Милли Брэди меняет профессию - Джилл Мэнселл

Все равно он не испортит ей настроение. Ничто не может его испортить, только не сегодня. Потому что Хью в конце концов понял, что любит ее, и теперь умоляет простить его, тра-ля-ля. Все будет хорошо, динь-дон, в общем, с этого момента вся ее жизнь пойдет по-другому.

Милли осторожно поставила корзину на кухонный стол — ух ты, она была почти величиной со стол — потом покопалась внутри и нашла в середине самое важное — белый конверт, прикрепленный к пластмассовому штырю.

Испачкав в пыльце нос, Милли вытащила из корзины свой приз, разорвала конверт и достала карточку:

«Дорогая Милли!

Мне так неудобно, мое поведение в субботу было возмутительным. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Ричард».

Милли нахмурилась. Она повернула карточку и, не найдя ничего на другой стороне, перевернула ее обратно.

Там все еще было написано «Ричард».

Правильное содержание, неправильное имя. Наверное, здесь какая-то ошибка? Цветы должны быть от Хью, обязательно от него. В конце концов, ведь с ним, а не с Ричардом-садовником, она спала в субботу ночью. Ричард-садовник, между прочим, даже не знает, где она живет.

Если только не...

ГЛАВА 31

— Дорогая, привет, как дела? Хочешь сообщить о новых интересных новостях? Подожди, я возьму ручку... так, взяла... давай рассказывай!

— Орла. — Милли крепко сжимала трубку и старалась, чтобы голос звучал ровно. — Кто-нибудь спрашивал у тебя мой адрес?

— Хм, что, дорогая?

— Мне прислали цветы.

— Правда? Это фантастика! Боже, как быстро. — Орла засмеялась. — Бедный мальчик, он появился у меня сегодня утром такой пристыженный... Никогда не видела, чтобы кто-нибудь выглядел таким несчастным. Он каялся и извинялся даже передо мной!

— Ричард-садовник? — Милли ничего не могла поделать, она переспрашивала, чтобы быть уверенной на шестьсот процентов.

— Конечно Ричард-садовник, глупышка! Благослови его бог, он такой неиспорченный, совсем не привык пить. После нескольких бокалов вина он совсем-совсем запьянел, и его было уже не остановить. Для него больше не существовали никакие запреты, но я его успокоила, сказав, что вечеринки для того и существуют! — Орла засмеялась и сделала паузу, чтобы прикурить сигарету. — Но конечно, когда вчера утром бедный ягненок проснулся и осознал, что натворил, его замучили угрызения совести.

Еще один из нашего клуба, подумала Милли. На самом деле, каждую минуту количество членов клуба становится все больше.

— Он не мог поверить, что вел себя так ужасно,— болтала Орла, — хотя я его заверила, что, по-моему, он не сделал ничего страшного. Но он вспомнил, как схватил тебя и потащил, как животное, и ему никогда в жизни не было так стыдно, и он представляет, что ты теперь о нем думаешь.

— Ты ему сказала, что, по-моему, он целуется как пылесос?

— Конечно нет! Боже, бедный мальчик мог бы совершить харакири своими садовыми ножницами прямо у меня в кухне. В общем, дело в том, что он целуется совсем не как пылесос, это было так только в субботу вечером, и все потому, что он был невероятно пьян. Могу поспорить, когда он трезв, он целуется нормально.

— В таком случае почему сама не попробуешь?

— Боже, я слишком стара для него — ему не нужна такая морщинистая, старая развалина, как я! Это ведь от тебя он без ума. — Похоже, Орла была довольна собой. — Сегодня утром он мне сказал об этом, хотя, конечно, я уже сама давно догадалась.

Милли заморгала.

— Как?

— Дорогая, догадываться о таких вещах — моя работа! И знаешь что?

— Что? — Милли почувствовала себя попугаем.

— Он собирается тебе позвонить и пригласить в ресторан!

Она очень довольна собой, подумала Милли. К этому моменту голос Орлы звучал чрезвычайно Радостно.

Она просто пузырилась радостью. Как шипучая таблетка «Алказельцер», брошенная в стакан воды. Милли слабо возразила:

— Ему не обязательно это делать. Правда, один пьяный поцелуй — ничего страшного. Я его прощаю, честное слово.

— Не будь дурочкой, — заявила Орла, — он не поэтому это делает. Милая, он тебя обожает. Просто обожает!

У Милли возникли глубокие подозрения:

— Это была твоя идея?

— Ничего подобного. — Казалось, Орла возмущена. — Это было бы нечестно. Пригласить на вечер определенных людей — это одно, но давать им указания и говорить, что дальше делать... так нельзя. Дорогая, я же не Маккиавелли!

Хотя в некотором смысле она на него похожа, позже в машине думала Милли, направляясь через город к дому Лукаса. Из-за пяти тысяч долларов, которые ей заплатила Орла, Милли не могла заявить, что у нее нет ни малейшего желания идти на свидание с Ричардом-садовником.

— В этом нет смысла, — несмело возражала она, — из этого ничего не выйдет.

Но Орла отрезала:

— Брось, дорогая, ты ведь не знаешь наверняка. Начнем с того, что вы почти не знакомы! По крайней мере, дай бедному парню шанс! — Ее глаза заговорщически блестели. Она добавила: — Если даже ничего не получится, это не даст Кону расслабиться. Может, он даже начнет тебя ревновать.

Хотя Милли этого не хотелось, ей пришлось смириться. Когда Ричард позвонит, она будет с ним очень мила и очаровательна, а если он пригласит на свидание, она согласится встретиться.

Потому что за пять тысяч фунтов это меньшее, что она может сделать.

Во всяком случае, речь шла только об одном свидании. Орла же не ждала, что Милли будет рожать ему детей.

Черт, подумала Милли, надеюсь, что так.

— Подожди секунду, — произнес Лукас, когда Милли закончила свой рассказ о последних проблемах у Эстер. — Похоже, я не способен на правильные поступки. Представь, я считал себя мистером Настоящим Героем, который один раз в жизни поступил достойно, а теперь ты выкладываешь всю эту историю и обвиняешь меня во всем!

— Я тебя не обвиняю, просто я говорю, что ты ее обидел, — возразила Милли. — И теперь мне приходится иметь дело с подругой, которая уверена, что в сексуальном плане она не более привлекательна, чем хорек.

Лукас вздохнул и придвинулся к столу, проверяя книгу заказов:

— Ладно. Следующий раз, когда голая девица бросится мне на шею, она получит то, что хочет. Не стану больше изображать мистера Славного Парня.

— Ты никогда в жизни не был славным, — возразила Милли, а он тем временем перелистывал страницы.

— У Эстер есть приятель. Поэтому я ей отказал. Как ты можешь говорить, что я не славный?

— Ну, вероятно, он все равно ее бросит. И в этом виноват ты.

Лукас засмеялся: