Мужчины в нашей жизни - Анастасия Соловьева

— Ничего, вернемся — наверстаем!

Хорошая жизнь делает людей лучше. А очень хорошая — уже нет. От очень хорошей жизни можно потерять чувство реальности, совершать неадекватные поступки и обзавестись вычурными манерами. Интересно, а от очень плохой?..

— Ничего смешного! — отвечает Ирка с достоинством. — И вообще, я позвонила, чтобы поздравить тебя с днем рождения и пожелать тебе мудрости — ты вступаешь в возраст Христа!

Мой день рождения — двадцать шестое сентября, день холодный, солнечный, беспокойный. Порывистый ветер треплет пестрые кроны деревьев, срывает с них листья, и они живописно парят над землей. Полет осенних листьев — торжество эстетики увядания. Осень — это смерть. Но только осенью природа так волнующе красива, так дерзко привлекательна. Смотришь — не можешь наглядеться…

Откружившись, листья падают в застывшую лужу. На морозе вода замерзает, на холоде — стынет. И так же стыну я у приоткрытой двери балкона, вдыхая полной грудью разлитые в воздухе ароматы осени. Ароматы увядания и свежести. Есть в этом противоречивом на первый взгляд сочетании что-то жизнеутверждающее. И если от озоновой легкости весны тянуло подняться в воздух, то от здоровых запахов осени хочется энергично шагать по широкой дороге к самому горизонту. Весна опьяняет, осень — бодрит. Поэтому я больше люблю осень.

— Сегодня такая прекрасная погода! Это ради вас, Наталья Павловна! — Анатолий Иванович предлагает выпить за мое обаяние и красоту — в обеденный перерыв я устроила маленький фуршет по поводу дня рождения.

— Правда, Наталья Павловна! Такая красавица… Что вы в этом ужасном Новотрубинске будете делать? — с выражением суеверного ужаса на лице спрашивает хитренькая Лейла.

— Так она туда с мужем едет! — улыбается Александра Николаевна. — Муж — главный человек, для него и стоит быть красивой.

Да, у Александры все четко! Хоть работу возьми, хоть семейные отношения…

— А по-моему… — щурит накрашенные глазки Настя. Мы с Александрой Николаевной переглядываемся. Понятно, в возрасте двадцати лет хочется волновать умы и кружить головы всем без разбора. — А по-моему… — Под воздействием коньяка и шампанского девушка, пожалуй, поделилась бы с нами своими мыслями о красоте, но у нас в офисе пополнение — еще два стажера, и оба мужчины, при них неловко на такие темы разговаривать.

— У вас новые украшения, Наталья Павловна? — Лейла умело ликвидировала неловкость, созданную подругой. — Вам очень идет!

— Муж подарил сегодня. На день рождения…

…Я все стояла у приоткрытой балконной двери, перебирая в памяти прошлые дни рождения. Менялись лица и обстоятельства, оставалась вечная осень, ее ароматы, краски, настроения… и в это время ко мне неслышно подошел Глеб. Я получила в подарок темно-синий фарфоровый ларец старинной английской фирмы. «Since 1726» — гласила надпись на глянцевой бирочке. В ларце лежала целая коллекция украшений. Именно коллекция. Там было все — браслет, два кольца, серьги, колье, брошь! Оправленная в золото моя любимая бирюза — крупные камни, насыщенные цветом моря, много-много застывших морских капель и брызг.

— Глеб, неужели ты все это выбрал сам?

— Конечно нет. Это мать выбирала.

Анна Сергеевна! При нашей единственной встрече она показалась мне вежливо равнодушной. Сын давно вырос, существует сам по себе. Встретил нормальную женщину. Женитесь, я не против, поживите, а там будет видно. Тогда, по крайней мере, я так расценила ее настроение. Но сейчас, держа в руках драгоценный ларец, я почувствовала: меня любят. Обо мне думают. Меня понимают и мной восхищаются. Не только Глеб, но и его мама.

— Сколько вкуса! — воскликнула Александра Николаевна.

— Не иначе ему женщина помогала. — Валерия даже за праздничным столом не желала выходить из привычной роли ехидны.

— Да, помогала женщина. Свекровь.

По случаю дня рождения я ухожу с работы пораньше. Никаких общественных мероприятий мы не затеваем — хватит с нас предстоящей свадьбы, которая и радует, и пугает своими неожиданными масштабами. Сегодня мы просто поедем к маме на именинный пирог.

Глеб подбирает меня на Каширке. Смеется:

— Тебя издалека видно. Светлое пятно на серой обочине.

Я одета в короткий бирюзовый плащ, на голове белый шифоновый шарф, и на ногах высокие белые сапоги. Взглянула в зеркало, выходя из офиса, и чуть ли не единственный раз в жизни осталась собой довольна…

На заднем сиденье машины — букет.

— Глеб, это мне?

— Их там два, тебе и Инне Владимировне… Мне сегодня прислали адрес нашей квартиры в Новотрубинске. Там, кстати, было несколько фотографий.

— Интерьер? О, как интересно!

— Посмотришь дома вечером. Я перебросил их нам по «мылу». Квартира большая, но район новый, далеко от центра.

— От центра чего?

— От центра города.

— Новотрубинска?

— Зря ты смеешься. Центр есть в каждом городе.

— Наверное. Но из Москвы кажется, в Новотрубинске — что центр, что окраина…

— Это снобизм.

— Это отсутствие воображения. По твоим рассказам я пытаюсь представить себе Новотрубинск и не могу.

— Послушай, Наташа, ты так серьезно относишься к этому городу, будто собираешься поселиться в нем навсегда. Мы пробудем там максимум полгода. Весной вернемся в Москву.

Уедем, вернемся… Сколько всего изменится до весны. Озонная легкость, светские рауты, развлекательные поездки растворятся в прошлом, жизнь будет наполнена заботами о муже и сыне. Когда я в последний раз покидала центр страховой медицины «Зоя», мне вручили распечатку — дни, благоприятные для зачатия. Если один из сентябрьских дней, точнее, одна из сентябрьских ночей действительно оказалась благоприятной, то я вернусь в Москву с сыном. Поселюсь на даче и буду каждый день ходить к нашему озеру. Женщинам, мечтающим о дочерях, рекомендуют ходить в музеи и смотреть на портреты красавиц. Но ко мне это не относится — у меня будет мальчик.

По многолетней привычке я открыла дверь в мамину квартиру своим ключом. Странно приходить сюда гостьей. Впрочем, много чего мне теперь странно…

В квартире было по-праздничному чисто, пахло именинным пирогом — ванилью и сдобой. В холодильнике стояли салаты, заливная рыба, на плите — еще не совсем остывший сотейник с пряно пахнущими кусочками индейки. Все готово для начала именинного ужина. Не было только мамы.

Пошла за хлебом, подумала я и тут же обнаружила на подоконнике два мягких батона. За фруктами, за соком…

Но сок тоже отыскался в холодильнике, блюдо с виноградом — в моей комнате на комоде.