Лис и империя - Гарри Тертлдав

— Интересен? О да. Хм.

Вэн фыркнул, затем сплюнул. С одной стороны, демонстрируя отвращение, с другой, несомненно, бравируя. По мнению Джерина, мало у кого на поле брани остается во рту достаточно слюны для плевка. Даже на свой счет он был не очень уверен. Чтобы проверить, как у него со слюной, Лис заработал языком и щеками.

Но тут его перестало заботить, способен ли он сейчас плюнуть. Там, впереди, в имперских рядах виднелся проем. Колесницы южан разошлись, объезжая перевернувшуюся повозку, а вновь не сомкнулись. Он огляделся. Невдалеке от него находилось приличное число колесниц трокмуа, набитых лесными разбойниками. Раздумывать, откуда они тут взялись, было некогда, и Лис махнул им рукой. Пара дикарей нацелила на него свои луки, но, услышав крик на своем языке, варвары опустили оружие.

— Давайте туда, — кричал Лис, указывая на брешь, — и мы отхватим здоровенный кусок у этих южных нахалов!

— Ты хочешь, чтобы я погнал упряжку в эту дыру в надежде, что варвары последуют за нами? — спросил Дагреф.

В его тоне слышалось явное неодобрение.

Но Джерин сказал:

— Именно так.

— Будет немного неловко, если трокмуа предпочтут избавиться от тебя с помощью этих имперских придурков, — заметил Вэн.

Что в сущности означало: «Если это случится, нас убьют».

Джерин не мог припомнить, слышал ли он когда-либо столь элегантно завуалированный намек на нешуточную опасность. Однако и это его озаботило мало.

— Вперед, — велел он Дагрефу. — Поторопись, пока они не заткнули брешь.

— Ладно.

Сын послал упряжку вперед.

Лис дико взвыл, когда их колесница втиснулась в щель между двумя такими же колесницами, которыми управляли солдаты-южане. Те не сразу попытались преградить путь отчаянным северянам, решив, что всякий, кто мчится в возке, сработанном южнее Хай Керс, непременно должен быть другом.

И они слишком поздно осознали ошибку. Джерин сделал выпад в лицо одного из южан, того, что был слева. Этот удар застал неприятеля врасплох вдвойне, ибо Лис нанес его левой рукой. Вэн, находившийся справа, ткнул копьем имперского лучника так, что тот вывалился из повозки. Малый был до смешного обескуражен… вернее, был бы, если бы муки агонии позволили ему как-либо реагировать на что-то еще.

— Что ж, думаю, теперь все поняли, кто мы, — сказал Дагреф.

— Я чертовски хорошо знал, что все это поймут, — ответил Джерин в тот миг, когда возле самого его уха просвистела стрела. — Что бы я хотел знать, так это сумели ли мы увлечь за собой трокмуа? Если нет…

Он не стал продолжать. Если нет, Вэн окажется прав — их убьют.

Он оглянулся через плечо… и издал вопль ликования. Трокмуа и вправду мчались к прорыву, причем даже в большем количестве, чем он ожидал. Очень часто то, что элабонцу представлялось губительно-глупым в бою, трокмэ принимал лишь за повод к потехе. Джерин был сердечно этому рад, сознавая, что имперские луки теперь будут нацелены не только на него одного. Южанам придется заняться другим: попытками зарастить брешь, прежде чем она расколет их войско надвое. Иногда блестяще выполненный кинжальный маневр имеет значимость много большую, чем фронтальный напор тупой силы.

Колесницы теперь сошлись колесо в колесо. Все рубили, кололи и стреляли друг в друга. Имперские элабонцы, казалось, ощущали некий суеверный страх перед трокмуа. Наверняка все то время, пока Элабонская империя отсиживалась за Хай Керс, в ней очень часто судачили о лесных дикарях, хотя в глаза никого из них не видали. Однако все эти суеверия имели власть лишь до первого удачно отбитого натиска. После чего битва вошла в привычное русло. Воины дрались с воинами — и только.

Со своей стороны трокмуа набрасывались на имперских солдат с почти болезненной неукротимостью. Элабонцы были не менее чужды лесным разбойникам, чем сами они элабонцам. Но теперь трокмуа поселились южнее Ниффет, успев взрастить там целое новое поколение. Для них люди Джерина являлись ненавистными южанами уже лишь отчасти. Как-то соседствуя, и те и другие мало-помалу начинали приятельствовать, а иногда и роднились.

Но ни одно из этих смягчающих обстоятельств не распространялось на пришлецов из-за гор. Те были самыми чистопробными, самыми что ни на есть беспримесными врагами. И трокмуа налетали на них, практически не заботясь о собственной безопасности. Главным для них было нанести как можно больше урона незваным гостям.

Безудержная свирепость лесных разбойников заставляла южан подтягивать к ним все новые силы, а поскольку именно эта схватка могла иметь решающее значение для всей битвы, сил этих требовалось все больше, и имперские командиры волей-неволей оголяли свой фронт в других местах, на что Джерин, собственно, и рассчитывал.

— Туда! — Как и в прошлый раз, он направил Дагрефа в очередную брешь между двумя имперскими колесницами. — Если мы прорвемся и затащим с собой нескольких трокмуа, то действительно расколем сук иных сынов пополам.

— Йо, отец.

Дагреф погнал лошадей. Дикие возгласы возвещали о том, что трокмуа по-прежнему мчатся следом.

Имперские воины, оказавшиеся перед ними, конечно, осознавали, что должны сдержать северян и не дать своему фронту распасться. Но вряд ли они могли что-то сделать, когда на них неслось столько врагов. Один из южан выпустил стрелу. Какой-то трокмэ позади Лиса отчаянно завопил. А сам Лис оказался в очень выгодной позиции, чтобы застрелить имперского лучника, если бы его колчан не был пуст.

И тут имперский лучник взвыл, хватаясь за бок, из которого теперь торчал пучок перьев. Попасть в него под таким углом, сближаясь лоб в лоб, было, конечно же, невозможно. Джерин повернул голову вправо. Узнав одного из всадников Райвина, он махнул ему рукой. Тот махнул в ответ, широко улыбаясь.

— Мы сделали их! — закричал Вэн. — Клянусь богами, они в мясорубке. Теперь остается только превратить их в фарш.

— Сравнение неудачное, — сказал Джерин. — Мясо в мясорубке не пытается сломать ножи.

— Разве сейчас подходящий момент для литературной дискуссии? — спросил Дагреф.

— Наверное, нет, — признал Джерин.

Имперский солдат, которого выбросило из колесницы, запустил в него камнем. Тот с лязгом отскочил от наплечника, плечо под которым вмиг запульсировало от боли. Может, это было аргументом в поддержку точки зрения Лиса, а может, и нет. Как бы там ни было, копье Вэна отреагировало на неожиданное вмешательство весьма остро. После чего со стороны имперского литературоведа не последовало никаких дополнительных комментариев или метафор.

Поскольку часть армии элабонцев-южан оказалась отрезанной и окруженной, остальное войско империи начало отступать. С той же профессиональной четкостью, что и раньше, до которой всем северянам — и трокмуа, и элабонцам — было весьма далеко. Южане по-прежнему держали ряды и продолжали сражаться, вместо того чтобы взять ноги в руки, как это обычно делали побежденные обитатели северных территорий. Они отнюдь не стенали: «Ах, мы разбиты! Ах, да хранят нас боги!» Их поведение скорей говорило: «Ладно, на этот раз вы взяли верх. Но возможно, это просто везение. Посмотрим, что будет, когда мы вновь схлестнемся».