одни только гадости? Ладно, все равно давай. Я сам напросился.

Снова несколько искорок заблистали на его плечах, вытянутых руках. Мрак ощутил болезненное жжение, на его коже оставались мелкие язвочки. Он сделал усилие, хотел зарастить, но рефлексы сработали раньше, язвочки затянулись бесследно.

Олег предложил:

– Держись за мной. Мне даже настоящие метеориты, что вообще редкость, как с гуся вода.

– Ладно, – сказал Мрак с неохотой. Вся натура восставала, что ему приходится идти или скакать за спиной волхва, хотя раньше было наоборот, это Олег и Таргитай укрывались за его широкой спиной и прямыми плечами. – Но только ты не увиливай, не увиливай. Говори, где бог? Где ты его прячешь?

Олег сказал тихо:

– Мрак, горькая правда в том, что мы… это и есть он сам. Да, тот бог, который все сотворил.

– Мы с тобой?

Олег поморщился:

– Не льсти себе. Мы – это человечество. Звери и птицы. Планеты и звезды. Галактики и метагалактики. Пространство, время, кварки, фотоны… все-все. Все то, что после Великого взрыва разлеталось… как мы называем, а на самом деле просто росло, развивалось, усложнялось, как растет и усложняется любой организм. А в любом организме рано или поздно пробуждается…

– Разум?

– Да погоди ты! До разума еще инстинктам бы появиться. А это уже что-то… Даже у муравья вон мозг в голове, а не в заднице… Вот так и в этой части огромного организма бога, если хочешь, даже Бога, появился… нейрон? Зачаточный мозг?.. Первая мысль?.. Во всяком случае, мы и есть самое высшее, что есть в этом огромном организме бога. Мы – это не только мы с тобой, но и все живое… А уж среди живого мы самые-самые. Называй это вселенским разумом или инстинктом, дело от этого не меняется. Сейчас мы не видим того бога, потому что мы все теперь – он.

Мрак сказал саркастически:

– Ага, и творим, значит, все по его воле?

Олег ответил очень серьезно:

– По его или по нашей – разве не одно и то же? Ведь мы – единое. Мы – частицы бога. Но не те, которые вылетают из задницы, а те, которые в мозгу!.. Даже если у него пока нет головного мозга, а только спинной. Или вообще одна хорда. Или ганглий.

– Нет, – сказал Мрак упрямо, – ты мне вот скажи… Почему он тогда являлся нам таким, ну, по нашему образу и подобию?.. Я ж успел попутешествовать по миру, встречал не раз! В Парфии, как щас помню, он явился с вот такой завитой и надушенной бородой, а когда я с викингами готовился пограбить Оловянные Острова, он показался в облике здоровенного полуголого дяди с волосами на плечах и с огромным топором в руках!.. А щас он каким будет?

– Никаким, – ответил Олег. Поправился: – Во всяком случае, не человеком. Сейчас многие еще готовы с некоторой натяжкой признать его в личине инопланетянина, зеленого человечка, Великого Конструктора, но для большинства бога нет…

– А на самом деле?

– Есть, – ответил Олег. – Только он еще не знает, что он бог. Возможно, даже не осознает, что он уже существует. Хотя, конечно, это сложная философская задача… Сознает ли муравей, что существует?.. А улитка?.. А инфузория?

Мрак нахмурился:

– Больно сложно ты вякаешь. Ну да ладно, что-то улавливаю. Это как в облаках всякие морды, да? Мы их сами создаем?..

– Вот-вот. Облака – реальность, это от нас не зависит. Но мой дед и нынешний подросток в них видят разное, верно? И с нами говорят о том, что нам понятно, что нам доступно. Мрак, мы даже сейчас вряд ли видим истинную картину. Но мы видим больше, чем видели полвека назад! И преступно было бы не воспользоваться.

Крохотная точка наконец обрела диаметр, разрослась. Олег старался смотреть на нее только в привычном человеческом спектре, тогда она ласковая и таинственная, закутанная в сверкающую жемчужину атмосферы, а там внизу голубая и зеленая, свежая, чистая, живая… Если же чуть сместить зрение, то атмосферы нет, просто глиняный шар с засохшей коркой, под которой плещутся и кипят огненные океаны магмы, а в центре там и вовсе сверхплотный шар перестроенного текучего металла, чуть ли не нейтронная звезда, что за гадость…

Они пробили атмосферу, как два болида, только Олег укрыл Мрака завесой незримости для радаров, пусть отрапортуют о вторжении в атмосферу «видимого ничто», как называют кометы. Мрак закричал, что видит Ирму, она вон стоит на веранде и смотрит в небо… Почему в небо? Она что, догадывается?

– О чем? – спросил Олег. – Что мы – пришельцы?

Мрак смутился:

– Да нет, просто… Журавли, наверное, летят. И всякие орлы вроде нас.

Они опустились по ту сторону виллы, проникли в кабинет, а уже оттуда Мрак вышел, потирая ладони и громогласно восклицая:

– А где же Ирма?.. Я уверен, что обед так и не приготовила…

Ирма счастливо завизжала, Олег только видел, как через зал пронеслось нечто оранжевое, Ирма бросилась Мраку на шею, повисла, как обезьяна на дереве, задрыгала ногами.

– Ага, – сказал Мрак Олегу, – вот видишь?.. Это она так глаза замыливает!

– Да, – подтвердил Олег. – Обедом так и не пахнет.

Ирма вскрикнула, все еще не отпуская шею Мрака:

– Вас не было трое суток!.. Хотя бы позвонили, что едете!

– Там не было телефонов, – ответил Мрак. Он звучно влепил ей поцелуй, поставил на пол и шлепнул по заду, как шлепал Маргариту Наваррскую, на которую Ирма была разительно похожа. – Собери что-нить на стол попроще, а мы пока выбьем пыль странствий…

Она умчалась на кухню, но во взгляде, который бросила через плечо, отражался бешено вертящийся школьный глобус: где же эти странные места, откуда нельзя позвонить? Разве что жуткая Сибирь и джунгли Амазонки…

В ванной комнате Олег снова остановился перед зеркалом. Оттуда смотрел на него все тот же молодой парень, ибо в тридцать лет – обязательно много поживший и переживший, матерый и тертый в прошлые века Средневековья, там вообще до сорока доживали единицы, а в это благополучнейшее время и в сорок встречаются юнцы, которым родители вытирают носик…

Красные растрепанные волосы, растерянный вид, острые скулы и полураскрытый, как у Таргитая, рот, будто собирается задать кучу наивных вопросов. Только зеленые глаза, как для контраста, все же понимающие, не самые глупые, чтобы не хвалить себя, не хвалить.

На этот раз он даже не пробовал менять личину или внешность, уже утвердился в этой; только всматривался в этого себя с немым вопросом: что же еще ты таишь, что еще можно потребовать от тебя… и не получить сдачи!

Мрак шумно плескался в ванной, орал, шумел, пел, визжал, выл, рыкал, гукал, брызги с шумом били в стены и даже в потолок.

– Нарцисс! – позвал он. – Краса ненаглядная!.. Цветик!.. Что, новую загадку разрешил?

Олег ответил медленно: