Научи меня дышать (СИ) - Вэйл Кейт

Мы поднимаемся по лестнице, и Вика распахивает входную дверь, перед этим бросив на меня предостерегающий взгляд.

— Мы дома! — кричит она.

Ее голос эхом разносится по гостиной.

Вика снимает пиджак, перекидывает его через руку и направляется в столовую. Каждый ее шаг такой непринужденный, по сравнению с моим. Я будто иду по неизвестной территории, сам не зная куда можно наступить, чтобы не угодить в ловушку.

— Мам, ты здесь?

Мы заходим в столовую и мое сердце пропускает удар.

Она стоит одна, посреди комнаты и с растерянным взглядом всматривается в мое лицо, будто не верит, что я действительно настоящий, а не плод ее воображения. Такая родная, теплая и чертовски необходимая мне.

Ее черные, как смоль волосы, собраны в аккуратный пучок на затылке, зеленые глаза наполняются тоской. За то время, что мы не виделись, мама совсем не изменилась: такая же хрупкая и женственная. Она одета в элегантное бежевое платье, доходящее ей до колен, на ногах туфли на невысоком каблуке. Из украшений только сережки и обручальное кольцо.

Мама впивается пальцами в фарфоровую вазу, наполненную пионами и другими цветами.

— Пожалуй, я это заберу, — Вика подходит к маме, забирает из ее рук букет и целует в щеку. — Отнесу на террасу.

Цокот ее каблуков разрезает тишину.

— Привет, — я улыбаюсь той самой мальчишечьей улыбкой, за которой в детстве скрывал все свои шалости.

— Богдан, — шепчет она.

Она не успевает сделать и шага, как я сокращаю расстояние между нами и так крепко сжимаю ее в своих объятиях, что кажется она может надломиться. Мама проводит ладонями по моей спине и прижимается щекой к груди.

— Я уже не надеялась, что ты приедешь.

Я чувствую укол стыда за то, что еще десять минут назад стоял у входа в дом и заставлял себя сделать шаг ей навстречу.

Целую маму в висок и отстраняюсь.

— Семейный обед, как такое пропустишь.

Мы оба знаем, что я вру и все же, мама улыбается и треплет меня пальцами за щеку, словно мне десять лет.

— Не хочу нарушать вашу идиллию, но мне необходимо поесть. Если я останусь голодной, то этот день не покажется вам таким уж прекрасным, — доносится до нас недовольный крик Вики с улицы.

Мама смеется, берет меня под руку, и мы идем на террасу.

— Как у тебя дела? — спрашивает она, когда мы выходим на улицу.

— Ты же меня знаешь, лучше не бывает.

Большой дубовый стол накрыт на четверых человек: свежие фрукты, выпечка, чайник с кофе и чаем. Вика уже намазывает себе тост любимым малиновым вареньем и закусывает губу, глядя на тарелку с клубникой. Отодвигаю стул для мамы и сам сажусь рядом. Сестра закатывает глаза, но слава богу воздерживается от комментариев, так как ее рот уже занят едой.

Изогнув бровь, мама смотрит на меня с подозрением, а затем переводит взгляд на Вику.

— Что? — бормочет она с набитым ртом. — Я молчала как рыба.

Наливаю себе кофе в кружку.

— Сомневаюсь. Ты не знаешь, что значит хранить секреты.

Она отмахивается от меня и тянется к тарелке с фруктами. Вика никогда не умела держать язык за зубами и все выкладывала родителям. Особенно отцу. Так повелось, что это она его любимица и если что случалось, то всегда бежала к нему. Только почему-то не он спас ее, когда сестра влипла в неприятности.

— Вы никогда не повзрослеете, — с улыбкой произносит мама, глядя на наше препирательство.

— Где отец?

Его стул во главе стола все еще пустует.

— Он в кабинете, но обещал скоро выйти.

— Я в этом даже не сомневаюсь.

Озорной блеск в глазах мамы гаснет, и я чувствую себя последним мерзавцем. Она берет со стола салфетку и раскладывает ее на коленях.

— Как Майк и Ненси? — намазав небольшую булочку с ванильным кремом маслом, она кладет ее мне на тарелку.

— Отлично. По последним данным Майк спит ближайшие полгода в гостиной потому что в скором времени у них появится еще один ребенок.

Мама хлопает в ладоши.

— Это же замечательно! Надеюсь я еще буду в здравом уме, когда один из вас решит нас осчастливить.

Вика давится тостом и закашливается.

— На меня можете не рассчитывать, — она стучит кулаком по груди. — Не собираюсь ввязываться в подобные авантюры.

— Ты просто еще слишком молода.

— Нет, скорее я здраво мыслю. Я прекрасно помню, твой измученный взгляд, когда приходилось идти в школу из-за проделок твоего любимчика. К тому же, я слишком люблю спать и комфорт в своем доме.

Мама качает головой, смотря на дочь. Я же отмалчиваюсь. После произошедшего с Таней я зарекся больше никогда не думать о детях. Мне хватило испытать один раз эту проклятую боль, а оставленный ею шрам все еще продолжает кровоточить.

Хотя с Мирой я позабыл о всякой осторожности. Если раньше я предохранялся в целях безопасности, то после случившегося десять раз все перепроверял, чтобы не дай бог не допустить возможности случайной беременности. Но Мира смела и этот барьер. Я все еще помню, как чертовски приятно чувствовать ее всем телом.

Господи, как я скучаю по ней. Надеюсь ей вполне хватит пары дней, чтобы выкинуть этот бред из головы.

— Ай! — вскрикиваю я, когда каблук сестры впивается в мой ботинок.

— Думай по тише, — она промакивает губы салфеткой и кивает в стороны мамы.

Она смотрит на меня с улыбкой, но не успевает задать свой вопрос, так как сухой и безэмоциональный голос отца сковывает непринужденное настроение между нами:

— Простите за опоздание.

Пройдя мимо мамы, он на пару секунд кладет ладонь на ее плечо и скупо сжимает его. Когда-то он не мог и пяти минут продержаться, чтобы не обнять ее или едва уловимо поцеловать в висок. Мама скромно улыбается, на этот жест.

Я встаю и протягиваю ему руку. Ничего лишнего, обычное, сухое рукопожатие. Это максимум на что каждый из нас способен по отношению друг к другу.

Его темные глаза не выражают каких-либо эмоций при виде меня, каштановые волосы аккуратно уложены. На нем серые брюки, светлая рубашка и такого же оттенка кардиган. Убрав свою ладонь, он подходит к Вике и положив ей руки на плечи, целует в макушку. Сестра на глазах тает в этом мимолетном проявлении любви и на ее губах расцветает улыбка.

Мы принимаемся за еду, но теперь мне кусок в горло не лезет. Вика щебечет о фирме. Рассказывает, что пока родителей не было в городе, она составила несколько контрактов, для сотрудничества с новыми партнерами и отдала их юристам для проверки. Что она побывала на одном объекте и решила возникшие проблемы с поставками. Отец лишь молча кивает и слушает дочь. Когда же сестра заводит разговор о проекте, над которым работала последние несколько месяцев, в подробностях рассказывает о всех плюсах и возможных рисках, то сухое выражение лица отца мрачнеет. Он допивает свой кофе, ставит кружку на блюдце и вытирает губы салфеткой.

— В общем, я думаю, что постройка нового детского центра — это хорошее вложение. Я проанализировала рынок детских развлечений в нашем городе и не нашла чего-то стоящего. Они все разбросаны по всему городу, а мы могли бы собрать все воедино и усовершенствовать…

— Сейчас у нас нет на это средств, и времени.

Всего несколько слов и сестра тут же умолкает.

— Да, я все понимаю. Возможно в будущем мы могли бы реализовать этот проект. К тому же там еще есть над чем поработать, — соглашается Вика.

Уголки ее губ опускаются, и она нервным движением заправляет прядь волос за ухо. Это все, на что она способна, если отец не поддерживает ее. Я помню, что обещал держать себя в руках, но сейчас я даже больше злюсь на нее. Она готова вгрызться мне в глотку, если я отказываюсь идти на семейный ужин, и сама же отступает от своего мнения.

Но это не мое дело. Вика сама решила стать частью семейного бизнеса, и она уже взрослая девочка, чтобы самостоятельно постоять за себя.

— Как работа в студии? — вдруг спрашивает меня отец.

Я небрежно пожимаю плечами.

— Отлично. Перед отлетом закончил несколько важных проектов.